Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 1 - Григорий Володин

мы оказались. — Мамы вроде его нет. Откуда он вообще выпал?

Вопрос риторический, конечно. Некоторое время я занимаюсь тем, что закармливаю зубастика досыта. Вся пачка печенья уходит на этого проглотыша. Затем посылаю мысленный приказ крепко уснуть, зверек тут же позевывает и, улегшись на траву, слипает глазки.

Я осторожно убираю зеленого зубастика в рюкзак. Выглядит он мило, жаль будет такого убивать. Даже, с какой-то стороны, хочется, чтобы он оказался не из «полезных зверей».

— Будем еще охотиться? — спрашивает Гриша.

— Думаю, мы не готовы, — вздыхаю. — Ситуация с той гориллой показала, что я еще плохо управляю зверями.

— Согласен, бигус нас чуть не прикончил, — кивает казах. — Тогда выбираемся в город.

Спустя полчаса мы выходим в Южный Парк через другую окраинную улицу. Солнце уже поднялось достаточно, полно прохожих и машин на дороге. До самой границы района мы добираемся спокойно. Больше никаких гопников не пристает, что порадовало. А дальше вызываем такси и едем в школу.

— Недолго таскались. Даже на первый урок успеем, — Гриша смотрит на наручные часы.

Я киваю.

— За такси буду должен.

* * *

Сегодня «блюдо дня» перловка и нет, не перловый суп, слава тебе господи, а куриный бульон с яйцом. Вполне съедобно, даже вкусно. К нам с Гришей за стол прошлые парни не подсаживаются. Обходят стороной с грустными минами. Очень уж грустными.

— Чего это они? — удивляется Гришка.

— Похоже, родители запретили общаться с глупым телепатом, у которого не хватает ума не цапаться с Соколовыми, — сделав предположение, зачерпывую ложкой суп.

— Ты, правда, не блещешь инстинктом самосохранения, — подмечает Гриша.

Хм, а казах прав. Наверное, наследие прошлой жизни. Там, если не рисковать, сдохнешь с голоду.

С возмущенным шуршанием пробуждается зубастик, из рюкзака звучит тихое, но требовательное:

— Кла-кла…

Прикасаюсь к его сознанию ментальным щупом. Опять хочет есть. Вот же вечно голодное чудовище.

Можно запросто его снова погрузить в сон, но вроде никто за нами не наблюдает, мы сидим в дальнем углу. Я макаю кусок хлеба в суп, затем сую в карман рюкзак.

— Кла-кла-кла, — издает довольный звереныш, принимая угощение.

— Ты зачем это сделал? — резкий голос заставляет меня подскочить на месте.

Напротив встала Соколова с подносом в руках. Она сдувает с лица упавшую челку и одаривает меня подозрительным взглядом.

— Что это? — я делаю непонимающее лицо. Одновременно погружаю зубастика в сон, чтобы не чавкал. — Вы специально не договариваете, Светлана Дмитриевна? Приглашаете в гости к себе в голову?

— Хм, Вещий, обойдешься. Мне поставили новые щиты, лучше прежних, — раздраженно фыркает Соколова.

— Хотите проверить их? — насмешливо усмехаюсь.

Она вздрагивает.

— Так зачем ты сунул хлеб в рюкзак? — сощуривает глаза.

Жаль, не получилось перевести тему.

— Ну вы будто не знаете, что я происхожу из бедной семьи простолюдинов, — наигранно вздыхаю. — Зачем же вы тыкаете меня лицом в мою бедность?

Поджав губы, отворачиваюсь. Гриша смотрит на Свету с упреком:

— Некрасиво поступаете, сударыня. Очень некрасиво. Бедность — не порок.

Порозовев, Соколова возмущается:

— Да он же прикидывается! Ничего он не обиделся!

Казах делает задумчивое лицо.

— Км, странно, а я думал, что вы — пиромант, а не телепат. — Ха, молодец Гриха, здорово ее побрил.

Света сжимает поднос и, поломавшись, вздыхает:

— Ладно, я приношу извинения за нескромный вопрос. — И неожиданно садится с нами за стол, прямо напротив меня.

Я чуть слюнями не брызгаю — так аппетитно выглядит лазанья на подносе Соколовой.

— Ты не перепутала стол случайно?

— Нет, — угрюмо сообщает. — Сам должен всё понимать, Вещий.

Берет ножик с вилкой и принимается за еду. Режет лазанью на мелкие кусочки и молча ест, не отрывая сердитого взгляда от моего лица. Будто мысленно полосует мою физиономию на полосы ветчины.

— О чем она, Даня? — спрашивает Гриша, у которого брови тоже вверх взлетели от произошедшего.

Я вспоминаю вчерашние слова Дмитрия Соколова. «Моя дочь учится с тобой в одном классе…я надеюсь, что, если вдруг что-то произойдет, совесть тебе не позволит стоять в стороне».

— О поручении ее папочки, — с трудом преодолеваю раздражение. — Слушай, но речь же шла только о помощи в случае возникновения опасности.

— А ты успеешь ко мне подскочить, если будешь шляться в отрыве от меня? — фыркает Света.

Я откидываюсь на спинку стула и ничего не говорю. Бред какой-то. Во-первых, что с ней может произойти в стенах школы? Здесь есть своя служба безопасности, а другие ученики к Соколовой и подойти не посмеют. Во-вторых, у меня появилось смутное подозрение, что разговоры о безопасности — полная туфта, и за ними прячется какой-то скрытый умысел. Только какой может быть резон держать рядом со мной Соколову? По логике, наоборот, должны были мне сказать, чтоб я держался подальше и не отсвечивал.

— А тебе что вообще может угрожать-то? — спрашиваю Свету, которая почти закончила с лазаньей.

— Много что, — она сразу обрезает. — Я ничего тебе не скажу, так и знай.

— Тогда и на защиту нормальную не рассчитывай. — Не остаюсь в долгу.

— Я и не рассчитываю, — передразнивает она меня. — Это отец решил. Моя бы воля — рядом бы не сидела.

Стоит заметить, что всё это время на нас таращилось полстоловой. Ну ладно не пол, но наш и параллельные классы точно. По рядам одноклассников проносились шепотки и восклицания: «Смотри, с кем сидит Соколова!»

А на математике происходит совсем сумасшедший инцидент. Мягко говоря. Вообще, я мог бы догадаться, что события могут привести к этому исходу. Но не догадался — и получил смертельный риск для жизни.

Математичка одновременно еще и наша классная. Когда начинается урок, она оглядывает учеников строгим взглядом из-под квадратных очков.

— Неумова, поменяйся местами с Вещим.

— Зачем?! — одновременно восклицаем мы с соседкой Соколовой. Только Светка хмуро молчит — без радости и удивления, но покорно.

— Приказ директора, — рявкнула классная. Она с нами не церемонилась. — Не задерживайте урок.

Приходится забрать свои пожитки и пересесть с любимой Камчатки на передовую фронта. По пути удостаиваюсь злобного взгляда идущей мимо Неумовой. А когда сажусь, на меня так же смотрит и Соколова.

— Ты-то чего меня пилишь глазами? — бросаю ей. — Чей папа всё устроил?

— Это твоя телепатия дурацкая виновата, — шипит Света.

— Первая парта, тихо! — оглушительно рявкает учительница, и мы замолкаем. — Вещий, к доске. Реши квадратное уравнение.

И начинает диктовать, хотя я еще даже не подошел. Поправив рюкзак, висящий на спинке стула, я встаю. Мысленно проверяю, как спится зубастику. А то шума будет, если проснется. Драконий детеныш в послеобеденной отключке, ему снится что-то мягкое и вкусное. Не овсяное печенье ли?

— Вещий, не отвлекайся! — кричит наш Цербер. — Ищи «игрек»!

— Да, уже в процессе, — бормочу, малюя мелком столбик решения.