Не может быть - tanasa

не было бы ответной смс. Ведь почти сутки ответа не было. Могу представить, как она волновалась! А я ей – нате, кушайте на здоровье, – словесную оплеуху, потом ещё… Чего меня понесло?! – Она почувствовала, как кровь приливает к щекам. – Бли-и-ин, как стыдно!

– Она сегодня была такая красивая! – Елена прикрыла глаза, стараясь как можно детальнее восстановить в памяти образ Ани. – Платье очень ей шло… и эти ботильоны на шпильке… хрупкая …нежная… ноги у неё классные! Почему я раньше её не замечала? Хотя, может, она не одевалась так… а для меня нарядилась, чтобы понравиться? – Лена почувствовала, как по коже побежали мурашки. Она судорожно вдохнула. – Черт! Мясо!

Бросилась к духовке. Схватилась за противень голой рукой:

– Да чтоб тебя! – заметалась по кухне в поисках прихватки, засунув пальцы в рот.

Достав-таки это злополучное мясо, принялась остужать пальцы под проточной водой, пока рука не окоченела, а мысли приняли деловое направление: к мясу приготовить гречку, к Лёшкиному приходу надеть красную блузку с глубоким вырезом – жаль, грудь уже не та, что в молодости, без бюстгальтера никак.

Черную юбку-карандаш до колена. Хотя, кажется, серая будет ещё короче. Нужно посмотреть.

Елена уже была во всеоружии, когда послышался звук открываемой входной двери. Натянув на лицо широкую улыбку, она вышла в коридор.

– Привет. Ты как раз к ужину. Я запекла вырезку. Очень хорошо получилось: сверху корочка, а внутри сочная-сочная, как ты любишь. Едва не прозевала: бросилась к духовке, забыла прихватку надеть, даже пальцы обожгла, – слова сыпались изо рта, как горох из дырявого мешка, чтобы скрыть неловкость и страх, закравшиеся в душу после того, как в подставленную ею для поцелуя щеку тот не последовал.

Лена смотрела, как Лёшка снимает куртку, ботинки, ищет тапочки, потом идёт в ванную. И всё это, не проронив ни слова. Она чувствовала, что где-то на самом донышке души начинает клубиться гнев.

Ох и гад! Ночевать так и не пришёл! Она, как дура, ждала, не спала! Результат – на работе как с цепи сорвалась! А он, скотина, явился лишь на следующий день, под вечер! И ни слова, ни полслова в оправдание! А она его как самого дорогого гостя встречает: мясо ваше любимое, гарнир! Она сжала кулаки, пытаясь удержаться от желания рвануть дверь ванной, забарабанить по ней, заорать, обзывая всяко, чтобы открыл, и вцепиться в лицо, царапая эту наглую рожу…

«Прекрати! Ты должна сохранить семью! Ты должна…» – Елена задержала дыхание, шумно выдохнула, стараясь успокоиться, и пошла на кухню.

Она старалась нарезать мясо тонкими ломтями, как назло трясущимися руками. Получалось плохо. Нож скорее давил, чем резал. Оно распадалось, расслаиваясь узенькими пластинками…

– Лена?

От неожиданности чуть не порезалась, чиркнув по пальцу. Благо нож был неострый. Еле удержалась, чтобы не упрекнуть мужа. Сама тоже хороша – когда в последний раз что-то готовила? А пиццу доставляют уже нарезанной…

Подняла глаза на Лёшку. Тот стоял в дверном проёме побритый и благоухающий, в свежей рубашке.

«Неужели будет мириться? Только цветов и не хватает» – улыбнулась про себя с иронией.

– Какой ты… – помычала, подыскивая слово, чтобы ни его, ни себя не задеть ещё сильнее, – элегантный. Присаживайся. Сейчас гарнир положу, – взяв тарелку, повернулась к плите.

– Лен… – он погмыкал, прочищая горло. – Я иду к Ларисе на ужин, – умолк, видимо, ожидая её реакции.

Она замерла, в одной руке держа тарелку, а во второй – полную ложку каши.

– Я ей пообещал. Извини, – он ещё потоптался, наблюдая неподвижную спину. – Мне надо идти. Она ждёт. Извини, – и вышел в коридор.

Елена опустила ложку в кастрюлю, поставила возле неё тарелку и повернулась к столу, на котором красовалось блюдо с запечённым мясом. Взяв его, она вышла в коридор:

– Подожди! – окликнула мужа. Тот обернулся. – Это вам, – протянула блюдо.

Опешивший от столь неожиданного жеста, он вытянул руки навстречу, и вдруг вся телятина в остром соусе оказалась на его рубашке, распространяя в коридоре такой аппетитный мясной запах.

– Ой! Как нехорошо получилось! Ай! Ай! Ай! – Елена театрально покачала головой и вручила блюдо в руки остолбеневшего супруга. – Угощайтесь!

Развернувшись, ушла в ванную и закрылась на задвижку. Опустилась на холодный кафель, уперлась подбородком в колени и закрыла глаза.

За дверью бесновался Лёшка. Дёргая за ручку, колотя кулаком, требуя выйти и обзывая ненормальной дурой-идиоткой.

– Мне нужен план Б, – прошептала Лена и поняла, что сейчас вот-вот завопит.

Она вышла из ванной, наревевшись всласть. Возле двери лежала грязная рубашка. Весь пол в коридоре был в пятнах соуса и кусочках мяса.

Алексея не было. Ушёл. На глаза опять навернулись слёзы. Она схватила телефон и набрала номер.

– Марина, привет! Ты можешь сейчас со мной поговорить? – непроизвольно всхлипнула.

– Привет, подруга! Конечно. Одну секунду, прикрою дверь, – были слышны голоса, потом они исчезли. – Я – сплошь Большое Ухо!

– Марина, я даже не знаю, с чего начать, – растерянно прошептала Елена и умолкла.

– Дурной день?

– Ещё хуже! Дебильный просто! Марина, Лукин словно сбрендил! – Лена часто задышала в трубку.

– Он тебя ударил?!

– Да нет! Он просто ушёл ужинать к той… Опять, – Елена заплакала, продолжая говорить:

– Я запекла мясо, приготовила гарнир – всё, как он любит. Я его ждала. Ещё и блузку красную, с большим вырезом надела, дура! А он пришёл, побрился, переоделся и сказал, что обещал той прийти на ужин! – она заскулила в трубку.

– Марина, почему?! Я же всё сделала правильно!

– Он ещё что-то говорил?

– Да. Он сказал «извини», а потом ещё обзывал меня дурой и идиоткой, когда я перевернула на него блюдо с мясом.

– Ну ты даешь! – присвистнула Марина.

– Я как не в себе была. Я никогда даже и предположить не могла, что могу такое учудить, —оправдывалась Елена. – Я ведь его предыдущую ночь ждала, не спала совсем, а он так и не явился! На работе человека до нервного срыва довела. Потом опять его ждала. Готовилась, что он, сволочь, прощения будет просить, и я прощу, но не сразу. Всё как ты говорила…

– Скорее всего, ты была в состоянии аффекта, —задумчиво сказала Марина. – Мне бы очень хотелось поговорить с Алексеем. Очень странно… – И продолжила рассуждать: – Я считала его патологически верным мужем до нашей с тобой последней встречи. После неё я отнесла его к категории «на разок»: сходил налево, раскаялся и возвратился к жене, которая его смогла простить и они продолжают жить. Как уже это у них получается, другой вопрос, – она помолчала. – Но сейчас я просто не знаю, что и сказать. Мне нужно с ним поговорить. Но как это сделать?

Марина опять умолкла и после довольно продолжительной паузы спросила:

– Лена, а ты действительно хочешь с ним остаться?

Теперь уже Елена взволнованно засопела в трубку:

– Марина, я не знаю, – выговорила после паузы.

– Ладно, как говорится, утро вечера мудренее, – бодро резюмировала та. – Тебе