Он любил вас. Девушка из Пантикапея (сборник). - Исай Давыдов

Одно время по призыву какой-то молодежной организации добровольцы начали носить голубые повязки на рукаве. Но уже через несколько дней этих повязок стало так невероятно много, что они потеряли всякий смысл.

Повязки исчезли. И вот недавно стали появляться такие фанерные доски у подъездов жилых домов, у заводских проходных, в учрежденческих вестибюлях. Наверно, скоро не будет такого подъезда, где не висела бы фанерная доска с надписью.

И тогда их снимут. Как сняли повязки.

И появится что-нибудь другое.

Потому что люди изобретательны. И настойчивы.

Лететь хотят миллионы.

А полетит один.

И почему-то Федор все еще верит, что этот один — будет он. Не кто-нибудь другой, а только он. Ася медленно идет рядом. И прижимается щекой к его плечу. И молча глядит на нарядную вечернюю Москву. Ее родную Москву.

А Москва шуршит по асфальту шинами, шелестит широкими листьями лип, играет неоновыми рекламами, шепчется нежными губами влюбленных, пришедших на вечерние свидания.

18

— Федя, а ты не знаешь, кто полетит к этому болиду?

— Не знаю, Асенька… Этого пока никто не знает.

— Почему?

— Еще не решено.

— Но ведь не ты?

— Ты же понимаешь… Каждый был бы счастлив, если бы это доверили ему…

— Это я понимаю!.. Я бы даже предложила себя, если бы это имело смысл… Я только спрашиваю…

— Федя?

— Я, Сергей Михалыч. Доброе утро.

— Здравствуй, Федя… Я вот почему так рано позвонил… Мне только что сообщили… Ну, в общем, тебя сегодня утром могут вызвать на Президиум ЦК… Я хотел тебя предупредить…

— А зачем, Сергей Михалыч? Вы не знаете?

— Видимо, решают — кто… Понимаешь?

— Да.

— Так что приготовься…

— Я всегда готов… Как юный пионер…

— Рад слышать.

— Когда могут вызвать?

— Не знаю. Тебе позвонят.

— Мне ждать дома?

— Зачем? Приходи в обычное время в отдел. Тебя разыщут… Ну, пока…

— Ася… К нам завтра приедет мама… Дня на три.

— Хорошо… Я все приготовлю… А знаешь, мне почему-то немного стыдно перед ней…

— За что?

— Ну, за то, что у нас все так… быстро, что ли…

— Чепуха! Наоборот — медленно.

— А когда мы съездим к моим, Федя?

— Я сейчас не могу уехать. Никак. Меня не отпустят. Может, они к нам приедут?

— Нет! Они первые не приедут. Первый должен ты.

— Тогда придется подождать, Асенька.

— Долго?

— Не знаю. Это от меня не зависит.

— Ну хоть примерно — сколько?

— Даже примерно не знаю.

— Но как только сможешь, съездим? Хоть на три дня!.. Хорошо?

— Конечно, съездим!

19

— Я завтра уезжаю, Асенька.

— Куда?

— Далеко… Очередная тренировка.

— И надолго?

— Видимо, надолго.

— На неделю?

— Что ты… Глупенькая… Мы в таких случаях уезжаем не меньше чем на три месяца.

— Я без тебя не смогу столько… Просто не смогу, Федя… Мы ведь еще ни разу не расставались…

— Ничего, Привыкнешь… Человек ко всему привыкает… Это ведь неизбежно…

— А мне нельзя туда?.. Ну хоть где-нибудь рядышком! Чтоб хоть по воскресеньям тебя видеть!..

— Нельзя, Ася… Туда женам нельзя… Даже рядышком…

— А если космонавт — женщина?.. Мужу можно?

— Тоже нельзя… Если, конечно, он сам не космонавт.

— А там есть какие-нибудь женщины?

— Есть… Они там работают.

— И они красивые?

— Есть и красивые.

— Хм…

— Глупая!.. Ведь лучше тебя нет!

— А я ничего и не говорю.

— Ну, думаешь.

— И не думаю! Я ведь понимаю, что ты мог бы жениться и на тех женщинах… Если бы захотел…

— Не мог бы!.. Я мог жениться только на тебе!..

— Федя…

— Что?

— Мы так и не съездили к моим…

— Ты же сама видишь, какое сейчас время…

— Да… Конечно… А все-таки обидно… Как будто я их обокрала… Они у меня хорошие… И они все стерпят… И ничего не скажут… Только я знаю, что мама будет уходить в ванную плакать… А папа будет курить… Одну за другой… Мама почему-то всегда уходит плакать в ванную…

— Ну, что я могу сделать, Асенька?.. Хочешь, я напишу им еще одно письмо?

— Напиши… Только не здесь… Оттуда… Пока ты здесь, я хочу, чтобы ты каждую минутку был со мной…

— Хорошо… Я напишу им оттуда в первый же день.

— И мне тоже пиши… Как можно чаще… И звони… Ладно?

— Я буду писать и звонить тебе каждый день, в который только можно будет писать и звонить.

— Федь… А почему ты не сказал мне раньше, что ты туда поедешь? Ведь ты раньше знал…

— А зачем?.. Ты бы только лишние дни мучилась… И потом ведь знаешь, как у нас?.. Иногда все меняется в последнюю минуту…

— А кто полетит к болиду — еще не решено?

— Пока нет.

— А ведь пора уже.

— Вот после этих тренировок будут решать.

— Значит, может, и ты?

— Может, и я.

— Страшно! Мне так страшно, Федька!

— А ты не бойся… Если я — мы еще увидимся…

— Думаешь, от этого легче? Чудак!

— По-моему, должно быть легче…

— Ну, это только по-твоему… А скажи, Федь, — без человека нельзя? Ну, чтобы электронный мозг… Ведь абсолютно все можно предусмотреть и запрограммировать. Все, что доступно человеческому уму. Даже больше!

— Нельзя без человека, Асенька! Никак. Всего не запрограммируешь. В нашем деле — особенно… У нас сплошные неожиданности… И ведь многого просто не знаем. Как это запрограммировать?

— Я не хочу, чтобы ты летел! Лучше пусть я!

— Глупая! Ну, зачем ты плачешь?.. Ну, не плачь!.. Ну, не надо!.. Мне еще могут и не доверить… Есть космонавты намного опытнее меня. Я сосунок по сравнению с ними. Вон с Луны сколько вернулось! Зубры!.. А я и на Луне еще не был… Ну, пожалуйста, не плачь!

— Вот и кончается эта ночь… Ты так ни на минутку и не заснул.

— Ты — тоже…

— Я-то потом отосплюсь!..

— Мне тоже дадут…

— Когда ты едешь?

— Сразу после завтрака.

— И куда — на аэродром?

— Нет, сначала в институт.

— Я провожу тебя, ладно?

— Я как раз хотел попросить тебя об этом… Все-таки еще двадцать минут вместе.

— Федь… Я всю ночь думала: говорить тебе или не говорить…

— О чем? О чем вообще ты можешь мне не сказать?

— У нас, наверно, будет ребенок.

— Аська! Как здорово! Только почему «наверно»?

— Я еще сама точно не знаю… Я поэтому и не хотела пока говорить. Но ведь ты уезжаешь. Я хочу, чтобы ты себя берег… Не только для меня. Для него — тоже… Ты ему очень нужен! Понимаешь — очень!