Заколдованный портрет - Холли Вебб

что-то очень и очень плохое. Она уже поняла, что надо быть начеку. Постоянно. Хорошо, что хоть в школе можно было немного расслабиться – там Пандора до нее не доберется, в этом Лотти была уверена. Впрочем, в школе хватало других проблем. Зара Мартин, похоже, поставила себе целью портить ей жизнь. Она уже обнаружила Пандорин магазинчик – что было и неудивительно. Лотти подумала, что этого и следовало ожидать. Зара обожала ходить по магазинам и вечно хвасталась, сколько всего ей накупили родители. Пару дней назад она принесла в школу очень красивую фарфоровую куклу с прозрачно-белым лицом, голубыми глазами и длинными темными волосами – кукла была так похожа на Зару, что от этого делалось жутко. Лотти могла бы поклясться, что глаза куклы двигались как живые. Зара хвасталась ею перед всеми – и, как ни странно, даже перед Руби. Как будто против собственной воли. Как будто кукла ее заставила. Зара явно была озадачена, когда произнесла: «Руби, хочешь посмотреть?» – и протянула ей куклу странными прерывистыми движениями.

Рассеянно, словно в трансе, Руби подняла руку, чтобы погладить куклу по шелковистым волосам. Лотти вдруг испугалась и оттащила подругу в сторону, однако Руби все же успела прикоснуться к кукле. Но ведь за секунду ничего страшного не случится, правда? Лотти была в этом уверена – почти уверена, и это «почти» очень ее беспокоило. Ей не хотелось даже думать о том, сколько жителей Нитербриджа уже купили магические сувениры в Пандорином магазине. И как на них действуют ее злые чары.

Вчера, когда Лотти зашла в кондитерскую за изюмом в шоколаде для Джерри и розовых мышек, продавщица на нее наорала. Обычно она была очень приветливой и дружелюбной, но вчера неожиданно грубо рявкнула на Лотти: мол, та слишком долго разглядывает шоколадки и пусть даже не думает ничего здесь украсть. При этом продавщица притронулась к стеклянным бусам у себя на шее. Лотти понимала, что нельзя обвинять Пандору во всем плохом, что происходит (как бы ей этого ни хотелось), но бусы кондитерши подозрительно напоминали странные украшения в витрине Пандориного магазина.

Лотти подошла к мосту и огляделась в поисках Руби. Странно, но Руби не было. Они всегда встречались на мосту по дороге в школу, и Руби чаще всего приходила первой. Лотти сегодня пришла как обычно. Не рано. Взглянув на часы, она поняла, что пришла даже позже обычного. Руби надо бы поторопиться, иначе они опоздают на первый урок.

Подождав пять минут, Лотти сдалась и пустилась бегом. До начала урока оставалось чуть меньше десяти минут, а дорога от моста до школы примерно столько и занимала. Может быть, Руби заболела? Но она бы, наверное, позвонила и сообщила? Мама Руби знает, что они с Лотти вместе ходят в школу, даже если Руби так плохо, что она не могла позвонить сама, ее мама уж точно бы позвонила. Лотти все-таки опоздала, но успела влететь в класс до того, как миссис Лоренс начала перекличку. Учительница неодобрительно нахмурилась, взглянув на Лотти, и та старательно изобразила раскаяние. Она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не бросать сердитые взгляды на Руби, которая спокойно сидела за партой. И судя по аккуратно разложенным на парте карандашам и начатому рисунку в альбоме сидела довольно давно.

– Где ты была? – сердито шепнула ей Лотти.

Руби озадаченно заморгала:

– В каком смысле?

– Я ждала тебя на мосту. – Лотти стало ужасно обидно. Неужели Руби забыла? Но, судя по всему, так и было.

Руби густо покраснела, и ее веснушки слились с румянцем:

– Ой, Лотти, прости! Я не сообразила… Это так глупо. Я просто вышла из дома и пошла в школу старой дорогой, как раньше. Прости, пожалуйста. Ты меня долго ждала?

– Даже вот опоздала. И теперь миссис Лоренс на меня рассердилась!

К счастью, миссис Лоренс недолго сердилась на Лотти, но девочке все равно было тоскливо, и плохо, и очень обидно, что Руби о ней забыла. Руби вела себя странно. Несколько раз она как будто не слышала Лотти, когда та к ней обращалась, а на большой перемене направилась в дальний угол столовой, прямо противоположный тому углу, где они обычно сидели с Лотти.

– Руби? Руби! Ты куда? – Лотти бросилась следом за ней и чуть не уронила с подноса тарелку с макаронами в томатном соусе.

Руби растерянно оглянулась, а потом ее взгляд прояснился:

– Ой, Лотти, прости. Я задумалась.

И она как ни в чем не бывало вернулась к их прежнему столику.

К концу уроков Лотти начало казаться, что она превратилась в невидимку. Руби постоянно о ней забывала. Это было ужасно. Вряд ли Руби пыталась нарочно ее обидеть – каждый раз, когда Лотти напоминала ей о себе, она искренне удивлялась и горячо извинялась. Но Лотти все равно было обидно. От Руби она такого не ожидала. У нее даже не было возможности рассказать подруге о сегодняшнем случае у Пандориного магазина.

– Так мы пойдем домой вместе или как? – спросила Лотти уже в раздевалке, когда они надевали куртки. Получилось немного грубо, но она разозлилась уже не на шутку. Может быть, хоть теперь Руби поймет, как ей плохо.

Руби удивленно взглянула на Лотти:

– Конечно вместе.

И она вышла из раздевалки, перекинув рюкзак на плечо.

Лотти смотрела ей вслед, чуть не плача. Руби вовсе не собиралась идти домой вместе с ней. Она снова о ней забыла. Это было ужасно. В полном смятении она поплелась следом за Руби. Если Руби больше не хочет с ней дружить, то, наверное, и не надо навязываться. Руби ведет себя так, словно Лотти ее раздражает, лезет к ней со своим неуемным дружелюбием. Может быть, будучи вежливым человеком, она не говорит этого прямо, но всем своим поведением дает понять, чтобы Лотти от нее отстала. В последний раз Лотти было так плохо, когда мама уехала работать в Париж и сплавила ее в Нитербридж – то есть тогда ей казалось, что ее сплавили. Потом-то она поняла… Но сейчас речь о другом.

– Так ты идешь? – обернулась к ней Руби. Вроде бы она и спросила, но как-то без интереса. Лотти хотелось крикнуть в ответ, что нет, она не идет, большое спасибо и до свидания, но при одной только мысли о том, чтобы идти домой в одиночестве, ей делалось плохо. Она поспешила вдогонку за Руби, отчаянно пытаясь придумать, о чем говорить – с Руби, с ее лучшей подругой, с которой раньше они говорили вообще обо всем! На прошлой неделе