Чудовище из Атлантики - Джон Браннер

Подготовка робота также задержит их отплытие домой.

Занимаясь отчетами, фотографиями, осмотром тела животного, Питер вдруг подумал, что хотя он на корабле уже несколько часов, он ни разу за это время не встретил Люка. Возможно, его встревожил звук знакомых шагов; через минуту ему показалось, что он услышал стук в дверь каюты.

– Да? – пробормотал он, не оглядываясь.

Дверь отворилась. Это был Люк, в халате и пижаме; вид у него был заспанный и, как показалось Питеру, какой-то неуверенный.

– Люк! Как ты себя чувствуешь? – спросил Питер, поднимаясь навстречу.

Глаза Люка блуждали по каюте, как будто он видел все не очень отчетливо.

– У меня все прекрасно, – сказал он, широко зевая. – Я спал, но не думаю, что мне понравится спать несколько недель подряд.

– Ты проспал всю суматоху, поднявшуюся при нашем возвращении на борт?

Питер с трудом мог в это поверить. Шум от падающего на палубу тела животного мог бы разбудить и мертвого…

По его спине пробежали мурашки, когда он с запозданием понял, что, вероятно, именно в таком состоянии и находился Люк.

– Должно быть, я проспал все самое интересное, – согласился тот. – Я проснулся только несколько минут назад. Я хотел как можно лучше отдохнуть до вашего возвращения, понимаешь?

– Так ты еще не видел, что мы подняли в этот раз? – с этими словами Питер потащил Люка за рукав халата из каюты. – Ты будешь потрясен. Это выглядит так, что тайна твоего спасения будет оттеснена на второй план! Ты… – гм… – помнишь что-нибудь еще, кроме того, о чем нам рассказывал Гордон и Дик с Элоизой до нашего погружения?

Питер замолчал и огляделся вокруг. На подвижном лице Люка на мгновенье появилось страдальческое выражение.

– Я был без сознания. Более того, мне кажется, что я погрузился в какое-то состояние вроде анабиоза из-за пережитого потрясения, когда оказался погребенным под слоем ила. Возможно, это как-то связано с принципом Островского-Вонга.

– Ладно, рано или поздно мы выясним это. А сейчас…

Почти волоча за собой Люка, Питер стремительно вылетел на палубу.

Он предполагал, что зрелище потрясет Люка, но не был готов к такому эффекту! Обогнув рубку и оказавшись практически нос к носу с чудовищем, Люк замер на месте и побелел. Он застыл, казалось сердце его перестало на какое-то время биться, затем его губы зашевелились, как будто он вот-вот закричит.

– Стой! – сказал Питер, взяв его за руку, так как он испугался, что Люк может упасть в обморок. – Смотри, чудовище ужасно, но оно мертво. Это всего лишь пустой мешок с костями.

– Мертво? – как эхо отозвался Люк, все еще не веря. Он осторожно шагнул вперед, кулаки его были крепко сжаты.

– Конечно. Как ты думаешь, могло бы это чудище спокойно валяться на палубе и позволило бы оно Фреду прикрепить себя цепью, если бы оно было живым? – Он показал в сторону механика, который использовал часть двутавровой, чтобы закрепить цепь, опутавшую тело монстра.

Очень осторожно, соблюдая дистанцию, Люк начал обходить вокруг тела животного, изучая его. Время от времени он кивал, когда вернулся к исходной точке, Питеру показалось, что его товарищ уже пришел в себя. Люк облизнул пересохшие губы.

– Да, конечно. Глупо было с моей стороны пугаться. Я не знаю, почему это так меня поразило.

Он рассеянно вытер лицо рукавом халата.

Питер смотрел на блестящую коричневато-черную шкуру животного, на которой от солнца проступили яркие пятна.

– Бог знает, что это такое, – сказал он. – Биологи, наверно, с ума сойдут, увидев его. Не хочется мне ждать так долго, чтобы узнать, что они скажут. Хотя пять дней – это не так уж много.

– Пять дней? – Голос Люка прозвучал пронзительно. – О чем ты говоришь? Мы, насколько я знаю, в пяти днях пути от дома.

Питер был удивлен.

– Да, конечно! Мы отправляемся завтра утром, разве ты не знаешь…

– Нет, я ничего не знаю. Но мы не можем отправиться домой завтра, – глаза Люка блестели лихорадочным огнем. – Интересно, чья это была идея? Наверняка глупого Гордона! Придется одолжить ему немного своих мозгов…

Он развернулся и исчез раньше, чем Питер опомнился. Питер не успел догнать приятеля, и тот ворвался в каюту шефа, крича с порога:

– Какого черта, почему вы решили возвращаться до того, как я еще раз погружусь на глубину?

Шеф отступил назад, расставив руки так, как будто хотел защититься от нападавшего на него Люка. Питер громко позвал на помощь. Эллингтон появился из кают-компании, держа в руках стакан с пивом, как раз в тот момент, когда Люк совсем потерял самообладание и начал кричать.

Зажав Люка между собой, Питер и Эллингтон отвели его в каюту и дали успокоительное. Несмотря на все лекарства, которые его заставили принять, Люк лежал без движения с закрытыми глазами и продолжал, непрерывно бормотать, о том, что ему необходимо совершить еще одно погружение; его лицо было искажено гримасой боли.

Мэри опять вызвалась дежурить возле его постели.

Было около трех часов утра, когда все проснулись от пронзительного крика. На палубе раздались голоса. Эллингтон, стоявший на вахте, пытался выяснить, работает ли Платт на батискафе. Питер, который незадолго до этого с трудом заснул, решил выйти на палубу и узнать, что случилось.

На палубе он увидел свободно брошенный причальный конец и на четверть погруженный в воду батискаф. Из обрывков фраз Питер понял, что все слишком напуганы, чтобы быстро и четко оценить происшедшее.

Подозревая самое худшее, он стремглав бросился к каюте Люка. Там он увидел Мэри, сгорбившуюся на стуле возле смятой кровати – на ее левом виске расплывался синевато-багровый кровоподтек.

Люка нигде не было.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Он ударил меня бутылкой с водой, – уныло проговорила Мэри. Элоиза прикладывала примочку к ее виску. Все – и корабельная команда, и члены экспедиции в пижамах и халатах, сгрудившиеся вокруг них на палубе, ярко освещенной звездами – выглядели фантастично.

– Но откуда он взял силы? После всех успокоительных средств, которые мы ему дали, он не должен был шевелиться, по крайней мере, в течение двенадцати часов.

– Он все время находился в сильном возбуждении, почти в горячечном бреду. Около двенадцати ночи он открыл глаза и попросил воды. Я дала ему попить и поинтересовалась, как он себя чувствует. Он ответил, что чувствует ужасную боль, но не мог объяснить мне, что это за боль. У него сильно болела голова. Я спросила, не хочет ли он принять веганин или что-нибудь еще, но он отказался, сказав, что это не поможет. Потом Люк снова заснул и проспал еще час или два, я тоже задремала. Когда я проснулась, то увидела, что он садится на кровати и берет в руку бутылку с водой. От изумления я не успела даже пошевелиться, а потом он ударил меня.