Увековечено костями - Саймон Бекетт

Выбившийся из дыхания и ошеломленный, я лежал на грязной траве, дождь хлестал лицо. Понятно, что произошло. Я отклонился от центра дороги и шагнул в ров. Идиот! Я попытался встать и закричал от боли, выстрелившей в левое плечо. Когда она сошла до глухого нытья, я осторожно пошевелил рукой. Боль тотчас ударила снова, уже не с такой силой, но достаточно, чтобы я застонал.

По крайней мере кость не скрипит. Значит, ничего не сломано. Проглотив ком в горле, я потрогал плечо. Даже через куртку было ясно, что сустав стыкуется как-то не так. Выпирает там, где не следует. Пока гладил неровную поверхность, подкатила тошнота.

Я вывихнул плечо. Сильно.

Без паники. Дыши глубоко. Надо вправить сустав. Я протянул здоровую руку как можно дальше, нащупывая место, где головка плечевой кости высовывалась из лунки. Стиснув зубы, резко надавил на нее.

От боли чуть не потерял сознание. Завопил, увидев небо в алмазах. Приходил в себя, лежа на спине. Пот на лице смешался с дождем. Тошнило. Спазм прошел, но я ослаб и дрожал.

Я не стал трогать плечо. И так понятно, что не вправил. Оно неумолимо пульсировало, боль шла от основания черепа до кончиков пальцев. Я сел. Голова кружилась, пока вставал на ноги. О том, чтобы идти в деревню, теперь и речи быть не может. Надо попытаться найти машину и ждать, что Фрейзер или Дункан рано или поздно станут меня искать. Лучше бы рано.

Подниматься по скользкому скосу было непросто. Я ничего не видел и цеплялся только одной рукой. Плечо болело все сильнее. Интересно, порвал ли я связки, хотя что толку об этом думать. Все равно ничего не поделаешь.

К тому времени как скат начал выравниваться, я весь взмок и устал до изнеможения. Преодолев последний метр, я поднялся на ноги, трясущиеся, будто кисель. Облегчение от осознания, что я наверху, глушило все переживания. И тут я понял: что-то не так.

Здесь нет дороги.

Вся радость улетучилась. Я сделал еще пару осторожных шагов, надеясь почувствовать асфальт под ногами. Кругом дерн и грязь, неровная почва. Видимо, я дезориентировался, не рассчитал. Вместо того чтобы выйти к дороге, я залез на холм.

Усилием воли заставил себя сохранять спокойствие. Думать нечего. Дорога напротив. Надо спуститься обратно и подняться по другой стороне.

Я сполз вниз, проехав последний метр на спине. На ощупь попытался найти склон, с которого свалился. И не смог. Давай же, он где-то рядом! Однако поверхность под ногами не поддавалась четкой логике. В темноте она походила на лабиринт кочек и канав. Вслепую я не мог разобрать, куда они ведут.

Дорога наверняка близко, но в какой стороне? Я посмотрел вверх в надежде звездного проблеска, но земля и небо слились в одну беспросветную мглу. Ветер и дождь меняли направление, словно хотели совсем сбить меня с толку.

Я задрожал от шока и холода. Даже в водонепроницаемой одежде можно окоченеть до обморочного состояния, если не найти укрытия. Давай, шевели мозгами. Куда идти? Я принял решение и зашагал. Пусть в ошибочном направлении, но так теплее. Сидя на месте, я умру.

Передвигаться было непросто. Под ногами вероломно сплелись вереск с травой, норовя поймать меня за лодыжку и учинить еще один вывих. Я остановился как вкопанный, услышав рядом шорох. Опять тишина, ветер и дождь. И темнота вокруг. Сердце неистово колотилось. Там никого нет. Овечка, да и только.

Несмотря на силу самовнушения, я помнил странный звук еще на дороге. Понимал, что это абсурдно. Если здесь кто-то и есть, то он видит не лучше, чем я. Не помогало. Я потерялся и вывихнул плечо, и темнота вселяла примитивные страхи, которые спят днем.

Теперь они вылезли наружу.

Я продолжал идти. Дерн стал мокрым и ухабистым — видно, я забрел в торфяное болото. Зубы стучали. То ли похолодало, то ли температура моего тела упала вопреки всем стараниям. Или и то и другое.

Плечо жгло, вгоняло в жар при каждом шаге. Я потерял счет времени и от усталости уже брел, не разбирая дороги. Послышалось еще одно шуршание: нечто двигалось по траве. Я резко повернулся и с треском упал. Безумная боль охватила плечо, принявшее весь мой вес.

Должно быть, я потерял сознание. Когда пришел в себя, лежал лицом вниз, дождь гипнотически барабанил по капюшону. Во рту был глинистый вкус торфа. В полубреду я подумал о бессчетных животных, насекомых и растений, из которых состоит торф: тысячелетняя гниль, спрессованная в нефтехимическую грязь. Сплюнув, я попытался подняться, но не хватило сил. Вода просочилась под куртку, и я продрог до костей. Меня колотило от холода. Я снова упал на землю. Из всех нелепейших способов умереть… До смешного абсурдно. Прости меня, Дженни. Она вышла из себя от одного факта, что я сюда поехал. Представляю, как рассвирепеет, когда узнает, что я тут сдох.

Черный юмор не поднял мне дух. Я чувствовал грусть и злость. Что, все? Ты собираешься сдаться?

Не знаю, какое решение взяло бы верх, если бы в этот момент я не увидел свет.

Сначала подумал, мне померещилось. Всего желтая искорка, танцующая в темноте. Я пошевелил головой, а свет остался на том же месте. Я закрыл глаза, открыл снова. Свет по-прежнему там. В сердце затеплилась надежда при мысли о доме Страчана. Он ведь на полпути к деревне. Может, я все-таки выбрал верное направление.

Я понимал: свет расположен слишком высоко, чтобы исходить от дома, но мне было плевать. Передо мной появилась цель. Без задних мыслей я поднялся на ноги и заковылял вперед.

Свет повис вверху, неизвестно на каком расстоянии. Не важно. Желтое свечение было единственным маяком во вселенной и притягивало меня к себе, как мотылька. Оно постепенно увеличивалось. Теперь я видел, что оно не постоянно, оно колышется в неровном ритме. Даже не заметил, что земля под ногами пошла в гору, становясь все круче. Помогая себе здоровой рукой, я карабкался наверх, временами полз на коленях, шатаясь, поднимался. Свет приближался. Я уставился на него, не видя ничего вокруг.

И вот он встал прямо передо мной. Не машина, не дом. Всего лишь маленький заброшенный костер перед каменной лачугой. Борясь с разочарованием, я огляделся. Кругом груды камней, и тут стало ясно. Это не природные формирования.

Это погребальные пирамиды.

Их упоминали Броуди и Страчан. Значит, я совсем пропал. Я прошел путь до горы.

Ноги подкосились: меня покинули последние силы. Перед глазами все поплыло, но я успел заметить шевеление в развалившейся лачуге. Онемев, я увидел, как оттуда появилась фигура в капюшоне. Человек подошел к костру, в смотревших на меня из-под капюшона глазах отражался огонь.

Затем потемнело, и ночь забрала меня во мглу.

9

Ветра нет. Это первое, что пришло мне в голову. Нет ветра, не барабанит дождь.

Тишина.

Я открыл глаза. Лежу в постели. Приглушенный дневной свет проникает сквозь бледные шторы. Я в большой белой комнате. Белые стены, белый потолок, белые простыни. Неужели в больнице? Нет, в больнице не бывает пуховых одеял и двуспальных кроватей. И стеклянных душевых, если на то пошло. Столик из пальмового дерева словно попал сюда с обложки журнала.

Меня мало тревожило, что я не знаю, где нахожусь. Постель была мягкой и теплой. Я лежал, вспоминая события прошлогодня. Оказалось, не сложно. Коттедж. Бросил машину. Упал во тьму, затем шел на огонь.

Дальше смутные картины. Карабкался по горному склону, оказался у древних погребальных пирамид, из разрушенной лачуги возникла фигура, и все это попахивало сюрреализмом, словно было во сне. Затем обрывки памяти, будто меня несут во мраке, и я вскрикиваю, когда от встряски травмируется плечо.

Плечо…

Я приподнял одеяло, увидел свое обнаженное тело, но обеспокоился больше повязкой, прибинтовавшей левую руку к груди. С виду профессиональная работа. Осторожно подвигал плечом и вздрогнул: запротестовали поврежденные связки. Болело жутко, но сустав находился на месте. Должно быть, кто-то вправил, хотя я этого не помню. Странно, такой опыт сложно забыть.

Взглянул на запястье: часов нет. Неизвестно, сколько времени, но на улице светло. Мне стало тревожно. Боже, сколько я тут валяюсь? Уоллес до сих пор не знает — да и вообще никто не знает! — что произошло убийство. И я обещал вчера позвонить Дженни. Она с ума сойдет от переживаний.

Надо вставать. Я сбросил одеяло и огляделся в поиске одежды, как вдруг открылась дверь и вошла Грейс Страчан.

Еще прекраснее, чем я ее запомнил: темные волосы завязаны в хвост, подчеркивая идеальный овал лица; стройную, соблазнительную фигуру подчеркивали черные брюки в обтяжку и кремовый свитер. Увидев меня, она улыбнулась:

— Здравствуйте, доктор Хантер. Я зашла посмотреть, не проснулись ли вы.

По крайней мере теперь ясно, где я. Только когда Грейс опустила глаза, я заметил, что на мне ничего нет, и быстро прикрылся одеялом.