Юная жена. Твоя в расплату - Амира Ангелос

Не могу перестать думать об этом.

— Что с тобой, Дамир? — возвращает меня в реальность голос друга и наставника.

С Багратом мы познакомились в тюрьме. Сначала я ему жизнь спас, потом он отплатил мне тем же. Только благодаря этому человеку я при деньгах и имею возможность отомстить своему врагу. У Шамила — это кличка для криминального мира, своих детей нет. Так уж получилось, что во мне он увидел сына. Я тоже испытываю теплые чувства к Баграту. Плачу чем только могу. Помогаю ему во многих вопросах.

— Все нормально, Шамил. Что случилось? Зачем позвал?

— У тебя штаны в крови, — Баграт выразительно смотрит на мой пах.

— Не было времени переодеться.

Меня передергивает, когда вспоминаю снова, как было больно девочке. Блядь, никогда не хотел вот так… причинять боль. Гораздо более слабому существу. Невинному. У меня нет счетов к дочке Роберта. Только бешеная похоть, которая накрыла при первой встрече, когда она подслушивала нас, прячась на подоконнике. Как маленький ребенок.

Блядь… Теперь уже не исправить того что случилось. Девочка хотела выручить отца… а нарвалась на насильника.

Я в глаза не видел Роберта, Стефания жестко просчиталась в этом. Куда делся этот сукин сын? Что скажет, когда узнает что случилось с его дочерью? Не думаю, что испытает боль. Я почти уверен, что Каминский — абсолютный социопат.

Пусть узнает. Пусть этой мрази будет так же больно, как мне, когда об измене узнал. Причём на жену было плевать, скорее взбесило, что друг предал. Да, в тот момент я больше злился, что придется теперь разрывать контракты, людей увольнять, рушить судьбы, только потому что у кого-то зачесалось в одном месте.

Дурак. Как показали дальнейшие события, сильнее всего пострадал я сам. Моя жизнь превратилась в пепелище.

Должна ли за это отвечать юная девчонка, ввязавшаяся во все это по глупости, из-за идеализма и любви к отцу?

Из головы не выходит взгляд ее бездонных голубых глаз. В которых плещется неверие. Что все происходящее реальность. Что люди и правда жестоки и могут совершать ужасные вещи.

Именно это пришлось испытать Стефании сегодня.

Чувствую ли я угрызения совести?

Нет. После той грязи и боли, через которые я прошёл, внутри все атрофировалось. Не могу сопереживать. Если эта глупая девочка надеялась меня разжалобить, то разочарование наверное было таким же сильным, как физическая боль.

— Ладно, не хочу знать с кем ты там кувыркаешься, — говорит Баграт ворчливо. — Ты сам знаешь, что делаешь, сынок. Я хотел поговорить про Борового. Он слишком обнаглел, мне придется поехать и приструнить его.

Баграт контролирует не только этот город, но и еще несколько. Это нелегко, хотя он держит всю власть железной рукой. Нещадно расправляется с конкурентами. По-своему этот криминальный контроль даже наоборот приносит пользу жителям этих мест. Шамил люто ненавидит наркотики. Поэтому доступ трафика в эти места — очень ограничен. Только для узкого круга лиц. Подростки, глупые, наивные детишки — вообще не имеют возможности купить дурь. Если кто-то решает обойти приказы Шамила — жестоко жалеют об этом.

Баграт также контролирует игорный бизнес, оружие. Он решает вопросы возникающие между мелкими группировками. При том что далеко не молод и ему уже сложно постоянно быть на острие. Но уже нет другого выхода. В том мире либо ты хищник, либо добыча.

— Если хочешь, я поеду.

— Нет, я сам. Ты останешься следить за всем здесь. Все должно быть тихо и спокойно. Понял?

— Да. Все будет.

— Отлично. Я не сомневаюсь в тебе. Что там слышно про твоего врага? Разобрался с ним?

— Нет. Он залег на дно.

— Как и всякая падаль. Надо было это ожидать. Ты слишком большую фору ему дал, играясь как с полудохлой добычей. Надо решить быстрее.

— Я решу.

Возвращаюсь к себе спустя пару часов. Разбирали с Шамилом подробно план действий по Боровому — зарвавшемуся авторитету из соседнего города. Слишком много алчности этой мрази привело к тому, что в город попала крупная партия героина, причем низкого качества. Начались смерти. Погиб сын влиятельного бизнесмена. Короче, Шамилу предстоит разматывать целый клубок из боли, вражды, претензий.

* * *

Фарида сидит на краешке моей кровати, гладит по голове Стефанию, которая лежит под одеялом, свернувшись клубочком. Странная, дикая картина. Служанка поднимает на меня глаза, в них вспыхивает презрение. Тут же она отводит взгляд, понимая, что забылась.

— Как она? — спрашиваю тихо.

— Уснула, — такой же приглушенный и максимально короткий ответ.

— Разбуди ее. Скажи, чтобы Муса отвез ее куда она пожелает.

Новый взгляд, острый как лезвие. Но у меня нет ни сил ни желания анализировать. Женская солидарность. Фарида преисполнилась сочувствия. Это нормально. Она ведь не знает, что девчонка знала о рисках. Я предупредил ее. Она сделала выбор.

Я мог бы оставить Стефанию как заложницу. Ждать, что Роберт вылезет из норы, чтобы спасти дочку. Мог бы, пока жду, потрахивать сладкую девочку. От которой текут мозги. Сильнее влечения, кажется, в моей жизни не было.

Но я не верю, что Роберт придет за дочкой. Социопаты не имеют привязанностей. Тот, кто может равнодушно убить беременную женщину… забить железным куском трубы, безжалостно, жестоко… Такой человек и дочь не пощадит.

А значит нет причины держать девочку здесь. Только собственная похоть. Слабость.

Я не могу позволить себе такой слабости.

Глава 10

Стефания

Не помню сколько я стояла под струями воды, льющийся сверху, и увы, не приносящей облегчения. То что Дамир попросил служанку помочь мне, было ещё унизительнее. Закончив со мной, тут же забыл обо мне, ушел по своим делам. А я должна краснеть перед чужой женщиной, смотрящей на меня с огромной жалостью! Это дико бесило.

Не хочу быть слабой, не хочу быть жертвой, добычей, но Тураев сделал меня именно такой.

Всячески показываю Фариде, что её присутствие мне не нужно, пока она не дает понять, что приказ хозяина нарушить она тоже не может.

Приходится смириться нам обеим. Она помогает мне дойти до ванной комнаты, да и смешно уже чего бы то ни было стесняться. Остается только горечь.

Вымывшись, вытираю себя досуха, напяливаю свои шмотки, которые Фрида приносит уложенными в аккуратную стопку.

— Я хочу уйти отсюда, — произношу глухо.

— Ты же понимаешь, я не могу тебя отпустить, пока он не позволит, — вздыхает женщина. — Ляг, полежи. Ты очень бледная. Может принести аппарат, померить тебе давление?

Отрицательно мотаю головой.

— Со мной все в порядке.

Мне не хотелось даже приближаться к этой постели, но усталость берет свое. Сжимаюсь