Секрет старинного медальона - Наталия Ломовская

– Моя! – торжествующе заверил Лавров неизвестно кого.

– Жанна, ну проснись! Ну, хватит спать!

Жанна с трудом продрала глаза и увидела Юльку, которая сидела на краю постели.

– Ой, ну что ты меня тормошишь, – пробурчала Крымская, вновь зарываясь лицом в подушку. – Горит? Взрыв? Террористы напали?

– Жанна, ну проснись! Посмотри, что у меня есть!

– Ты лучше расскажи, где всю ночь моталась, – сонно пробормотала Жанна. – И позвонить не могла, да?

– Где-где… У своего жениха ночевала. Да ты посмотри, что он мне подарил!

На слово «подарил» подруга отреагировала адекватно – подняла всклокоченную голову и уставилась на кисть руки, которую Юлька настойчиво совала ей под самый нос. На среднем пальце небывалой синевой лучился драгоценный камень, бриллиантики вокруг разбрызгивали снопы искр.

– Ни фига себе, – выговорила Жанна. – Твой жених – миллионер? А не боишься с таким колечком по улице ходить?

– Какая же ты циничная, – покачала головой Юлька. – Представь себе, нет! Все подумают, что это бижутерия!

– Тогда в честь чего такой презент? Я тебя знаю, ты просто так не приняла бы. Ну, колись уж, если начала…

– Он сделал мне предложение! – торжественно сообщила Юля. И замолчала, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Ну! Надеюсь, ты не сделала глупости и не отказала? А то я тебя знаю! Все жар-птицу ловишь…

– Представь себе, нет! Но я взяла время на размышление!

– Дорогая моя, в другое время или другой девушке я бы сказала, что она зря это сделала. Но я уже убедилась – ты продуманка, ты не пропадешь. У тебя все всегда будет в шоколаде!

– Ну все, я похвасталась, теперь бегу на работу, – пропела Юля и вскочила.

– Хоть чайник поставь, раз уж меня разбудила! Эй! Ну, бессовестная!

После съемки, когда Юля вышла из студии, ее уже ждал Лавров с букетом.

– Это вам, мадемуазель, – заявил он. – Не надо благодарностей, я просто подлизываюсь. Я распланировал наш вечер без твоего ведома и стремлюсь загладить свою вину.

– И что же мы будем делать? – поинтересовалась Юля, принимая букет и поцелуй.

– Мы едем за город, ко мне на дачу. Для будущей голливудской звезды я решил устроить настоящую помолвку.

– Дима, Дима, – покачала головой Юлька, которую почти не видно было за букетом. – Ты разве не помнишь, что я не сказала «да»?

– А разве суток на размышление недостаточно? – невинно поинтересовался Лавров. – А кроме того, я пытаюсь тебя скомпрометировать. Если мы сейчас отпразднуем помолвку, расскажем народу о своих намерениях – тебе потом трудно будет откреститься! Что, не так? Так что лучше скажи свое драгоценное «да» прямо сейчас!

– Да, – сказала Юля.

– Что – да?

– Ты просил сказать «да» прямо сейчас. Я и говорю.

Сотрудники студии, будь у них охота выглянуть в окно, имели бы возможность насладиться редкостной картиной – импозантный молодой человек приплясывал на крыльце и пытался кружить в своих объятиях красавицу-брюнетку, которая смеялась и отбивалась от него роскошным букетом…

Глава 8

– Помнишь «Трех мушкетеров»? – поинтересовался Олег у Кирилла, когда они вышли на балкон проветриться.

– Ну, более или менее, – кивнул Кирилл.

– Так вот: Атос подарил миледи перстень с сапфиром в окружении бриллиантов. Помнишь такой момент?

– Ты знаешь, я читал Дюма на заре туманной юности и как-то не заострил внимания на этом трогательном моменте. А впрочем, припоминаю. Она его потом д’Артаньяну подарила, после ночи пылкой любви. Так?

– Приблизительно так, – удрученно покивал головой Олег.

– Брось, Мелкий, – неожиданно серьезно сказал Кирилл. – Не бери в голову. Конечно, все это немного неожиданно. Не обижайся, друг мой, но мне кажется, ты просто ревнуешь…

– Я не обижаюсь, Малевич, – спокойно ответил Олег и, облокотясь о перила, закурил. – И прекрасно понимаю: что бы я тебе сейчас ни сказал – все будет воспринято как симптомы той же самой дружеской ревности. Но эта девушка меня тревожит, мне неуютно в ее обществе. Слушай, а тебе не кажется, что она чем-то похожа на первую жену Лаврова?

– Нет, не замечал… Да объясни толком, что ты паришься?

– Сам не знаю… Я ее раскусил сразу же. Она из тех девиц, которые с детства знают, как себя вести. Дело даже не в том, что она быстро и ловко окрутила Димку. Ладно, сам дурак. Но знаешь, у него это может так же быстро кончиться. И он снова будет несчастен. О ней я уж не говорю.

– Политика наложила отпечаток на твой образ мыслей. Если б наши государственные мужи так все просчитывали – жили бы мы, как в раю. В любом случае мы ничего не можем изменить, – пожал плечами Кирилл. – Даже если бы Юля не понравилась всем нам так активно, что мы все принялись бы прочищать Муру мозги на этот счет, – ты думаешь, это помогло бы? Я вот лично сомневаюсь. А потом, я просто за него рад. Она глупенькая, но не дура, продуманная, но не стерва. Она красивая и, может, успеет родить двух-трех детей до того, как Димке надоест. Но меня тоже кое-что беспокоит. Почему Лавров не позвал Жанну? Ты не знаешь?

– Я спросил. А он сказал что-то вроде: не хочу никого ставить в неудобное положение. Очень глупо, – заметил Олег.

– Без нее как-то не так. И вот я беспокоюсь, как девица. Лавров у нас весел, словно чижик, а Ольга сразу припомнила, что я никак не выберу минутки сделать ей предложение, да ты и сам по неизвестной причине с начала вечера мрачнее тучи… Я… Да не обо мне речь.

– Но любовь, извини за банальность, эгоистична и слепа.

Они вернулись в комнату. Даже посторонний человек мог бы заметить, что вечеринка на этот раз не удалась. Не было веселого обмена шутками, дружеской пикировки, всего, что украшало их встречи и добавляло перчику в дружеские отношения. Но Лавров, казалось, этого не видел. Его физиономия по степени сияния могла поспорить со старинной люстрой, сверкающей под потолком десятками подвесок. Он вертелся вокруг Юли, таская ей со стола то одно угощение, то другое, не упускал возможности запечатлеть поцелуй на ее декольтированном плече и вообще, как говорят японцы, потерял лицо. Впрочем, время от времени Дима оглядывался на друзей. Его выразительная физиономия говорила что-то вроде следующего: «Вот, как я глупо счастлив. Я сознаю, что выгляжу нелепо, а может, и неприлично, но ничего не могу с собой поделать. Простите меня за это и поймите – если вы мои друзья».

Юля же держалась очень ровно. Она не прижималась к Лаврову, не хватала то и дело его за руку и не лезла с поцелуями. Она даже будто не смотрела на жениха, и казалось, что она думает какую-то глубокую, тайную думу, поглощена этим и больше не видит ничего вокруг.