Поместье с привидениями - Людмила Мартова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– То есть ты об этом знаешь, – догадался Кирилл. – Ты в курсе про этого мужика, поэтому-то и уверена, что мама не уйдет к нему от папы.
– Не уйдет, потому что твой отец – директор крупного завода, а этот человек – тренер, фактически учитель физкультуры. Это не любовь, а интрижка, которая скоро закончится. Правда, скорее всего, ей на смену придет какая-нибудь другая.
– А у тебя тоже есть интрижка? – догадливо спросил Кирилл. – Тем более что мама и папа ровесники, а дядя Леша намного старше тебя. Тебе, получается, тоже нужен риск и приключения?
Тетка рассмеялась и снова потрепала его по голове.
– Мне – нет, – сказала она, вдруг став серьезной. – Во-первых, потому, что таких мужчин, как Алексей, больше нет. Мне и в голову не придет ему изменять, потому что рядом с ним все мужчины кажутся мне лилипутами, мельтешащими под ногами у Гулливера. Читал?
Кирилл машинально кивнул.
– А во-вторых, все свои приключения на задницу я в этой жизни уже получила. Наигралась досыта, – в ее голосе вдруг появилась непонятная Кириллу горечь. Он снова посмотрел тетке в лицо, но она отвернулась, и оно оказалось закрыто полями ее невозможной шляпы. – Так что мне больше не надо ни риска, ни острых ощущений. Мне ничего и никого не надо, кроме моего мужа.
– Тетя Инесса, но это же подло. То, что делает мама. Подло по отношению к папе.
Она повернулась и теперь смотрела Кириллу прямо в лицо, не отводя глаз.
– Не знаю, поймешь ли ты то, что я сейчас скажу. Но если нет, то просто постарайся запомнить. Видишь ли, мой мальчик. Любой человек неидеален. Все мы делаем в этой жизни ошибки. Все принимаем непростые решения, способные кого-то задеть или обидеть. Все! А потому не имеем никакого права судить за них других людей. А уж казнить – тем более.
– Так уж и все, – позволил себе усомниться двенадцатилетний Кирилл. – И ты? И дядя Леша?
– И я. Никто не может меня осудить за мои ошибки больше, чем я сама себя казню. И дядя Леша. Он, чтобы жениться на мне, ушел из своей первой семьи. В результате, он счастлив, и я тоже. Но это счастье построено на чужом, украденном. Я хотела быть счастливой и разрушила чужую семью. Твоя мать тоже просто хочет быть счастливой, при этом ничего не разрушая. Так что я не могу ее судить. И ты не суди. Хорошо?
Кирилл тогда пообещал, что не будет. И мама до сих пор не знала, что он в курсе той давней истории, а потом еще парочки, которые, права была тетка, действительно случились. И к недостаткам других людей он, исполняя завет Инессы, всегда относился легко. И, признаться, не очень понял, почему же это она так сильно разгневалась на него, что фактически отказала от дома.
Его толерантная тетка осудила и казнила, и в этом крылась какая-то тайна, которую ему против воли хотелось разгадать. Вот только возможности не было, потому что Инесса отказывалась с Кириллом разговаривать. Не брала трубку, когда он звонил, чтобы поздравить с праздниками, не отвечала на сообщения. Он плюнул и перестал писать, потому что унижаться не собирался даже перед ней. И вот, спустя семь с половиной месяцев, Инесса позвонила ему сама и попросила приехать в усадьбу.
– Мне надо с тобой поговорить, – сказала она каким-то странно-напряженным голосом.
И Кирилл вдруг испугался, что она смертельно больна и хочет сообщить об этом.
– Что-то случилось? – спросил он хрипло. – Ты здорова, тетя?
– Абсолютно, – она фыркнула, как делала всегда, когда ей казалось, что она слышит глупости. И у него сразу отлегло от сердца. – Со мной все в абсолютном порядке, не считая того, что я, кажется, выжила из ума.
Он засмеялся, потому что не было на свете более вменяемого человека, чем его тетка. Об этом он ей и сказал.
– Разумеется, выжила, – добавила она мрачно. – Если позволила обвести себя вокруг пальца. И это притом что я всегда считала, что вижу людей насквозь. Но это не телефонный разговор. Ты приезжай, пожалуйста, в эти выходные. Я объявила большой сбор, так что со всеми повидаешься. Заодно и поговорим. Кирилл, я тебе честно скажу, что мне не нравится то, что происходит. С камерами что-то странное.
То есть она решила с ним помириться, чтобы он проверил камеры? Он не верил своим ушам, потому что на тетку это было совсем не похоже.
– Если бы я верила в мистику и потусторонний мир, то я бы сказала, что в доме завелось привидение. Но я – убежденный материалист, поэтому происходящему есть какое-то другое объяснение.
Кирилл снова начал тревожиться. Может быть, Инесса все же больна? Какие еще, к чертям собачьим, привидения? Этот вопрос он, не сдержавшись, задал вслух. Тетка засмеялась. Ее смех звучал звонко, как всегда. Нет, она не может впасть в старческий маразм. Кто угодно, но не она.
– А вот приедешь, и я тебе покажу, – сказала она. – На одной записи видно фигуру в белом, которая идет по дому, в котором в тот момент никого не было. Зато в тот момент, когда мы точно там были, камера показывает пустое помещение. Я бы сказала, что в доме живут привидения. Если бы в них верила.
В сказанном не было смысла. Вот просто ни капли.
– Я приеду и разберусь, – пообещал Кирилл. – Только пообещай, что ты меня выслушаешь.
– Обещаю, – твердо сказала тетка. – Кирилл, тебе о многом придется мне рассказать. И этот разговор вряд ли будет для тебя приятным, но ты прав. Нам давно надо было поговорить.
Глава третья
Глафира
В пятницу Глафира проспала. Это было совершенно невероятно, потому что из-за бессонницы она уже несколько месяцев просыпалась в пять утра, а то и раньше, то есть за час-полтора до привычного звонка будильника, но факт оставался фактом. Когда она открыла глаза, вычурные старинные часы на столе показывали половину девятого. Глафира схватила с прикроватной тумбочки телефон. Да, так и есть. Восемь тридцать две.
Для того чтобы не выбиваться из графика, в восемь утра ей следовало уже сидеть за столом и работать над книгой про олигарха. С восьми до десяти это, потом два часа на сбор материала на книгу о Резановой, после обеда свой собственный роман, который издательство ждет через два месяца, а он, вот ужас, готов только на четверть. И вместо того, чтобы встать в шесть, позавтракать и придерживаться жесткого графика, она дрыхнет без задних ног.
Конечно, хозяйка усадьбы ясно дала понять, что до понедельника они к совместной работе не приступят, но это вовсе не повод с первого дня так непростительно распускаться. Что ж, завтра она поставит будильник, только и всего. Глафира спустила ноги с кровати, нащупала тапочки и прислушалась. Нет, над головой никто не ходил, зато с улицы раздавался какой-то мерный рокот. Выглянув в окно, Глафира поняла, что это включен автоматический полив растущих перед домом деревьев.
Быстро собравшись, она спустилась вниз и прошла на кухню, где хлопотала у плиты Клава.
– Доброе утро!
– Доброго утречка, доброго, – приветствовала ее домоправительница. – Хорошо спалось на новом месте?
– Да, спасибо, просто отлично. Все на свете проспала. И завтрак тоже.
– Да почему же это? – Клава искренне удивилась подобному заявлению. – Вот сегодня гости приедут, так завтра завтрак начнется с шести утра и до самого полудня. У всех режим разный, и Инесса Леонардовна к этому с пониманием. Вы что кушать будете?
– Да что есть, то и буду, – стеснять Клаву Глафира не собиралась. – Вы же уже обед готовите?
– Обед. И ужин. Народу-то приедет немало, так что нужно заранее озаботиться. А насчет завтрака, есть каша пшенная с тыквой. Всю ночь в печи стояла и еще теплая. Сырнички нажарены, целая миска. И на сегодня, и на завтра, значит. Могу со сметаной подать, могу с медом или с вареньем, какое пожелаете. Ну, и яичницу пожарить могу. Хоть из куриных яиц, хоть из индюшачьих.
Яичницу, как на грех, хотелось
