Пёс, соединяющий сердца - Маргарита Южина

– Да ладно вам, ну надоели, чесслово! Вы мне уже Эдьку испортили, ноет каждый вечер: «Па-а-ап, а может, не надо Гурона трави-и-ить», растет размазня! А я для чего Гурона взял? Чтобы просто так кормить его одним мясом? Пусть отрабатывает! И Грушу отдай, хорош уже. Нагулялся.

– Никакой груши у меня нет! – все больше накалялась Людмила. – А собаку я вам не отдам! И я на вас в суд подам! За жестокое обращение с животными, вот!

Курищев даже голову назад откинул, так захохотал. Потом вытер глазки от слез и кивнул:

– Хорошо, а я испугался, ага… вот прямо стою и пугаюсь! Не подавай, тетенька, на меня в суд! А то мне там присудят триста рублей штрафу! Или еще страшнее – все пятьсот! Ой, не могу! Насмешила! Да у меня Гурон за одну схватку больше заработает.

При имени Гурон Мишка слабенько пискнул. То ли испугался, то ли вспомнил большого брата.

– Не бойся, Мишка, мы и Гурона у него отберем, – повернулась к нему Людмила.

– А рожа не треснет? – вдруг злобно сощурил глазки Курищев. – Не много ли берешь на себя, тетя?

– Пока еще мало взяла, – спокойно усмехнулась Людмила. – Таких, как ты, давить надо! Чтобы не издевались над беззащитными. Ты ж вон какой – боров! Тебя запрягать нужно! Силу не знаешь куда деть, собак стравливаешь! Такую кроху рвать! Да у него все тельце в шрамах! Я все полиции расскажу!

– А кто тебе поверит, глупая? – нагло усмехался ей в лицо Курищев. – Кто докажет-то? Я скажу, что и тебя, и шавку эту в первый раз вижу. И ничего ты мне не сделаешь. А Грушу этого… я его у тебя отберу! Ты сама мне его отдашь! А потом… Ха! А потом я засниму, как буду на него Гурона травить, и тебе вышлю! На долгую память, ага, гы-ы!

– Я отберу у тебя Гурона, тварь! – прошипела Людмила. – И… И сына твоего, Эдьку, тоже отберу. Только уже не я! Органы позаботятся!

Мужчина наклонил голову и быком пошел на Людмилу.

– У меня?! Отбирать?! Да я ж тебя…

Из-за ног Людмилы выскочил Мишка и, прижав хвост, с лаем, отчаянно кинулся на бывшего хозяина.

– Ах ты ж тварь неблагодарная! – взревел тот, намереваясь пнуть псину. – Я ж тебя!…

Людмила, недолго думая, схватила баллончик с новой краской, направила на обидчика и нажала на кнопочку, как и учил господин Курищев.

По лицу и дорогому костюму директора магазина немедленно побежала красная краска, ручьем!

– Твою ж ма-а-ать! – взревел Курищев, хватаясь за лицо. – Ты мне… Блин, в глаза ж!

– А ничего, в них все равно совести ни грамма, – фыркнула Людмила, подхватила на руки Мишку и быстро выскочила из кабинета.

– Ну и чего? – лениво встретила ее продавец. – Директор у себя?

– Ага… Новая краска ему пришла, так он того… балуется, – улыбнулась Людмила и выскочила из магазина.

Она предусмотрительно забежала за угол, а уже оттуда наблюдала – не выбежит ли разгневанный Курищев. Выбежал. Встречные люди от него шарахались, потому что все лицо у мужчины было измазано кровью. И руки тоже. И весь костюм. Не иначе как в несчастного долго и муторно стреляли. Несколько раз. Контрольным выстрелом. И только Людмила знала, что это новая краска. Хорошая, которая не смывается.

– Мишенька, а ты у меня герой, – чмокнула она своего пса в нос. – Не испугался. Меня защищать кинулся… Мы, знаешь, Миш, мы еще и Гурона у него заберем.

На руках пес себя чувствовал спокойнее, поэтому теперь поглядывал на хозяйку чуть свысока. Дескать, что бы ты без меня делала.

– Да ладно, не зазнавайся, – усмехнулась Людмила и опустила парня на землю.

Тот деловито засеменил рядом.

– А знаешь, этот Курищев подкинул мне замечательную идею. Про съемку… Сейчас придем домой, и я позвоню этому Мышкину… Нет, ты ничего такого не думай, просто он нам нужен для дела, ты ж понимаешь.

Она ему позвонила сразу, как только они вошли в дом.

– Ой, здравствуйте, – почему-то сразу обрадовался Мышкин. – А я сейчас на работе. Так обидно…

– Здрассьте, – смущенно буркнула Людмила. – Так вы говорить не можете? Мы с Мишкой можем позже позвонить, когда вы освободитесь.

– Нет-нет-нет! Что вы! Я могу говорить! – поспешно перебил ее Лев Венедиктович. – У вас какие-то новости?

– Да, я встречалась с Курищевым.

– Что вы говорите! – восторженно охнул Мышкин. – Вы мне все должны рассказать! И не по телефону. Давайте… давайте встретимся. Нет, я не назначаю свидание, вы не подумайте, просто… ну чего ж мы, как дети, будем такие важные дела по телефону обсуждать, когда можно спокойно побеседовать. Допустим, у меня. Сегодня… в семь вечера. Обязательно приходите с вашей собачкой. У меня есть кот, очень любопытно будет посмотреть, как они подружатся.

Людмила оторопела. Что бы там ни говорил этот Колобок, но… Это было настоящее свидание! Пусть даже оно носило деловой характер, но… Все же надо вещи называть своими именами. А на свидания она ходила в последний раз… Двадцать три года назад…

– Вы обиделись? – кричал в трубку Мышкин. – Нет, если вас оскорбило мое приглашение, то я…

– И ничего не оскорбило, – быстро проговорила Людмила. – Только как же мы встретимся, вы же на работе?

– А я приду! Я всегда прихожу домой с работы.

– А… да-да, я как-то… Конечно. Когда, вы сказали? В семь? А куда приходить?

– Я сейчас вам продиктую адрес. Или… Знаете, это… нет, лучше адрес…

Мышкин продиктовал адрес и даже повторил его несколько раз, чтобы Людмиле было удобнее запомнить. А та запомнила с первого раза. В конце концов, не так часто ее звали на свидания. Пусть даже и деловые.

– Михаил, – важно проговорила она, когда разговор закончился. – Нас сегодня ждут в гости. Даже и не знаю, идти или нет. Я сегодня чего-то… неважно выгляжу…

Мишка смотрел на нее во все глаза и даже повиливал хвостиком. Скорее всего, ему жутко хотелось в гости. А может быть, он просто хотел сказать, как истинный мужчина: «Да пойдем, кто на тебя там смотреть будет?»

Она кокетливо сдула прядку со лба, посмотрела на себя в зеркало, не увидела там ничего хорошего и вздохнула:

– Пойду, наверное. Все же… надо наказать этого Курищева.

В шесть часов Людмила взяла маленькое зеркальце и тщательно накрасила себе глаза. Лицо сразу помолодело.

– Ну вот, я еще… ого-го! – подмигнула она собаке.

Пес сидел рядом, вертел головой и никак не мог понять, отчего это его хозяйка тыкает себе в глаза всякие палочки, да еще и по губам чем-то мажет.

– Ты, Миш, не подумай, я просто так взяла и крашусь… И ни на какое-то свидание не собираюсь, – оправдывалась отчего-то Людмила перед псом. – Я сейчас… ну в конце концов, мы идем в гости. Я всегда в гости накрашиваюсь. Это тебе на будущее.

Мишке надоело наблюдать за непонятными действиями хозяйки, он прыгнул на диван и устроился на свитере Людмилы.

– Миша! Ну что ж ты! Я ж в нем… – испугалась та, но тут же утихла. – Нет, но если ты считаешь, что этот великолепный пуловер пора уже пустить на подстилку… А он почти новый… Хотя, вру, конечно, я его покупала Ромке на шестнадцать лет. Но Рома его совсем почти не носил! Правда… Хм, зато я из него уже сколько лет не вылезаю… Ладно, надену кофточку с кружевами. Она хоть и старенькая, но я ее носила куда реже. Некуда было.