Святослав. Возмужание - Валентин Гнатюк

Однажды, когда Святослав возвращался из леса с пучком трав, он немного оплошал и вышел не к тропке, что вела прямиком к избушке, а чуток одесную, как раз к зарослям колючего терновника. После прогулки по лесу так хотелось есть, а запах от котелка с варевом, что находился совсем близко, так манил, что голодный отрок решил идти напрямую через терновник по едва заметной тропе, протоптанной, скорее всего, дикими кабанами. Едва сделав первые два шага, он запутался рубахой в острых колючках, пришлось снять её. Святослав осторожно продирался сквозь колючий кустарник. Острые шипы больно царапали кожу, но душистый запах варева, навеваемый ветерком как раз в его сторону, заставлял терпеть, тем более что будущему воину не престало бояться боли. Вдруг, совсем рядом, что-то зашуршало в траве. Может, кабан? Отрок со страху рванул вперёд, стремглав пролетев остаток колючей тропы, и только у самого кострища узрел тонкие струйки алой крови, что сочились из расцарапанного тела, и почувствовал, как больно жжёт каждая кровоточащая ранка. На глаза навернулись предательские слёзы, совсем не подобающие настоящему воину, и от этого сделалось ещё обиднее.

– Эге, брат, да ты никак с волком серым повздорил! – Старый волхв говорил серьёзным тоном, пряча улыбку в белую бороду. – Давай-ка я раны твои мазью смажу…

– Я в терновнике оцарапался, – морщась от боли, пока старик смазывал ему раны, сердито обронил Святослав.

Когда пообедали и сидели подле огнища на широких колодах, Велесдар вновь вспомянул про терновник. Сидя с прикрытыми очами лицом к солнцу, волхв чуть покачивался, будто плыл на невидимой лодии.

– Видишь, запамятовал я про терновник, а он тут как тут, про себя напомнил. Он многой премудрости научить может…

– Какой премудрости, дедушка?

– А такой, чтоб ни зверь лесной, ни острия вражеских клинков не могли тебе вреда причинить.

– Не уразуметь мне, деда Велесдар, при чём зверь лесной да клинки до терновника?

– А при том, что и зверь лесной, и терновник, и враги – все чуют, когда человек боится. И тогда уж несдобровать ему, быть битому, поцарапанному и поверженному. Потому как только затянутся твои раны, начнём постигать науку бесстрашия. Без той науки не быть воину, не быть князю Руси Великой, не быть просто славянину, следующему тропой Прави.

«Понятное дело, – думал Святослав, – враг и зверь лесной чуют, когда страх во мне, а как же терновник, разве он тоже разумеет, боюсь я или нет?» Отрок не торопился всё выспросить у старого волхва, потому что тот уже научил его, – прежде чем спросить о чём-либо, нужно постараться разобраться самому. В первые дни пребывания в Кудесном лесу часто в ответ на вопрос ученика старый волхв отвечал вопросом: «А ты сам как думаешь?»

Утро выдалось туманным, серая мгла запуталась в кустах и заполонила ложбины. Святослав стоял перед тропкой, что вела сквозь терновник, в нерешительности. Следы от первой пробежки сквозь колючий кустарник едва сошли, и не верилось, что можно преодолеть его без новых кровавых отметин. Но показать стоящему подле деду Велесдару свой страх княжич не мог, уж лучше пусть снова царапины и боль, чем позор. Он сделал несколько не очень твёрдых шагов в направлении колючей тропы.

– Стой! – Оклик волхва остановил в тот миг, когда первые острые шипы только коснулись тела. – Не годится так! – Голос старого кудесника был строг. – Ты кого обхитрить собрался, терновник или себя? Мы не греки и не хазары, хитрость нам не к лицу. – Кудесник воздел руки, постоял так, глядя в Сваргу, и отрок с изумлением увидел, как небо над их головами прояснилось, хотя вокруг по-прежнему было хмуро и сыро. – Мы не имеем страха, потому что мы дети и внуки богов светлых, коих славим от века до века! И течёт к нам от богов наших сила немереная, и нет той силы сильнее! – Слова Велесдара рокотали, будто отзвуки грома, а из очей, казалось, струился свет.

Старый волхв снял рубаху и двинулся прямиком через терновник, как будто шёл через свой огород подле избушки. Святослав сразу вспомнил огненную тропу в Купальский день, когда он пробежал по ней легко и невесомо, не страшась Огнебога. Слова и пример кудесника как тогда, так и сейчас воспламенили в сердце юного княжича какой-то чудный огонь. Огонь этот был так силён, что сжёг без остатка и страх перед терновыми шипами, и внутреннюю неуверенность. Гордая сила богов, которую призвал старый кудесник, подхватила его и легко понесла сквозь кустарник. Он чувствовал, как скользят острые шипы по телу, но ни боли, ни страха не было вовсе. А когда, пройдя сквозь колючий частокол, взглянул на своё тело, то с удивлением обнаружил, что на нём нет ни единого кровоподтёка или ссадины, только лёгкие, едва заметные царапины. Старый кудесник стоял подле, и глаза его сияли радостью за ученика.

Потом у Святослава ещё не раз были кровавые следы от пробежек сквозь терновник, но он знал, что, собрав волю и приобщившись к силе богов, можно пройти эту тропу невредимым. И это со временем стало получаться всё чаще и чаще. Когда же случались царапины, Святослав понимал, – терновник просто даёт знак, что он где-то оплошал, не вполне собрался с духом и мыслями, и княжич благодарил его за науку.

Глава 4

Криница прошлого

Сидя на бревне и держа в руках дощечку, покрытую воском, Святослав корпел над письменами. Покусывая кончик костяного стила, он долго раздумывал, прежде чем вывести слово.

– Видишь, – говорил Велесдар, – варяжской речи и письму рунами тебя Асмуд и Свенельд научили, это хорошо, поскольку ты из рода Рурикова, но мать твоя – славянка, и править ты будешь Русью, потому русские письмена должен знать как свои пять пальцев!

Старик принёс несколько свёрнутых кож. Когда развернул, там оказались ряды букв, и отец Велесдар стал показывать, как писались те или иные знаки раньше и как они пишутся теперь.

– Слово для человека имеет великую силу, – поучал кудесник. – Им можно ободрить унылого, излечить немощного, а можно и здравого ввергнуть в смертную тоску и даже убить. С древнейших времён люди передавали друг другу знания изустным словом. Человеческая жизнь коротка, но память Рода вечна. И текут сказания и былины от прадавних Пращуров к правнукам, а от них – к грядущим потомкам, как река полноводная. Но на земле случаются войны, пожары, землетрясения, иные беды, в которых может погибнуть целый народ, и некому будет передать зёрна накопленных знаний и опыта. И потому Велес-бог открыл русам чаровные знаки, с помощью которых слова можно записать и сохранить знания на многие века. Потому издавна кудесники ведут летописание о временах и событиях, повествующих, кто мы есть и откуда. В письменах хранятся Свароговы законы, звёздные науки, премудрости лечения людей и животных, секреты трав, варения зелий, заговоры и многое-многое другое. Без сих письмен стали бы мы безродным племенем, пустым, как перекати-поле…

– А о чём тут писано? – осторожно касаясь других свитков, спросил Святослав.

– Сие повествование о том, как жили наши предки в глубокую старину, с кем сражались, в какие земли переселялись.

– Деда Велесдар, почитай мне! – Глаза отрока загорелись голубыми огоньками пытливости.

– Почитать-то можно, – ответил волхв, – да не уразумеешь ты. Эти древние письмена писались так давно, что, кроме нас, кудесников, никто их не прочтёт и не растолкует, – язык с тех пор изменился и знаки. А есть ещё более древние писания, которые хранятся у Великого Могуна, и только сам Могун да ещё несколько кудесников на всей Руси их читать умеют.

– И ты тоже, деда Велесдар? – не унимал любопытства отрок.

– И я. Жрецу Велеса, бога Мудрости, по чину положено все премудрости знать, в том числе и чаровными знаками ведать. Я про древнее хотел с тобой позже речь вести, но если у тебя возникло желание…

– Возникло, отче, весьма сильное желание! – не унимался Святослав. – Почитай и растолкуй мне древние книги!

– Почитать? – Старик призадумался. – Нет, – поднял он палец, – лучше покажу. Не всё, конечно, но кое-что из написанного тут, – Велесдар обвёл рукой свитки, – сам увидишь…

– Где увижу? – не понял отрок.

– В зерцале времён, – загадочно ответил старик и больше об этом не говорил.

Назавтра утром, отправившись с волхвом на мовь и уже привычно покряхтев и побегав после ледяной купели, Святослав надел рубаху и спросил:

– Мы пойдём нынче смотреть праздник богов?

– Нет, княжич. С сего утра, как я и обещал, буду открывать тебе прошлое Руси. А оно во многом тяжкое, так что будь готов к неприятному и даже страшному. Далеко не всё сейчас твой детский разум объять сможет, но всё это останется в памяти и будет осмысливаться по мере взросления…

Старик опустился на колени перед чистой криницей и стал шептать в её холодное глубокое нутро, в котором ещё отражался ущербный месяц.