Белый туман - Жаклин Рединг

– Гм… - Майри задумчиво кивнула. - Непростое решение в вашем юном возрасте. Что же он такого натворил? Неужели он разбил ваше бедное сердечко? Сбежал от вас к другой девушке?

– Нет, ничего подобного. - Элинор не поднимала глаз от стола, уставившись в свою чашку. - Просто мы не подошли друг другу.

– Понимаю, - ответила Майри, бросив на нее недоверчивый взгляд. - Что ж, хорошо, что вы убедились в этом еще до того, как предстать перед алтарем, иначе вы кончили бы так же, как моя младшая дочь Алис, которая вышла замуж за безнадежного лентяя только потому, что она отказывалась замечать что-либо, кроме его красивых голубых глаз.

Кухарка отпила глоток горячего дымящегося чая, зажмурила глаза и улыбнулась.

– Ах, дитя мое, какая отменная у вас получилась заварка! Даже я бы так не смогла. И где вы научились так хорошо готовить чай?

– У мисс Эффи… - Элинор оборвала фразу на полуслове.

Добродушные глаза Майри блеснули в свете пламени очага.

– Ну, должна признать, что, кем бы эта самая мисс… э-э… Фи ни была, она, бесспорно, знает, с какой стороны подойти к чайнику.

Элинор невольно улыбнулась в ответ на шутку собеседницы. Та произвела на нее приятное впечатление.

– Весь секрет состоит в том, чтобы сначала нагреть стенки чайника, обдав их кипятком, прежде чем дать листьям настояться.

Майри уставилась на нее.

– Вот как? - Впрочем, сейчас ее больше занимал не чай и даже не таинственная мисс Фи. - И откуда же вы родом? Никак, из самого Лондона?

– Я… э-э… - Прежде чем Элинор успела ответить, Майри неожиданно взяла обе ее руки в свои, разглядывая их при свете луны.

– Что ж, откуда бы вы ни приехали сюда, совершенно очевидно, что вы никогда прежде не работали. Видите, какая гладкая у вас кожа на руках - ни одной мозоли. Единственной женщиной, у которой я видела такие же мягкие и холеные руки, была покойная жена нашего хозяина, красавица леди Джорджиана. Принимая во внимание вашу изысканную речь и нежную кожу, я склонна думать, что вы и сами не из простых. - Тут она присмотрелась к Элинор внимательнее. - Но вот что могло понадобиться леди из общества на таком уединенном острове, как наш?

Судя по испытующему взгляду женщины, та явно хотела от нее большего, чем Элинор готова была открыть в ту минуту. Поэтому девушка быстро отодвинулась от нее, сделав вид, будто подносит к губам чашку.

– Когда я была еще совсем юной, моя мать всегда настаивала на том, чтобы я носила перчатки. Ей это почему-то казалось очень важным.

Майри медленно кивнула в знак понимания и не стала ничего больше выпытывать у Элинор. Вместо этого она произнесла:

– Что ж, должна признать, вы очень храбрая девушка, раз проделали такой далекий путь, лишь бы скрыться от вашего незадачливого поклонника. Так или иначе, я очень рада тому, что вы здесь. Нашей бедняжке, мисс Джулиане, нужно, чтобы кто-то был с ней рядом. Она чувствует себя такой одинокой и заброшенной после смерти ее дорогой матушки. И каким счастьем будет для нас всех снова услышать в этих пустых каменных коридорах детский смех!

Слова Майри застали Элинор врасплох. До сих пор она почему-то полагала, что девочка была немой от рождения.

– Вы хотите сказать, что Джулиана прежде разговаривала?

– О да, дитя мое! Бывало, она приходила сюда на кухню каждый день и болтала со мной часами, пока я занималась выпечкой. Даже когда она помогала мне раскатывать тесто для овсяных лепешек, она забрасывала меня вопросами - уж такая любопытная, просто сладу нет! Но с тех пор как девочка потеряла мать, никто не слышал от нее ни единого слова. - Майри отпила глоток чая и сочувственно покачала головой.

Теперь уже настала очередь Элинор испытующе взглянуть на собеседницу.

– Майри, а как давно скончалась леди Данвин?

Майри горестно вздохнула, после чего ответила:

– Это произошло три года назад, и пока вы сами не приступили ко мне с расспросами, я скажу вам то, о чем не знает никто. Она просто исчезла, однажды отправившись на прогулку по острову, и с того дня ее никто не видел. Был ли то несчастный случай или же леди Данвин покончила с собой, никому не известно. - Она прервалась на миг. - Никому, кроме мисс Джулианы, которая уже никогда не расскажет нам об этом.

– Выходит, Джулиана знает, что случилось с леди Данвин?

– Не берусь утверждать наверняка, но она была вместе со своей матерью, когда та пропала.

Элинор невольно вспомнились слова миссис Макивер, жены хозяина гостиницы в Обане: «Он лишил свою дочь дара речи, дабы она не могла открыть всем правду о его злодеяниях».

– Значит, не исключено, что Джулиана просто боится говорить?

Майри сразу догадалась, что подразумевала Элинор, и строго покачала головой:

– Ох, дитя мое, не верьте этим досужим сплетникам с Большой земли, которые повсюду болтают, будто бы его светлость избавился от своей жены. Я-то помню, как убивался хозяин, когда ее не стало. И ни он, ни мисс Джулиана с того дня уже никогда не были прежними.

Майри допила чай и поставила чашку на стол, после чего с решительным видом кивнула.

– Но теперь, когда вы прибыли на остров, все должно встать на свои места. - Она посмотрела прямо в глаза Элинор. - Я это чувствую. Именно вам суждено излечить душевные раны мисс Джулианы.

– Мне? Я здесь всего лишь гувернантка, к тому же, судя по всему, временная. Джулиана даже не смотрит в мою сторону, когда я с ней разговариваю. Порой я задаюсь вопросом, слышит ли она меня вообще.

Майри улыбнулась.

– О да, дитя мое, она вас слышит. Этот ребенок слышит все. Правда, в это трудно поверить, но мисс Джулиана где-то рядом, спрятавшись за своим молчанием как за стеной. Я уже не раз замечала это в ее глазах, хотя она сама отчаянно пытается это скрыть. Просто ей нужен кто-нибудь, кто бы помог ей снова обрести дар речи, и этим человеком станете вы, мисс.

– Но ведь вы меня даже не знаете!

– Мне и не нужно знать вас, дитя мое. Не далее как три ночи назад я молилась святому Колумбе, покровителю острова, чтобы нашей бедной малышке послали с небес ангела, который спасет ее. И вот вы здесь, - закончила она с ободряющей улыбкой. - Ну как тут не увидеть волю провидения? Ваш приезд сюда - это только начало. Да, новое начало и новая надежда для всех нас.

Прошел почти час, прежде чем Элинор наконец покинула уютную кухню с теплым очагом и поднялась по извилистым лестницам обратно в свою спальню.

Майри, как она решила для себя очень скоро после их первого знакомства, была женщиной, обладавшей врожденной сердечной теплотой и житейской мудростью, и ее радушие смягчило недавние тревоги и мрачные предчувствия Элинор. После нескольких заданных как бы невзначай вопросов Майри смирилась с нежеланием Элинор обсуждать свое прошлое и перевела разговор на другие темы, поведав ей во всех подробностях о жизни в замке Данвин, посетовав на уединенность острова и непредсказуемость погоды на Гебридах и, что самое главное, показав, куда она убрала коробку с песочным печеньем на тот случай, если Элинор ночью вдруг захочется, по ее собственному выражению, «заморить червячка».