Авторские права - Олег Ярославович Огородник

вздохнул и подошел к багажнику. Тот скрипнул, но поддался. Резкий запах ударил Саше в нос, но он подавил возникшее желание броситься назад в дом, и наклонился к телу. Целый, единственный, глаз смотрел на него пристально, словно изучал непрошеного гостя. Саша вздрогнул, ему на миг показалось, что сейчас этот парень подмигнет ему, и скажет: «Что, парень, думаете это сойдет вам с рук?». Но он не мигнул, и ничего не произнес, а просто смотрел на Сашу.

– Я так не могу. – сказал Саша осеннему ветру, который хлопал полами его ветровки.

Он не мог рыться в карманах парня, который следил за ним. Он понимал, это безумие, но ничего не мог с собой поделать. Саша аккуратно опустил ладонь и закрыл этот единственный глаз, погрузив молодого профессора в кромешную тьму.

– Прости.

Он принялся шарить по карманам. Там были ключи, кошелек, две шариковые ручки и футляр для очков. Но самое главное, паспорт. Саша дрожащими руками раскрыл его и облегченно вздохнул. Тут же ему стало не по себе от этого. Он почувствовал себя убийцей, который радовался тому, что его преступление осталось ненаказанным. Этот парень был не местный. Саша захлопнул багажник, сжал паспорт и побежал в дом.

В доме было тихо. Трое сидели вокруг стола. Они сидели и молчали, смотря на большую стопку листов, лежащих на столе.

– Он из Гуданова, – сказал Саша и бросил паспорт на стол.

Гуданов был маленьким городишком в ста километрах от Стеллихово. Маленький, ничем не примечательный, один из тысячи мелких пятнышек на карте, которые никто не удосужится внести в туристический маршрут. Городок, который пытается удержать своих жителей, но по большей части ему это слабо удается.

Казалось, информация о прописке убитого им парня никакого эффекта не произвела. Трое за столом продолжали молчать.

– Что он делал в нашем городе?! – спросил Саша.

– Вот что! – и Сергей указал на листы.

– Что это за бумага? Я ничего не понимаю.

– Он писатель, Санек, он был писателем. Ну, или хотел им стать. – угрюмо пояснил Сергей. – А это – его роман. Очевидно, он узнал, что в нашем городе есть союз писателей, который проталкивает молодых авторов, вот он и приехал показать свой труд, – он запнулся, но закончил мысль. – Показал.

– И что теперь будем делать? – спросил Дима.

– Не знаю, – ответил Сергей и зарылся пальцами в волосах на затылке. – Не знаю.

– Если уж мы начали, то назад дороги нет. Мы оседлали эту лошадку, и поздно с нее спрыгивать, – теперь пришла очередь Саши выкручиваться из сложившейся ситуации. – Спрячем рукопись, и все.

– А если он уже был в союзе писателей, что, если он уже там был? – Дима ткнул пальцем в стопку бумаг на столе.

– Сергей?

– Не знаю… Нет, не думаю, я бы, наверняка, знал.

Саша подошел к рукописи. На первом, титульном листе, было отпечатано:

Евгений Власов.

острасюжетный трилер

По кругу.

Молодой профессор оказался молодым писателем, но с орфографией он явно не дружил, хоть для этого и существовали редакторы и корректоры, но такие ошибки… Это было не совсем обычное явление в писательской среде. В другой день они бы посмеялись над этим горе-писателем и его острАсюжетным триЛером, но это был не другой день. Саша положил руку на стопку бумаг. На кончике его указательного пальца блестело несколько красных капель. Это была кровь. Видимо он испачкался, когда, как вор, лазил по чужим карманам. На фоне белого листа это выглядело довольно зловеще.

– Значит, никто не узнает об этом романе, а мы, в свою очередь, сделаем все, как и решили, – сказал Саша и понял, что никогда не сможет забыть произнесенные им слова.

Они сильно рисковали, кто угодно мог знать, что этот Евгений Власов отправился в Стеллихово, чтобы показать свои романы: мама, папа, сестра, да кто угодно мог об этом знать, даже друг, с которым он работал в одну смену, или пил пиво в одном баре по вечерам. Но, иногда везет не только дуракам, но и убийцам. Верно? И сходит с рук. Верно? Верно! Но сейчас, в эту самую минуту, принимая новые правила игры, они конечно же рисковали. Это только потом они узнали, что Евгений Власов вырос в приюте, и родственников у него нет. И друзей, которым он рассказал о своей будущей поездки, тоже нет. Не рассказал он также никому и о своей мечте стать романистом. Но это они узнали потом, а в ту жуткую ночь, они, конечно же, рисковали.

. . .

Справились за полтора часа, и когда начинало светать, каждый их них уже спал в своих квартирах, в своих кроватях. Вот только сном это было трудно назвать… Утром Саша и Андрей вызвали такси и поехали в Киев, – по срочным делам. От них зависел исход этой трагической истории. Они надеялись, что тело обнаружат раньше, чем это сделают они (и тогда история со сбитым на дороге парнем обойдет их стороной), но этого не произошло. Они могли оставить тело гнить в кустах, пока его все-таки не обнаружат, но не могли так поступить. Они были хорошими парнями, – не какими-то там плохишами из соседнего двора, обычными парнями, – хоть и преступили запретную черту, но они не хотели удаляться от нее еще дальше. Поэтому, когда они ехали в такси, Саша попросил притормозить, чтобы ответить на естественный позыв природы, и когда они замедляли скорость, чтобы найти подходящее для этого место, он что-то заметил в проезжающих мимо кустах. Саша тут же попросил водителя остановиться. Они втроем вышли из машины и направились туда, куда указал Саша. К кустам и траве, туда, где лежал уже не просто парень, и не молодой профессор, нет… Для них это уже был человек с конкретным именем, Евгений Власов. Они подошли к кустам и траве, в которую они аккуратно положили его тело несколько часов назад, раскинув руки в стороны и бросив рядом с ним его очки. Очки, которые, как потом сказали эксперты, слетели с его головы, когда на бешеной скорости его сбила машина. От удара его отбросило в кусты, где он, скорее всего, мгновенно скончался.

В кустах лежало тело. Водитель замер, шокированный ужасной находкой, Саша замер тоже, и как ему показалось, сыграл свою роль отлично. Андрей крикнул, что не выносит цвет крови, и выблевал в рядом стоящие кусты. Была середина осени, поэтому кусты еще не успели избавиться от своих нарядов, хоть и все листья уже успели пожелтеть. Тело трудно было разглядеть из проезжающей мимо