В огне - Линда Ховард

– Только если платишь ты. Я на мели.

Это должно было положить конец всем попыткам что-либо отпраздновать. В мире Джерри за все про все платил кто угодно, только не сам Джерри.

– Что ж, ты вроде сказала, что тебе пора на работу, ну, пора так пора. Увидимся завтречка, хорошо?

И виделись. Каждый божий день. Если он не появлялся у ее порога, горя желанием выпить с дочуркой утреннюю чашечку кофе – разумеется, обычный растворимый его не устраивал, – то названивал по телефону, щедро одаривая отеческим вниманием и приводя во всевозрастающее замешательство, потому что раньше он ничего подобного не выкидывал. Дженнер не знала, как от него отделаться, потому что папаша игнорировал все намеки на то, что она не собирается по первому зову становиться его денежным мешком. Если, конечно, высказанную в лицо отповедь можно назвать намеком. Джерри всегда был так зациклен на собственных желаниях, что все остальное от него отскакивало.

Дженнер не могла придумать, как заставить отца уйти. Она даже невольно признала, что какая-то крохотная часть ее души все еще надеялась, что хотя бы раз в жизни Джерри просто порадуется за дочь, а не попытается облегчить ее карманы. Вера и надежда – разные вещи: веры в папочку у нее не было вовсе, но это не мешало надеяться, что леопард все-таки сменит свои воровские пятна.

Тем не менее Дженнер принимала меры предосторожности. Не оставляла сумку там, где отец мог в нее залезть. Если шла в туалет, когда Джерри находился в доме, то брала сумку с собой. Все документы, имевшие отношение к лотерее, а также финансовые бумаги, подготовленные Эл на тот момент, были надежно заперты в банковской ячейке, на аренду которой Дженнер потратила немалую долю своей зарплаты. Ключ от сейфа висел на связке автомобильных ключей, а последнюю она носила в кармане постоянно, на ночь же засовывала под подушку. Всего лишь обычная предосторожность, чтобы папочка не пробрался в «Гуся».

Как только она миновала проходную, к ней подошел начальник смены.

– Дженнер, нам нужно поговорить до того, как ты приступишь к работе.

– Я опоздаю, – воспротивилась она, взглянув на часы.

– Не беспокойся об этом. Пойдем в офис.

В желудке зашевелился холодный тошнотворный комок, когда Дженнер проследовала за боссом Доном Горски в крохотный обшарпанный кабинет со стенами из выбеленных бетонных блоков и некрашеным бетонным полом, на котором стояли видавший виды металлический стол, несколько стеллажей и два стула.

Шеф тяжело бухнулся на стул за обшарпанным столом, однако ей присесть не предложил. Вместо этого почесал подбородок, глядя куда угодно, но только не на Дженнер, и испустил вздох, столь же тяжкий, как и его грузное тело.

– Ты хороший работник, – наконец сказал он. – Но последние две недели ты дезорганизуешь рабочий процесс. Люди...

– Я ничего не дезорганизую, – с жаром возразила Дженнер. – Всего лишь, как и раньше, делаю свою работу.

– Давай назовем это по-другому: ты – причина дезорганизации. Названивают репортеры, дежурят у проходной, люди жалуются. Не понимаю, почему ты до сих пор здесь? Тебе уже не нужна работа, а куче народа – нужна. Так почему бы не оказать всем услугу и не уволиться?

От вопиющей несправедливости захотелось биться головой об стенку. Вместо этого Дженнер расправила плечи и вздернула подбородок.

– Да потому, что мне нужно покупать еду, платить за квартиру и коммуналку, так же как и всем остальным, – почти рыча процедила она. – Уж поверьте, как только я получу свой выигрыш, ноги моей здесь не будет. А что прикажете делать до этого? Спать на улице?

Дон Горски снова вздохнул.

– Пойми, я просто исполняю свои обязанности. Ребята сверху хотят, чтобы ты ушла.

Расстроенная и злая, Дженнер взмахнула рукой.

– Отлично. Тогда увольте меня, чтобы я могла получать пособие по безработице, пока не придут деньги.

– Они не хотят...

– Плевала я, на их желания. Меня волнует, на что мне жить. – Она наклонилась и уперлась руками в стол, в каждой клеточке тела клокотала ярость. – Я платила отчисления на безработицу с шестнадцати лет и до сих пор не получила оттуда ни цента. Хотите, чтобы я уволилась и не подала на вас иск – а уж поверьте, скоро я смогу позволить себе такого адвоката, который годами будет таскать эту фирму по судам и оберет на куда большую сумму, чем пособие по безработице за несколько недель, –  сделайте, как я сказала. Увольте, выплатите компенсацию, и меня здесь больше не увидят. Попытаетесь облапошить, и судебные издержки пустят вас по миру. Все ясно? Доведите это до сведения тех ребят наверху, а потом поговорим.

Дженнер с достоинством вышла из офиса, переоделась в уродливую робу и колпак и приступила к работе. Опоздала к началу смены, ну и что? Плевать. В крови все еще бушевала злость, и Дженнер чувствовала себя отлично. Что ж, у нее пока нет денег, но выбор действительно есть, и она только что опробовала один из вариантов.

Окружающие с ней не разговаривали, даже Марго. Дженнер игнорировала их так же старательно. Нетрудно сообразить, что это сослуживцы ходили к руководству жаловаться на нее, наплели, будто она их отвлекает, и настаивали на ее увольнении. Может, надо было каждый день приносить горы пончиков и угощать всех и каждого, но, черт возьми, у нее же нет денег! Неужели это так сложно понять?

Потому что они хотели, чтобы все было по-другому, вдруг поняла она. В их фантазиях большой куш – например, тот же выигрыш в лотерею – означал мгновенное обогащение, решение всех забот и денежных проблем. Эти люди были бы гораздо счастливее, если бы она купила новую шикарную тачку и кормила их сказками о новых элитных квартирах и домах, между которыми не может сделать выбор, позволяя помечтать вместе с ней. А вместо этого она осталась прежней ломовой лошадью. Она их обидела, разочаровала, развенчала их фантазии, и они больше не желали иметь с ней ничего общего.

Примерно через час подошел Дон Горски.

– У меня есть для тебя бумаги на подпись, – сказал он, и Дженнер последовала за начальником, но не в его контору, а в просторный офис наверху, в котором уже находились двое мужчин, которых она мельком видела раньше, но чьих имен не знала.

– Мы согласны на твое предложение, – процедил один из парочки и щелчком пальца отправил сиротливый листок через стол к Дженнер.

Она взяла документ и внимательно вчиталась в каждое слово. В обмен на ее обещание не подавать каких-либо исков против мясоперерабатывающей компании «Харвест» или лично сотрудников компании, ей будет выплачено выходное пособие. Внизу оставалось место для ее подписи.

– Две поправки, – сказала она. – На самом деле даже три. Здесь всего один экземпляр, который, как я полагаю, вы оставите себе. Мне нужна собственная копия. Еще здесь не указана дата увольнения, что позволяет вам выждать несколько недель, пока я не получу выигрыш, и мне тогда откажут в пособии. Ну и в-третьих, здесь нет места для вашей подписи. Не собираюсь одна это подписывать.