Испытание - Жоэль Шарбонно

Я пожимаю плечами и пытаюсь сама выбрать направление разговора:

– Мы только что расстались с родными и друзьями. Возможно, мы больше никогда их не увидим.

– Я видел, как ты переживаешь из-за друзей и родных. Видел, что с тобой происходит, когда ты стараешься правильно ответить на вопрос. Тут не то и не другое. – Он накрывает ладонью мою ладонь и несильно ее сжимает. – Знаю, там, дома, мы с тобой не были закадычными друзьями, но ты можешь мне доверять.

Могу ли?

У меня замирает сердце, я отворачиваюсь, не выдержав его пристального взгляда, и смотрю на глиссер, на хижину со ждущими нас камерами. Я знаю Томаса всю жизнь. Мы вместе работали над школьными проектами, вместе играли, даже протанцевали вместе целый незабываемый час на прошлогоднем выпускном празднике. В последнем учебном году мы мало разговаривали. Это моя вина. Томас много раз предлагал мне погулять, вместе выполнить какое-нибудь школьное задание, но я всегда находила причину ответить отказом. Подтрунивание братьев после той вечеринки, злые взгляды других девчонок, моя неуверенность насчет того, как понимать тот танец, заставляли меня от него шарахаться. Теперь я должна выбрать между привычным шараханьем и шагом ему навстречу. Рассуждая здраво, Томас – мой конкурент, моя цель должна заключаться в том, чтобы его обезвредить.

Скоро из хижины выйдут остальные, камеры снова начнут фиксировать каждое наше движение, а то и каждое слово. Я знаю, что здесь, в тени деревьев, куда почти точно не проникает взгляд камеры, у меня есть последняя возможность поделиться своей тревогой так, чтобы этого не услышали чужие уши. Отец меня предостерегал: никому не доверяй. Но, глядя в серьезные серые глаза Томаса, я решаю – только в этот раз – пренебречь отцовским предостережением. Если это ошибка, то я понесу за нее ответственность. Мне придется собственной судьбой искупать последствия.

– В глиссере спрятана камера. В хижине я заметила еще две.

– Ты уверена?

Я решительно киваю.

Он оглядывается на глиссер, прядь волос падает ему на лоб.

– Не пойму, зачем подглядывать за нами уже сейчас!

– Потому что Испытание уже началось! – выпаливаю я.

Глава 5

Стоило начать – и слова хлынули потоком. О стертых воспоминаниях отца. О его отрывочных кошмарах. О его уверенности, что наша прежняя учительница видела такие же кошмары и, используя свой авторитет, препятствовала отбору выпускников из Пяти Озер для Испытания. Потом я, затаив дыхание, жду, что Томас не оставит от опасений моего отца камня на камне, убедит меня, что нам ничего не угрожает. Это просто проверка, одна из многих, нам уже приходилось их проходить, а сколько еще впереди…

Вместо этого он говорит:

– Хорошо, что мы с тобой в одной группе. Будем друг за другом приглядывать.

– Думаешь, кошмары моего отца – это настоящие воспоминания?

– Я думаю, что полезно быть готовыми ко всему. Даже если они ненастоящие, нам неплохо быть начеку. А если настоящие… – Он переплетает свои пальцы с моими, и мы сидим молча, обдумывая непрозвучавшие слова.

Я подпрыгиваю от резкого свиста. Майкл машет нам рукой. Он готов ехать.

Томас встает и помогает встать мне. Пока мы торопимся обратно в высокой траве, он не выпускает мою руку. На полпути он останавливается и достает из кармана что-то, завернутое в белый хлопковый платок. Два печенья. Он берет одно и сует другое мне.

– Раз мы с тобой партнеры…

Это словечко вызывает у меня улыбку. Партнеры! Сколько же мы с ним партнерствовали! Каждый раз, работая вместе, мы получали лучшие оценки во всем классе. Мне хочется надеяться, что и теперь будет так же.

– Что ж, партнер, – говорю я, беря печенье, – не смей брать печенье у наших конкурентов. Мало ли что…

Как я и думала, Зандри раздражена тем, что мы с Томасом залезаем в глиссер вместе. Возможно, Томас к ней безразличен, но, судя по ее кинжальным взглядам, предназначенным мне, она к нему неравнодушна. Партнерство с Томасом создало мне, наверное, нового недруга. Необязательно такого же опасного, как тот, кто готов отравить мою еду, чтобы вырваться вперед, но, учитывая длину ее ногтей, мне следует держаться начеку.

Томас уходит в хвост глиссера и садится с другими. Я собираюсь подсесть к ним, как вдруг ко мне прикасается чья-то рука.

– Все в порядке?

На меня заботливо взирает Майкл. Я в ответ улыбаюсь и, помня про камеру, говорю:

– Все отлично. Здорово было увидеть вблизи результаты стараний по возрождению природы. Они впечатлили бы моего отца.

Он оглядывается на камеру и тоже улыбается. В его взгляде больше нет тревоги, ее сменила радость. Да, по какой-то причине из всей четверки кандидатов из колонии Пять Озер Майкл решил помочь именно мне. Он определенно считает, что я хорошо справляюсь.

Майкл велит мне сесть и устраивается в своей водительской кабине. Зандри увлеченно болтает с Томасом про какую-то вечеринку, на которой они оба были недели три тому назад, а я опускаюсь в одно из глубоких кресел и чувствую, как глиссер начинает движение. Зандри теребит свой браслет, квадрат со стилизованным цветком посередине, наклоняется, чтобы был лучше виден глубокий вырез ее блузки. Не знаю, как относятся к ее заигрываниям те, кто за нами наблюдает, но мне от этого тошно. Хуже того, ее ужимки, без сомнения, плохо отражаются на будущих результатах Испытания. А учитывая то, что она вообще не хотела в нем участвовать…

Я жду паузы, чтобы спросить Зандри про новую ветряную мельницу, которую она помогала проектировать. Главная ее страсть – живопись, но она так же очень хороша по части симметрии и баланса, и этим ее талантам с радостью нашел применение наш городской архитектор. Держу пари, ее браслет как-то отражает эту специфику.

Зандри смотрит на меня с любопытством – наверное, потому, что я тоже участвовала в этом проекте, – но не упускает возможности поговорить о себе любимой. Томас задает ей вопросы про ветряк и втягивает в беседу Малахию, чтобы тот тоже рассказал о своих достижениях. На протяжении следующего часа мы с Томасом расспрашиваем двух других кандидатов, помогая им выигрышно смотреться перед невидимым Испытательным комитетом. Они – мои конкуренты, но при этом мы с ними земляки, и я сделаю все возможное ради нашего общего блага.

Со временем разговор начинает спотыкаться, мне становится трудно держать глаза открытыми после такого длинного дня.

– Почему бы тебе не поспать? – Томас садится рядом со мной и одаривает теплой улыбкой. – Если произойдет что-то интересное, я тебя разбужу.

Я следую его совету и растягиваюсь на кушетке в передней части салона. Не знаю, удастся ли мне заснуть на глазах у Томаса: не хочется, чтобы он видел меня такой беспомощной. Но все же я закрываю глаза, чтобы попытаться. Последнее, что я слышу, прежде чем реальный мир меркнет, – это просьба Томаса к Зандри и Малахии говорить потише.