2012. ТОЧКА ПЕРЕХОДА - Роман ЗЛОТНИКОВ

   Михаил распахнул дверь и едва не приложился лбом о противоположную стену. За дверью оказался узкий чуланчик, заставленный всяким хламом, всего в шаг шириной и пару длиной. Михаил оторопело обвел взглядом дощатые стены, потом поднял голову и осмотрел низкий потолок. Седому здесь деться было решительно некуда. На всякий случай он протянул руку и потолкал торцевую стену.

   – Эй, милок, – раздался из-за спины голос дедка, – там у меня чуланчик. Я и сам туда уже полгода не заглядывал. Ежели тебе до ветру, так это сюда. У нас городских туалетов нету. Все – на улице…

   Из избы Михаил вышел ровно через два часа, за час до полуночи. Небо было затянуто тучами, но не сплошь – кое-где проглядывали звезды. Так что в принципе дорогу и что творится под ногами, разглядеть было можно. До леса добрался минут за сорок. Вернее, до ближайших деревьев было рукой подать, и Михаил рассчитал, что достигнет их минут за пятнадцать неторопливым ходом, но, когда подошел поближе, оказалось, что эти деревья – всего лишь узкая лесополоса, разделяющая два поля. Так что он немного подумал, решил, что опушкой лесополосу называть будет неверно, поэтому сверился с компасом и двинул дальше по азимуту.

   О том, что начинается нечто необычное, Михаил понял по тому, как заболели уши. Он торопливо поднялся с поваленного дерева, на котором устроился, добравшись до опушки, и полез в карман за бриллиантами, которые предусмотрительно завернул в обрывок газеты. Когда он развернул сверточек, ушам стало полегче, зато над лесом начало разгораться странное свечение. Оно было мертвенным и нервно мерцающим, как будто кто-то включил над лесом гигантскую, километров в пять, лампу дневного света и сейчас пускатель как раз пытался заставить светиться ионизированный газ. Михаил разложил бриллианты на ладони и завертел головой. Куда руку-то протягивать, вверх, что ли? Он осторожно поднял ладонь над головой, но ничего не произошло. А ведь Седой говорил, что что-то должно измениться. Михаил подождал пару минут, но никаких изменений не заметил. Поэтому он сжал ладонь, стискивая бриллианты в кулаке, и решительно двинулся дальше в глубь леса.

   Шагов через сто Михаил вышел на довольно обширную поляну. Мерцающий свет никуда не исчез, наоборот, он даже усилился. Впереди, над лесом, Миша увидел несколько огоньков. Они не были источником этого свечения, скорее, наоборот, появились вследствие того, что этот мерцающий свет, будто бы некая жидкость, попавшая в несмешиваемую среду, сконцентрировался.

   Михаил шумно выдохнул. Ему было шибко не по себе. Но куда деваться-то: если вышел на площадку – режь лед коньками и не зевай. Он раскрыл ладонь, торопливо поправил камешки, отчего-то сразу налившиеся этим самым призрачным светом, как будто кто-то включил внутри бриллиантов микроскопическую подсветку, и протянул ладонь в сторону огоньков. Несколько мгновений ничего не происходило, затем мерцающий свет вздрогнул и мгновенно померк. А над головой Михаила, заслоняя небо, буквально из ниоткуда возникла огромная летающая тарелка…

   5

   – Ты точно ее видел?

   – Вот как тебя. – Михаил даже слегка насупился. Неужели Черный думает, что он врет?

   – И какая она была?

   – Здоровая. Пол-леса закрывала.

   – А снизу что было?

   Мишка недоуменно потер щекой о плечо.

   – Не понял? А что там должно было быть?

   – Ну… опоры всякие или иллюминаторы.

   – Не, – Михаил отрицательно мотнул головой, – не было ничего такого. Просто гладкий корпус, вернее не совсем гладкий, по фактуре туф напоминает. И такая полоса по нему, светящаяся.

   – А цвет какой?

   Мишка задумался.

   – Не могу сказать. Вроде как черный…

   – А почему «вроде как»?

   – Ну, он менялся все время. То черный, то с синим отливом каким-то, то вообще темно-темно-бордовый, но, может, это та мерцающая дымка виновата. Она как бы померкла, но совсем не исчезла. И еще огоньки…

   Черный задумчиво кивнул. До последнего момента у него где-то внутри тлела искорка сомнения, некоторое опасение, что их все-таки обманывают… Что на самом деле никаких пришельцев нет и над Мишей просто, как он любил говорить, «стебаются». А что? Все, что до сих пор происходило с приятелем, вполне могло быть сымитировано с помощью разных приспособлений, имеющихся на Земле.

   Мишин страх, скажем, с помощью инфразвукового генератора или какого-нибудь галлюциногена, подмешанного, скажем, в воду, стакан с которой ему этак незаметно подсунул Седой, бриллианты тоже можно было сымитировать с помощью стекла – технологии вполне известны. Те же знаменитые кристаллы Сваровски как раз и сделаны по технологии подделки бриллиантов.

   Насчет тетрадки Михаил также вполне мог оговориться ранее или просто не совсем точно запомнить разговор. Либо дать понять Седому каким-нибудь рефлекторным жестом, о чем собирается завести речь. Или тот ляпнул наугад и попал. Тут, конечно, возникал вопрос соответствия ресурсов имеющейся задаче. Ну не используют для охоты на воробьев своры элитных охотничьих собак вкупе с тренированными соколами. Не нужно это. Но кто его знает, может, для Седого это все некое развлечение. Прихоть. А исторический опыт показывает, что люди готовы тратить на свои прихоти просто сумасшедшие деньги. Но летающая тарелка – это уже было серьезно.

   – А Седой тебе что по этому поводу рассказал?

   – Так я его еще не видел.

   – Как это? – удивился Черный. – Это что ж, бриллианты всё еще у тебя?

   – Ну да, – кивнул Михаил, – вот. – И он потянул из кармана маленький, завернутый в газету кулек.

   – Так, – Черный торопливо вскочил на ноги, – пошли быстро!

   – Куда?

   – В институт. Сейчас точно поймем, дурят нас или все взаправду.

   Михаил недоуменно покосился на приятеля, но без возражений поднялся и потопал следом.

   Для того чтобы отличить настоящий алмаз от его имитации, используется специальный «алмазный щуп», измеряющий теплопроводность исследуемого камня, какового у них не было. Алмаз имеет намного более высокое значение теплопроводности, чем его заменители. Кроме того, используется хорошая смачиваемость алмаза жиром: фломастер, заправленный специальными чернилами, оставляет на поверхности алмаза сплошную черту, тогда как на поверхности подделки чернила рассыпаются на отдельные капельки.

   Все это друзья проверили сразу же. Правда, не с помощью специального фломастера, а использовав обычную гелиевую ручку. Но главным испытанием, окончательно убедившим Черного, оказалось значение показателя преломления, который они измерили в лаборантской кафедры минералогии. Он оказался чуть больше 2,4. Средний показатель преломления бесцветных кристаллов алмаза в желтом цвете равен примерно 2,417, а для различных цветов спектра он варьирует от 2,402 (для красного) до 2,465 (для фиолетового). Так что все совпало.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});