Музыка мрачных квартир - Сергей Ясный

Она оцепенела от ужаса как наверное цепенеет кролик, глядя на удава. Это было абсолютной дикостью и неожиданностью для неё и потому какое-то время она не знала что делать. Однако когда её рука достигла цели, куда её настойчиво тянули, а шея почувствовала омерзительное прикосновение чего-то сухого и с тяжёлым дыханием, она мгновенно пришла в себя и с силой оттолкнув раздухарившегося похотливого мужика, вскочила на ноги и презрительно глядя на него, слегка опешившего, плюнула в его сторону.

— У меня отец и папочки мне не нужны! — с победоносной гордостью звучно бросила она. — Сегодня же я пишу заявление по собственному желанию и только попробуйте не подписать его или строить мне козни — я подам на вас в суд за домогательства и, уж поверьте, здесь мне хватит и решительности и желания добиться своей цели!

С этими словами она ушла, не дожидаясь ответа. Собственно ответа пришлось бы ждать скорее всего долго, потому что Марат Тигранович сейчас скорее напоминал перевёрнутую на панцирь черепаху, которое недоумённо хлопала глазами с открытым ртом, задаваясь вопросом: "Как же я так опростоволосилась?"

Мария обещание сдержала. Тут же написала заявление об уходе. Препятствий ей чинить не стали, хотя прощальное "сука неблагодарная" она всё-таки получила. Сейчас она не боялась и не думала что будет делать дальше. В настоящий момент она наоборот чувствовала себя замечательно, потому как продолжала оставаться Человеком, а ведь сегодня она могла же могла перестать им быть как многие и многие девушки, которые прельщались на мнимые достоинства материальной жизни и успех, ценой которому становилась часть их души. Самое печальное что многие на это шли даже не понимая, не осознавая этого. А ведь вся наша жизнь — череда таких вот испытаний и выбора. И далеко не всегда очевидный ответ оказывается верным.

Вот уже почти пять лет Мария работала в маленькой клинике, где трудилась семья её подруги по университету. Здесь не было внешнего пафосного лоска, которым наполняли клиники, подобные той, в которой она начинала свою карьеру. Он и не был нужен. Царила наоборот очень приятная домашняя обстановка, уют, чистота и комфорт. Этого было вполне достаточно всем — и персоналу и, самое важное — пациентам.

К тому же Мария прекрасно знала что люди, которые покупались на весь напускной шик и лоск, платили втридорога за каждую мелочь — мраморные ступени, позолоченная дверная ручка, лишняя салфетка или бахилы, дополнительная помощь ассистента и телевизор в холле ожидания. Но многие этого не понимали и продолжали считать что чем дороже и гламурнее — тем выше качество и престиж. Несчастные и глупые люди, на глупости и невежестве которых и зарабатывали дополнительные и немалые дивиденты подобные Марату Тиграновичу, который сам отродясь не работал в качестве практикующего врача и был неоднократно отчисляем из института, но зато придумал себе красочную и звучную биографию-миф. Так делали многие и многие же, что печально, во всё это ещё верили.

Больше всего Марии нравилось, работая в этой небольшой семейной клинике, что не надо было постоянно юлить и придумывать способы обдуривания пациентов. Здесь было то, что она искала изначально — возможность оказывать реальную помощь людям за адекватную цену без всяческих космических накруток. И пациенты соответственно сюда приходили, которые прекрасно понимали всю иллюзию золотых дворцов и формул успеха, а значит и с благодарностью в большинстве своём принимали эту помощь.

Мария всегда была убеждена что медицина не может быть бизнесом. Это противоречит всем канонам и представлениям о врачевании в принципе. И что тот из врачей кто считает, что занимаясь медициной он занимается бизнесом, не имеет никакого права называться доктором. Но в условиях рыночной экономики и капитализма, которых захлестнул планету с начала 90-х, бизнесом стало считаться всё, что раньше считалось спекуляцией, жульничеством, воровством, шарлатанством. Если человек умирал, но у него не было достаточной суммы денег, то девять врачей из девяти отказали бы ему в помощи. Это дико, но так оно и было. Мерилом всего стали являться деньги, прибыли. И, конечно, очень тяжело было в условиях таких реалий жизни, заниматься пусть даже и маленьким, но своим делом. Тем более делом, при котором люди работали своими руками и головой, честно и на благо людям. При капитализме считалось что ЗАРАБАТЫВАТЬ своим трудом могут только неудачники, тогда как успешный человек будет ДЕЛАТЬ деньги. Но как бы то ни было, Мария и семья её подруги (которая работала здесь же со своим отцом и младшей сестрой) старались выдерживать всю тяжесть самоокупаемости, при этом работая искренне и честно, оставаясь Людьми в первую очередь и Врачами, а не коммерсантами от медицины.

Работать приходилось много, но всегда случались перепады в работе — благосостояние граждан с каждым годом становилось всё хуже и хуже и даже несмотря на очень невысокие ценные в клинике, они уже и этого многие не могли себе позволить. Но Мария не унывала и продолжала верить в лучшее. На самом деле она считала себя счастливым человеком, который занимается любимым делом по законам совести, и единственное что часто заставляло её грустить и печалиться — отсутствие рядом любимого и дорогого человека. Но сегодня, когда она шла на работу, её душа улыбалась, потому что дома её ждала не просто папка в компьютере под названием "Надежда", а надежда в чистом её виде, к которой в скором времени вполне возможно могли присоединиться сначала вера, а потом и любовь…

4

После встречи со Стасом, Артём шёл домой и размышлял о том насколько юношеские мечты могут быть далеки от реалий будущего. Он был рад встретить старого приятеля, но скажи им кто тогда, десять-пятнадцать лет назад, какой предмет будет их разговора и в каком статусе пребывания в этой жизни они встретятся, едва ли оба они поверили бы. Нет, работа у Артёма была та, о которой он и мечтал — он был ветеринаром. Сегодня у него был выходной, который он взял чтобы сделать кое-какие давно откладываемые дела. И вот такая случайная встреча. А может и неслучайная, ведь ничего случайного в этой жизни нет. Личная же жизнь была…нет, её по сути и не было. У Стаса же всё наоборот.

Что и говорить, Артём был искренне рад за Стаса в том, что у него сложилась как нельзя удачно для нынешних времён личная жизнь, но также искренне переживал, что всё это сейчас оказалось под такой серьёзной угрозой. Нынче люди вспоминали как научную фантастику то советское время, когда они и не забивали себе голову политикой; не было и мысли, что можно потерять жильё и работу и жить впроголодь; за год планировали свой отпуск и каждый праздник любой стол в любой семье был накрыт как полагается. Собственно нынешняя пропаганда утверждала и вдалбливала в умы и сознания, что всё было не так и было всё очень и очень плохо. Таким образом оправдывали ужасающее состояние дел и уровня жизни населения в современные дни. Когда тебе изо дня в день твердят это с экранов телевизора и со страниц газет, то ты постепенно начинаешь в это верить. Ты в итоге даже искренне поверишь что молоко чёрное, а уголь — белый. Именно поэтому те спокойные и стабильные времена и воспринимались как утопия, фантастика. Но оставалось много людей, которые помнили правду. Даже из последнего молодого поколения Артёма и Стаса. Тем больнее и воспринималась существующая ложь и несправедливость, абсолютная нестабильность и отсутствие надежд.