Когда закончится метель - Инга Ветрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Яна, Павлу совсем плохо. Задыхается. Похоже ребра сломаны. Не реви! Здоровый бык, оклемается. Я его в больницу отвезу, заодно в полицию заскочим, расскажем о новогодних приключениях Яны и Паши в музее. Он, конечно, брыкался – не хочет уезжать.
– Но с тобой не поспоришь, – девушка вытерла слезы, улыбнулась. – Езжай, мама, езжай. Про дверь им скажи. Не только замок, но и дверь поменять надо. Не знаю, что делать. Сил нет думать. Я попрошу Степаныча с деревенскими со мной музей покараулить.
Лариса Петровна кивнула, вгляделась в лицо преступника, пожала плечами. Он усмехнулся и демонстративно плюнул ей под ноги.
– Мама, а наш Петрович где?
– Дрыхнет. Храпит, аж, стены дрожат.
Когда машина тормознула у двери, Яна выбежала проститься, отдала следователю папку и бумаги с записями. Павел улыбался разбитыми губами, держался за правый бок. Кровь прорвалась сквозь бинт. Левый рукав приказал долго жить. «Придется Злате вязать ему новый свитер», – с завистью подумала Яна.
– Дождись наших и домой езжай, отсыпайся, – Павел говорил тихо, с глухим хрипом. – Я позвоню. Не переживай. Все бумажки нужные тебе напишем, подпишем. Будет как в инструкциях. Эх, жаль, что Сережа клад утащил. Ну, ничего, найдем его.
Яна обреченно кивнула, поежилась. Хотела что-то сказать, но передумала. Решила, что потом все ему объяснит. «Потом. Каким будет это потом?» Она смотрела вслед отъезжающему автомобилю сквозь падающий снег и еле сдерживала слезы. Все закончилось, но вместо радости пришла боль. Безнадежная боль одиночества.
Девушка вернулась в музей. Мужики галдели, смеялись, пытались разговорить преступника, но он молчал. Неожиданно для самой себя Яна пошла в библиотеку, подобрала упавший на пол плед и вернувшись укрыла им Игоря. Он усмехнулся, но ничего не сказал. Закрыл глаза, забылся.
Осматривать его раны Яна не стала. Она и боялась, и брезговала. Не хотелось прикасаться к чужому злому человеку, разрушившему ее уютный мир.
В окна музея прорвался бледный утренний свет, бродил по залам, удивлялся разгрому и месиву мокрой грязи, заполонившему уютную старинную усадьбу.
Глава 17.
Яна положила на место ТТ, когда-то принадлежавший герою-земляку, бравшему Берлин, подмела осколки стекла, накрыла витрину тканью, как могла опечатала. Хотела написать докладную, но пришел Клим Степанович.
– Яна, дочка, мы тут с мужиками поговорили и решили просить тебя кой о чем. Можно?
– Вам за помощь такую все можно, – устало ответила Яна. Сил улыбаться уже не было.
– Пока суть да дело, – замялся старик. – Может, расскажешь, что тут, да как. Давно я в музее не был, а сотоварищи мои так и вовсе первый раз.
– Вы экскурсию хотите послушать?
– Так да. Ее самую.
Яна кивнула, сходила за указкой и в свете мглистого утра начала рассказ. Она впервые встречала гостей в такое время. Впрочем, за последние сутки все было впервые. Девушка говорила, мужики внимательно слушали, многозначительно кивали, хмыкали, разглядывая предметы старины.
Сердце ныло. Волной набегал страх за Павла. Яна вздрагивала, бодрилась, но плохие мысли возвращались, терзали, требовали слез. Она держалась, однако часто замолкала, ловя убежавшую фразу.
Метель кружила, с покатой крыши мезонина с грохотом сползали пласты снега. Яна вела экскурсию, а где-то в глубине сознания по-прежнему мерцала волшебная звездочка Аделины Фон-Барс.
В июле 1910 года она вышла замуж за Михаила Танеева, уехала в Кронштадт. Несмотря на последствия ранения, он служил на учебном броненосце «Петр Великий» в чине капитан-лейтенанта, готовил будущих морских артиллеристов. В октябре 1913 года родилась старшая дочь Аделины – Александра Танеева-Фон-Барс. Император высочайшим повелением разрешил дать девочке двойную фамилию.
С началом Первой мировой войны Михаил перевелся на линкор-дредноут «Гангут», выставлял минные заграждения в Балтийском море. Служил недолго. В середине осени 1915 года на «Гангуте», стоявшем на рейде Гельсингфорса, начались матросские бунты. В числе требований прозвучало выдворение с корабля офицеров немецкого происхождения. Михаилу припомнили женитьбу на Аделине.
Он не стал ждать окончания истории – комиссовался по состоянию здоровья и покинул Россию навсегда. Танеевы переехали в Париж к старшим Фон-Барсам. Там в июне 1919 года родилась Валери, а в начале 1930-х семья отправилась искать счастье в Канаде.
Необычные экскурсанты осмотрели экспозиции, посвященные истории семьи Фон-Барсов и их родового имения, библиотеку. Они ознакомились с владимирскими усадьбами XIX века и уже вошли в помещение, где прошел первый бал Аделины, когда утренний сон уставшего от приключений музея прервали топот и нарастающий крик.
– А-а-а-а! Грабят! Грабят! Врешь, от меня не уйдешь! Всех порешу!
В зал влетел старик в тельняшке и потрепанной фуфайке. Он махал руками и таращил опухшие от праздничных возлияний глаза.
– Те же и Петрович, – равнодушно сказала Яна. – Юрий Петрович, раньше надо было прибегать.
– Петрович, ты чего орешь? Свои мы.
– Степаныч, ты что ль?
– Нет не я, а эта, как его, тень отца Гамлета.
Шутку оценили не многие, но для порядка посмеялись все. Мужики окружили обескураженного сторожа, хлопали по плечам, язвили, подначивали.
– Яна Сергеевна, а Игоря Николаевича кто связал? – неожиданно спросил Петрович.
– Я. Он преступник, пытался ограбить музей.
Старик побледнел, отступил на шаг и схватился за голову.
– А я это, я его отпустил… Пришел, смотрю музей на распашку, Игорь Николаевич связанный лежит. Я, что, да как? А он говорит, в музее грабители бесчинствуют, золото выносят. Попросил развязать…
Яна застыла. Ледяной волной накрыло осознание беды.
– Где он? – едва прошептала она.
– Так за полицией побег. Сказал, преступники вышки мобильные сломали, надо в город за подмогой бежать. Что делать то?
– Ничего. Вы уже сделали, что могли. Идите досыпайте. Клим Степанович, вы тоже езжайте домой. Некого уже здесь караулить.
– Вот я раззява! – Степаныч неожиданно ударил себя по лбу, запричитал. – Ладно ты девчонка неопытная, но я-то как не смекнул? Надо ж было охрану к нему приставить! Я ж двадцать лет во Владимирке оттрубил, во дурак старый…
– Ваша вина, моя, теперь уже все равно, – прошептала Яна, обнимая старика. – Спасибо вам, товарищи дорогие, что приехали, помогли. С Новым годом! Приходите к нам запросто, всегда будем рады.
Мужики смущенно заулыбались, стараясь не шуметь пошли к выходу. Трактор завелся легко. Видимо, уже привык к ночным приключениям и включился в работу по полной.
Яна поднялась в свой кабинет. С жадностью набросилась на оставшееся печенье. Выпила воды, съела конфету, но вкуса не почувствовала. Она села в кресло и вгляделась в просветлевший горизонт. Где-то там в больнице лежал Павел, суетилась мама. Страх сменили безразличие и усталость.
Яна проверила телефон. Связь наконец-то починили. Она позвонила в полицию и сообщила, что преступник сбежал.
