Рассказы - Алиса Поникаровская

- Я знал, что ты вернешься, - облегченно выдохнул Кирилл, и, встав с кресла, почти рухнул на пол у ее ног. Обнял ее колени руками. Лира сидела, неестественно выпрямившись и дрожа.

- Я люблю тебя... - Кирилл поднялся с пола и легко взял ее на руки. Лира боялась даже дышать, не то что пошевелиться.

Кирилл осторожно опустил ее на диван и стал медленными поцелуями покрывать ее лицо...

- Тебе так нравилось, помнишь? - шептал он, зарываясь в волосы Лиры.

Лира слабо попыталась освободиться, но лицо его тут же исказилось:

- Ты опять уходишь?!!

Звенящая боль его голоса заставила Лиру сжаться в комок.

- Нет... Я здесь...

Кирилл приподнялся и накрыл ее губы жадным, горячим поцелуем. Лира задохнулась, и тут же вся, без остатка, отдалась во власть этого нетерпеливого и зовущего языка...

...Когда он аккуратно и очень нежно стал снимать с нее платье, Лира уже почти не сопротивлялась. Она судорожно вздохнула, когда его губы коснулись ее груди, и закрыла глаза, чтобы не видеть его странно изменившегося лица, искаженного желанием и мукой. Он раздвинул ее ноги и вошел в нее резко и сразу. Она захлебнулась воздухом, едва сдержав крик, но она еще с интерната знала одну простую непреложную истину: кричать нельзя. Даже когда очень больно - кричать нельзя, иначе может быть еще хуже. По ногам потекло что-то теплое, но Лира уже почти не чувствовала ничего, она была в полуобмороке, и лишь лицо Кирилла то приближалось, то отдалялось, расплывчатое и искаженное...

Он мучил ее почти полночи, потом громко вскрикнул и затих, скатившись с ее тела к стене дивана. Она долго лежала, не шевелясь, потом слегка повернула голову и увидела, что он спит. А на ресницах его все еще блестят слезы...

Лира осторожно поднялась, стараясь не смотреть вниз, на свое обнаженное тело, прижала к груди попавшееся ей под руку платье и скользнула в ванную.

Она лежала в горячей воде, и мыслей не было, не было ничего, кроме усталости, ощущения испачканности и ноющей боли в каждом миллиметре ее тела...

Утром Кирилл хмуро разглядывал простыню. Лира собиралась на работу, стараясь двигаться, как можно осторожнее.

- У тебя, что, никогда не было никого? - задал он риторический вопрос, чувствуя себя полным болваном и не придумав ничего лучшего.

Лира быстро собрала с дивана испачканное кровью белье и затолкала в допотопную стиральную машину, доставшуюся ей с дачи все той же Татьяны Петровны.

- Кто такая Карина? - спросила она в ответ с каким-то наивным, почти детским любопытством.

- Я говорил с тобой о Карине? - хмуро удивился Кирилл и, готовый провалиться сквозь землю под этим чистым, пристальным взглядом, устало выдохнул. - Это моя жена... Послушай... Извини, что все так получилось... Я почти ничего не помню...

- Не мучь себя, - неожиданно сказала она. - Мне так хочется, чтобы ты улыбнулся...

Он поднял на нее глаза, готовый взорваться, но она смотрела на него с таким трепетом и нежностью, что лицо его расслабилось, и в уголках губ действительно появился слабый намек на жалкое подобие улыбки.

... Новый год они встречали вдвоем. Лира, как обычно, накануне съездила к Татьяне Петровне - поздравить с наступающим праздником, и как обычно, хотя, как всегда долго отказывалась, привезла от нее несколько баночек с соленьями и вареньем. Кирилл без всякого выражения смотрел на это выставленное на стол кулинарное изобилие, потом поднял на нее глаза:

- У тебя деньги есть?

- Да, - растерянно кивнула Лира. - Немного...

Она вытащила из сумочки кошелек и вытряхнула его содержимое на стол.

- Не густо, - констатировал Кирилл и поднялся.

- Ты куда? - испуганно спросила Лира.

- Я вернусь через пару часов. Хорошо?

В ее глаза отразилось такое смятение и страх - он же никуда не выходил все эти дни, что Кирилл застыл на месте. Потом в два шага оказался рядом, приподнял ее лицо за подбородок и сказал отчетливо, как говорят маленькому ребенку:

- Я вернусь через пару часов. Ты поняла?

- Да, - кивнула Лира, понемногу успокаиваясь: раз он сказал, что вернется, значит, вернется, обещания всегда нужно выполнять.

Он действительно вернулся через два часа с огромным пакетом в руках.

- Принимай деликатесы! - рассмеялся он, глядя на ее удивленное лицо.

Лира доставала из пакета какие-то баночки, пакетики, коробочки, понимая, что никогда в жизни не видела ничего подобного, и, уж тем более, никогда не ела.

- А теперь брысь с кухни, - ласково сказал Кирилл. - Сегодня моя очередь готовить.

И Лира послушно ушла в комнату, чтобы в сто пятидесятый раз протереть несуществующую пыль, поправить мишуру на веточках ели, которые вчера вечером она подобрала около елочной распродажи, поставила в большой треснутый кувшин и долго и старательно украшала сделанными когда-то ею самой игрушками.

Журнальный столик ломился от незнакомых и очень аппетитно выглядевших блюд, из духовки на всю квартиру пахло чем-то совсем потрясающим. Лира, одетая все в то же платье цвета морской волны, сидела напротив Кирилла и не верила всему происходящему. Он казался ей сказочным принцем, появившимся из волшебного королевства других ответвлений, и случайно оказавшегося в ее маленькой квартирке, принцем, который вот-вот спохватится, что он залетел не туда и тут же исчезнет. Но Кирилл сидел в кресле, крутил в руках бокал с шампанским и никуда исчезать не собирался. Когда часы пробили двенадцать, Кирилл пригубил шампанское и протянул ей какую-то коробочку.

- С Новым годом.

- Это мне? - ошеломлено спросила Лира, и на глазах ее заблестели слезы. - Это правда мне?

- Ты с ума сошла, реветь! - грубовато оборвал ее Кирилл. - Прекрати немедленно! Тебе, конечно, а кому же еще?!

Лира осторожно открыла коробочку. Запах французской косметики очаровал ее сразу же и навсегда. Полными слез глазами она смотрела на различные оттенки переливающихся теней, мягкую розовую кисточку для румян, матовый бархат пудры...

- Прекрати, пожалуйста, плакать, - мягко сказал Кирилл. - Никогда не выносил женских слез...

Лира порывисто поднялась из кресла и неумело, неловко прижалась к нему.

- У меня тоже есть для тебя подарок!

Она так же порывисто кинулась в сторону шкафа, сняла с полки любимую ее статуэтку ангела и протянула Кириллу:

- С Новым годом!

- Спасибо, - Кирилл повертел безделушку в руках и осторожно поставил на стол. - Раздача слонов закончилась, можно и поесть. Я голоден, как собака.

Лиру не покоробила его легкая небрежность. Если бы это было в ее силах, она отдала бы ему все... Она, не задумываясь, отдала бы ему все, что у нее было...

...В эту ночь он не называл ее Кариной...

...Весна пришла неожиданно сразу. Потекли ручьи, грязные и по весеннему звонкие, в музее прибавилось работы из-за постоянной грязи, которую посетители приносили на своей обуви и старательно размазывали по паркету. Кирилл стал задумчивым и хмурым, и вновь почти перестал подниматься с дивана. Он много курил, и когда Лира приходила с работы, комната вновь утопала в табачном дыму, а из пепельницы, которую он забывал вытряхивать, все время вываливались окурки. Но Лира ничего не замечала, в своей счастливой слепоте. Она прибегала с работы, рассказывала ему о каких-то мелочах, которые казались ей важными и нужными: что тети Дусина невестка разводится с ее сыном, потому что нашла себе какого-то нового русского, и что у бабы Кати из пятого зала родилась внучка, которую назвали в честь бабушки Катериной, а директор пообещал со следующего месяца прибавить всем зарплату, немного, конечно, но все-таки хорошо... Кирилл мрачно слушал, иногда за весь вечер не произнеся ни одного слова и подкуривая очередную сигарету от только что докуренной...

Один из залов музея освободили под какую-то новую выставку, которую должны были вот-вот привезти откуда-то очень издалека. Рабочие таскали ящики и коробки, суетился директор, разбираясь с какими-то бумажками и громко с кем-то ругаясь по телефону. Лира внимательно следила, как бы кто из этих неуклюжих носильщиков не опрокинул что-нибудь из экспонатов, и директор даже похвалил ее за ответственность, от чего она густо покраснела.

Наконец все приготовления были закончены. С завтрашнего дня выставка должна была открыться, но Лира, как она делала это всегда, вечером, перед самым закрытием музея, когда практически не было посетителей, пробралась в приготовленный зал.

В зале было темно, и только в огромные окна падал свет уличных фонарей, пересекаясь на паркете странными геометрическими фигурами. Лира нащупала выключатель и включила свет.

По всему залу висели бабочки. Огромные, средние, маленькие, всех цветов и оттенков, бархатные, гладкие, махровые, прозрачные... Их тонкие крылышки переливались в электрическом свете золотым, фиолетовым, серебряным, изумрудным... У Лиры перехватило горло от немого восторга. Она медленно пошла вдоль стен, разглядывая стоящие и висящие стенды. Бабочек было безумно много, и ей показалось, что она попала в страну, где всегда царит лето, в страну, где живут эльфы и прекрасные принцы, в страну из которой мог прийти к ней Кирилл... Но самое главное, что привело ее в такой неописуемый трепет, это то, что ни одна из этих крылатых красавиц не могла улететь. Все они очень аккуратно были приколоты маленькими, почти незаметными булавочками к своим картонкам. И им уже была не страшна изменчивость окружающего мира. Там, где были они, всегда теперь будет лето, независимо от того, что творится за окном - цветет сирень, падает ли снег, или, как сейчас, идет холодный дождь...