Мщение справедливо - Николай Леонов

Барчук послушно сделал несколько глотков, поперхнулся, наконец с трудом выговорил:

– Вы понимаете, что говорите?

– Такова моя профессия, обязан понимать. Врач, установив, что у больного рак, сочувствует человеку, но помочь не может. Я вам сочувствую, хотя, честно сказать, не очень.

– Аудиенция окончена! До свидания, господа полицейские! – Барчук поставил стакан, шагнул было к дверям, но Гуров взял его за локоть. Вице-премьер лишь неловко дернулся и закричал: – А за это вы ответите!

– Это вряд ли. – Гуров подвел Барчука к большому кожаному креслу, заботливо усадил. – Прежде чем вы, Анатолий Трофимович, нажалуетесь министру, я переговорю с журналистами. Газеты и телевидение за несколько дней приготовят из вас такое блюдо, что не только кресло вице-премьера, но даже стульчик завканцелярией никто вам не доверит. Я сейчас вам набросаю конспект своего выступления, вы его выслушаете, подумаете и решите, как жить дальше.

Гуров прошелся по гостиной, начал говорить негромко, отчетливо выговаривая слова, делая многозначительные паузы.

– В загородной резиденции члена правительства собрались несколько высокопоставленных чиновников, якобы для того, чтобы отметить, или, как выражаются на Руси, обмыть окончание работ по строительству замка. После обеда хозяин предложил гостям сфотографироваться на память и, достав аппарат, начал делать снимки. Казалось бы, обычная история. Но здесь начинаются некоторые странности, которые закончились трагедией. Хозяин сделал несколько снимков, скорее всего – шесть, чтобы каждому впоследствии вручить по фотографии и оставить один снимок для семейного альбома.

Гуров вновь прошелся, выдержал паузу, но Барчук молчал, сидел в глубоком кресле, опустив голову.

– Хозяин так увлекся фотографированием, что начал водить гостей из комнаты в комнату, непрерывно щелкая аппаратом, и наконец вывел всех на веранду. Отметим, что уже стемнело, снимок качественным получиться не мог, а погода не благоприятствовала пребыванию на открытой веранде. Не благоприятствовала, – повторил Гуров. – Даже если учесть количество выпитого. Кто-то из гостей – кто именно, можно уточнить у следователя прокуратуры – даже воспротивился выходить на воздух, но хозяин настоял, включил Дополнительное освещение, которое было приготовлено заранее.

Гуров вновь замолчал, вынул сигареты, взглянул на хозяина. Барчук вяло махнул рукой, и сыщик закурил.

– Вы хотите сказать, что я организовал покушение и умышленно вывел гостей под выстрел? – Барчук попытался спросить иронически, получилось лишь растерянно.

– Я лишь воспроизвожу события, предшествующие убийству, – ответил Гуров. – Уже заканчиваю, лишь подчеркну, что фотограф довольно тщательно устанавливал гостей...

– Не хватало света! – перебил Барчук.

– Кому не хватало света? Фотографу или снайперу? – Гуров пожал плечами. Я подскажу данный вопрос следователю прокуратуры, уверен, что журналистов такой вопрос тоже заинтересует. Вы, Анатолий Трофимович, утверждаете, что обед супруга организовала, как говорится, экспромтом, на скорую руку. Гостей вы приглашали за два-три дня, не более, но нанять киллера требует времени, указать ему нужную позицию может лишь человек, который знает расположение вашего дома, знает, что веранда выходит на стройплощадку соседей. Вы утверждаете, что никто из ваших гостей не может иметь отношения к убийству. А кто может? На данный вопрос обязана ответить полиция. Так вот я, полковник Гуров, сыщик с более чем двадцатилетним стажем, отвечаю, что при данном раскладе на девяносто с лишним процентов убийство организовал хозяин шалаша, фотограф, который темным ненастным вечером вывел жертву и: под пулю киллера. Если у вас есть вопросы, я попытаюсь на них ответить.

– Мальчишка! – на пороге появилась мадам. – Раз ты изволил приехать, подыми жирный зад, взгляни на кабинет, который тебе отгрохала твоя женушка!

– Мадам, будьте любезны, выйдите отсюда и прикройте за собой дверь плотно. – Барчук выбрался из кресла, распрямился, одернул пиджак, даже поправил галстук.

Супруга вылетела, хлопнула дверью, тут же приоткрыла ее, вновь закрыла, уже тихо и аккуратно.

Барчук разительно изменился: фигура собранная, движения неторопливые, четкие, лицо мужественное, даже интересное, – словом, хозяин превратился в чиновника высокого ранга, человека волевого и думающего.

– Вам, господа, нельзя, а мне сейчас так просто необходимо. – Он открыл дверцу бара, взял, не глядя, одну из бутылок, плеснул в хрустальный стакан, выпил.

Крячко наблюдал за Барчуком с любопытством. Гуров смотрел в окно, проверял, как закрываются и открываются жалюзи.

Хозяин взял со стола радиотелефон, набрал номер, соединившись, сказал:

– Вадим, это я. Заболел, сейчас нахожусь за городом, вернусь в квартиру позвоню. Все отмени, где следует, извиняйся, где можно – надави. До завтра, я оставляю тебя за старшего. Все! – И вернул аппарат на место.

– Лев Иванович, вы нарисовали мрачную, но достаточно реалистичную картину. – Барчук собрался выпить еще, но удержался, закрыл дверцу бара. Меня предупреждали... Гуров... Гуров... Честно сказать, как человек, ни в чем не виноватый, я не испугался и не внял предупреждениям. У меня к вам лишь один вопрос.

Гуров перестал баловаться с жалюзи, повернулся, кивнул:

– Слушаю вас внимательно.

– Вам, опытному сыщику, не кажется, что против меня улик слишком много?

– Извините, Анатолий Трофимович, но улик, как и денег, слишком много не бывает, – неожиданно вмешался Крячко. – Не хватает, такое случается. А слишком много? Такого не припомню.

Барчук взглянул на Крячко и брезгливо поморщился. Станислав решил, что Гурову полезно передохнуть, изобразил на лице обиду и продолжал:

– Я в сыске, конечно, не Гуров, но и не шестерка. А они, – Крячко кивнул на друга, – не президент, потому рядом с собой ни холуя, ни дурака держать не станут. А чтобы мои слова не выглядели пустым хвастовством, подброшу вам пустяшный вопрос. Сегодня привезли мебель для вашего кабинета.

– Ну? – Барчук смотрел недоуменно.

– Ваша супруга – не Клара Цеткин, женщина обыкновенная. А женщина никогда не станет приглашать в дом гостей, пока дом не обставлен окончательно. Так что ваше утверждение, что инициатором вашего мальчишника была она, вызывает серьезное сомнение. А выражаясь без реверансов, вы попросту врете. Мальчишник организовали вы сами, почему-то спешили, не могли чуть обождать. Может, живой Скоп вам уже поперек горла встал? А мертвый, он тихий, никому не мешает.

Барчук еще больше выпрямился, даже привстал на носки, казалось, сорвется, закричит, но сдержался, лишь пробормотал:

– Интересно, чем гэбэшники неделю занимались, если у вас, сыщиков, на второй день столько вопросов?

– Они жопы свои берегли, – ответил Крячко.

– Станислав! – резко сказал Гуров. Он недолюбливал «соседей», так повелось исстари, но говорить об этом считал возможным только между своими. Кроме того, Гуров знал, СБ, ФСК или как их ни называй, за последние годы понесли огромные потери специалистов. К сожалению, лучшие всегда гибнут первыми.

– Я приношу свои извинения, Анатолий Трофимович. – Гуров взглянул на Крячко недобро. – Только у меня еще вопросы остались. Мне, например, извините, непонятно, почему, когда Скоп упал с пулей во лбу, то вы бросились в сад с криками: «Машину угнали!» И пробежали весь участок. Хотя мы проверяли, грязь засохла, но носиться по рытвинам – занятие не из приятных.

– Ну! – Барчук взмахнул руками. – Эмоциональный срыв! У вас каждый день трупы, а я впервые...

– А карабинчик-то у крана вы заметили и принесли... – усмехнулся Гуров. Срыв, понятно, но то, что вы карабинчик платочком обернули, чтобы на оружии пальчики не оставить, это уже не срыв, а расчет.

– Случайно же, полковник. – Барчук чувствовал, что оправдывается, выглядит несолидно.

– Господин полковник, если удобнее, то Лев Иванович, – поправил Гуров. Полицейские чиновники всегда были занудами, так исстари повелось.

– Да не убивал я! Что вы мне дело вяжете? Нужен мне Скоп? Если хотите, это я ему поперек пути стоял, а не он мне. Вы же умный человек, должны понимать: зампремьеры не убивают замминистров. Существуют иные способы.

– Да не подозреваю я вас, Анатолий Трофимович! – сказал Гуров. – Иначе мы бы с вами разговаривали в другом месте и в ином тоне.

– Это точно, – вставил Крячко. – Убийство – история серьезная, и никакой премьер вас бы не спас. Они вас не подозревают, успокойтесь.

– Не лезь. – Смягчая слова, Гуров улыбнулся. – Итак, среди ваших гостей находился сотрудник из охраны Президента?

– Не рядовой сотрудник...

– Тем более! – перебил хозяина Гуров. – Допрашивать вас всех следует тщательно, придется задавать неудобные вопросы. Ребята из контрразведки достаточно опытны и вопросы у них были бы те же, что и у меня. СБ и ФСК службы разные, но ворон ворону глаз не выклюет. Некто наверху сказал, мол, не лезь, не умничай, обожди. Как видите, все очень просто.