«Если», 2000 № 01 - Владимир Медведев

— Истинную правду, — неохотно ответил Турпин и стиснул грудь Дамии, дабы облегчить тяжелое чувство, что его беззастенчиво использует его же собственная прапраправнучка. — Должен же человек приберечь что-нибудь на старость? Во всяком случае, так я думал тогда, когда воображал, что доживу до старости.

Разбойник выглядел таким подавленным, что сердце бедной Дамии не выдержало, и она прижалась к его губам поцелуем, способным поглотить города. Леди Кэролин взирала на эту лирическую сцену примерно с тем же выражением, с каким глядела бы на червячка, ползущего по краешку розетки с апельсиновым джемом.

— Второй вопрос, если сможешь уделить немного дыхания, чтобы на него ответить, — сказала она ледяным голосом. — Где оно?

— Где ЧТО? — спросил Турпин, изловчившись на время отстранить нимфу от своего лица.

— Сокровище, кретин! — рявкнула леди Кэролин. — Плоды твоей беззаконной карьеры! Сувениры с большой дороги! Заначка на старость, которой тебе не видать! Золото, тупоголовый ты идиот, кучи золота, в слитках и россыпью!!!

Турпин поцокал и с сожалением покачал головой.

— Какой язык! И ты еще называешь себя леди. Ужас!

И это было все, что он сказал.

Леди Кэролин дала себе время усмирить огонь темперамента и вновь обрести ледяной фасад.

— Ну? — сказала она наконец. — Ночь подходит к концу. И где же твой ответ?

— Тут, — ухмыльнулся разбойник, похлопав себя по голове. — Ты задала свои три вопроса, а теперь, если у тебя нет привычки держать свечу, мы с моей возлюбленной леди желаем уединиться. Если уж я собираюсь помереть на рассвете, то прежде должен наполнить счастьем сей соблазнительный сосуд Египта.

— Греции, — поправила его Дамия.

— И специи не повредили бы, если таково твое желание, милая, но я, увы, не представляю, где их можно достать в такое время…

Леди Кэролин издала негодующий вопль, спугнувший табунок лошадей, которые паническим галопом понеслись в поля. Турпин печально поглядел им вслед.

— Зачем ты это сделала, женщина?! Такие прекрасные создания, и вот они несутся сломя голову, чтобы загнать себя до хвори, если только прежде не переломают ноги, и придется их пристрелить, а ведь эти красавцы ни в чем не виноваты, бедняжки.

Ведьма заскрежетала зубами.

— Прекрати болтать о проклятых лошадях!

Дик Турпин выпрямился во весь свой немалый рост.

— Мадам, я требую воздержаться от кощунственных слов по отношению к Божьим тварям, которые помогли мне сделаться тем, кем я стал.

— Ты говоришь о куске человеческого бекона, подвешенного провялиться на ветке этого дуба? — медовым голосом уточнила леди Кэролин, расцветая, как майская роза. Подумав, она добавила, пожав плечами: — Ну хорошо, я позабочусь о лошадях.

Ореховый прут указал в сторону развевающихся лошадиных хвостов и описал в воздухе восьмерку. Табунок вписался в плавный правый разворот и дружно устремился назад к троице под дубом, умеряя бешеный галоп до легкого, затем до рысцы и, наконец, до спокойного прогулочного шага. Лошадиная прогулка завершилась у заманчивой груды спелых яблок, которую ведьма предусмотрительно рассыпала на зеленой траве в паре дюжин шагов от очарованного этим изящным маневром разбойника.

— Так-то лучше, — заметил он при виде пирующих лошадей. — В тебе еще сохранился проблеск милосердия, кузиночка.

— А как насчет тебя? — парировала леди. — Послушай, кузен, я честно задала тебе ровно три вопроса, в то время как ты ответил лишь на два. Почему бы не сказать мне, где припрятано сокровище? Видит Бог, после этой ночи оно не принесет тебе никакой пользы.

Дик Турпин оглядел свою прапраправнучку холодным оценивающим взглядом.

— Пусть так. Но я не вижу, каким образом оно может принести пользу тебе. Ты пригожая девица, но уж больно горда и заносчива, и случайная доброта к лошадям ничего не меняет. И уж если ты ходишь этакой королевой, когда у тебя нет и двух полупенсов в кармане, где они могли бы потереться друг о дружку, мне отвратительна сама мысль о том, чтобы выпустить тебя на люди несусветной богачкой.

Разбитая наголову, леди Кэролин выдала высокоскоростную последовательность затейливых, но вполне общепонятных проклятий, совершенно не похожих на те магические заклинания, коими она прежде опутала дриаду. Что до самой Дамии, та внимала бурному потоку брани сперва с живым интересом, потом с разочарованием и под конец со скукой, которая и вынудила ее перебить ведьму, задав вопрос:

— Почему ты просто не заставишь его расколоться? Разве право на три вопроса не гарантирует три ответа?

— Благодарю тебя от всей души, подруга! И что бы я без тебя делал? — промолвил Турпин со всем доступным ему сарказмом.

Дамия дернула плечиком.

— Скоро начнет светать, мой драгоценный. А до сих пор ты больше старался соблазнить эту смертную с ее поганым языком, чем воспользоваться удачным моментом и моим телом, пока мы оба живы и способны наслаждаться любовью. Да, права была Афина, когда говорила… впрочем, неважно. — Она повернулась к ведьме и требовательно бросила: — Ну?

— Я бы вытащила из него ответ клещами, если б могла, — неохотно призналась леди Кэролин. — Но, увы, заклинание ревивификации предполагает скорее естественную благодарность воскрешенного за свежий глоток жизни, чем предусмотренное в обязательном порядке понуждение. — И она с досады призвала на, упрямую голову разбойника неизлечимые болезни и непоправимые несчастья, в то время как тот с напускным безразличием продолжал разглядывать собственные ногти.

— Возможно… ты могла бы уговорить меня проявить благодарность, если… если бы мне, в свою очередь, удалось уговорить тебя…

— Тебя устроит мое тело, Дик Турпин? — выпалила леди Кэролин столь неожиданно, что у Дамии и ее дружка разом отвисли челюсти. Даже кони, позабыв о вкусных яблоках, вздернули головы и насторожили уши. Но прежде чем кто-нибудь успел отреагировать на шокирующее предложение, ведьма поспешно уточнила:

— Временный сосуд, в котором я посредством заклятия заключила твою душу, исчезнет с первым светом зари, как я и сказала. Однако же в моей власти, применив иное заклинание, переместить твою душу в тело живого существа. И если ты готов признаться, где спрятал свое сокровище, то и я готова, — тут леди скромно потупила глаза, — разделить с тобой свою смертную оболочку.

— Право, не знаю. — Турпин задумчиво погладил подбородок. — Мой отважный дух — и в женском теле?!

— Подумать только… — начала было нимфа, но разбойник бросил на нее предупреждающий взгляд.

— А куда же денется твоя душа? — подозрительно спросил он у ведьмы.

— Никуда, — мягко ответила леди Кэролин. — Мы будем сожительствовать душа в душу, не обремененные земной плотью, и насладимся всеми преимуществами столь совершенного союза, какой доступен лишь ангелам, как говорят. Душе моей не свойственно целомудрие, так что ей нечего терять, и у Гекаты не будет никаких возражений.

— Не знаю, не знаю… Я весьма высоко ценю тяжкий удел плоти.

— Но ведь душа гораздо надежнее! Она никогда не устает, более того, — продолжала соблазнять разбойника ведьма, — никогда не опозорит себя, отказавшись, гм, функционировать в некоторых деликатных позициях.

Дамия нехорошо засмеялась. Проиграв гейм, сет и весь матч, она явно решила наплевать и на утешительный приз за честную спортивную игру.

Энергия и изощренное искусство, с какими непорочная леди Кэролин продолжала добивать свою добычу, не посрамили бы и саму ее патронессу, богиню-охотницу Диану.

— Подумай, дорогой кузен Ричард, — нежно увещевала она. — Подумай о том, чем станет это соглашение для нас обоих. Я молода, здорова, избегаю эскулапов, как огня. Я проживу долгую-предолгую жизнь, которую ты можешь со мной разделить! Сверх того, эта жизнь будет наполнена такой роскошью и негой, такими привилегиями, какие только твое… я хотела сказать, наше состояние способно купить. И если говорить теми словами, которые тебе наиболее понятны, — тут леди поспешно облизнула губы и улыбнулась самой завлекательной из своих улыбок, — это будут твои деньги и твоя жизнь!

Правило, хорошо известное в лучших миссионерских кругах, гласит, что проповедник имеет наибольшие шансы обратить погрязших во грехе на путь истинный, если он обращается к ним на том языке, который они предрасположены понять. Дик Турпин не был исключением.

— Я твой, дорогая! — пылко воскликнул разбойник, широко распахнув объятия, и попытался рухнуть на грудь свой благодетельницы.

— Минуточку, сэр! — вскричала ведьма, предупреждающе выставив руку. — Я еще не готова. Позволь мне сперва произнести слова заклятия, которое объединит наши души, и тогда при первом же соприкосновении произойдет желанное перемещение.