Вольные стрелки - Томас Майн Рид

Глава IX

РАЗВЕДКА В ЧАПАРРАЛЕ

Между берегом Мексиканского залива и отрогами Анд лежит низменная полоса. Ширина этой полосы в среднем не больше пятидесяти миль, хотя кое-где достигает и ста. Характер местности – тропический, поэтому вся она и называется tierra caliente. Она почти сплошь покрыта джунглями, где растут пальмы, древовидные папоротники, красное, каучуковое и красильное дерево, тростники и гигантские лианы. Из кустарников встречаются колючие алоэ, пита и дикий мескаль, всевозможные виды кактусов и, кроме того, много любопытных растений, почти не известных ботанике. Есть здесь и черные, вязкие болота, осененные высокими кипарисами, с которых как бы знаменами свисает серебристый мох. От этих болот распространяется ужасное зловоние, несущее в себе заразу страшного –вомито_ – желтой лихорадки.

Нездоровая эта полоса населена очень слабо. Однако она представляет собою единственную во всей Мексике местность, где мы встречаемся с жителями африканского происхождения. В городах – а городов здесь очень мало – можно, правда, встретить желтокожих мулатов; в разбросанных же поселениях живет своеобразный народ, происшедший от смешения негров с исконными обитателями страны. Люди этого племени называются –самбо_.

Самбо живут по побережью залива и за Вера-Круцем, в местностях, населенных черными. Они занимаются скотоводством, рыболовством, охотой, очень немного – земледелием и, в общем, ведут беспечный, полудикий образ жизни, Проезжая лесом, путешественник нередко наталкивается на такую картину.

В лесу на прогалине чернеет небрежно обработанный участок. Здесь просто вырублено несколько десятков деревьев. На лужайке растут ямс, сладкий картофель, индийский перец, дыни и тыквы. На краю помещается хижина – нечто вроде шалаша: в землю воткнуто несколько жердей; на эти жерди положены другие, горизонтальные. Сверху все сооружение покрыто пальмовыми листьями, защищающими внутренность жилища от солнечных лучей. Вот и все. В тени этого шалаша мы находим людей – мужчин, женщин, детей. На них надеты набедренники из белой бумажной материи, но торс – голый. Кожа у этих людей очень темная, почти черная, волосы жесткие и курчавые, как шерсть. Это и есть самбо, произошедшие от скрещения негров с индейцами. Сложение и черты лица у них грубые, одежда тоже. Отличить мужчину от женщины было бы нелегко даже на близком расстоянии, если бы мы не знали, что те туземцы, которые лениво валяются в гамаках или на пальмовых циновках (петате), – мужчины, а те, которые движутся и работают, – женщины. Время от времени кто-нибудь из мужчин подбодряет свою подругу ударом куарто (бич для мулов)...

В шалаше мы находим грубую и скудную утварь: метате, на котором размалывается вареный маис для хлебцев (тортилий), несколько олла (горшков) красной глины, тыквенные сосуды, грубый топор, мачете, банджо, сделанное из тыквы, седло с высокой лукой, уздечку, лассо. С горизонтальных жердей свисают связки красного стручкового перца. Вот и вс°. У входа лежит тощая собака, не менее тощий мустанг привязан к дереву; в соседней загородке мы видим пару ослов, да иногда шелудивого мула.

Мужчины у самбо всегда бездельничают, а всю работу выполняют за них женщины. Впрочем, работы здесь немного. Все указывает на величайшую небрежность и беспечность туземцев. Ямс, дыни, тыквы и перец настолько зарастают сорной травой, что кажется, будто они выросли без всякого ухода, а солнце греет так жарко, что ни одежды, ни топлива почти не требуется.

Но вот мы выезжаем на другую лужайку – и перед нами открывается новая, более привлекательная картина. Видно, что здесь в землю вложено больше труда, хотя впечатление некоторой беспечности и небрежности все же остается. Перед нами ранчо – хутор мелкого фермера, или вакеро. Жилище его напоминает обыкновенный дом с остроконечной крышей, но стены производят очень оригинальное впечатление. Они сложены из огромных бамбуковых стеблей или из стволов Fougmera splendens. Стволы связаны веревками из пита, но между ними оставлены довольно широкие промежутки, свободно продуваемые ветром. Хижины строятся здесь не для тепла, а для прохлады. Кроются они пальмовыми листьями, причем кровля со всех сторон далеко выступает за стены, чтобы дать сток тропическим ливням. Общий вид хижин весьма причудлив; они даже живописнее швейцарских шале.

Внутри дома обстановка и утварь очень скудны. Столов нет вовсе, стульев мало, да и те состоят из грубых самодельных рам, на которые натягивается сиденье из невыделанной кожи. Имеются бамбуковые кровати; в каждом доме чернеет камень, на котором размалывается маис; на полу разложены пальмовые циновки и стоят корзины. Посреди единственной комнаты стоит маленький очажок, похожий на алтарь; на стене висят бандолина, богато разукрашенное серебряными гвоздиками и пластинками седло тисненой кожи, волосяная уздечка с тяжелыми железными удилами, мушкет, сабля. Наконец, мы находим в доме множество ярко раскрашенных кубков, чаш и блюд, но ни ножей, ни вилок, ни ложек не имеется. Такова обстановка ранчо в области.

Сам хозяин (ранчеро) либо сидит дома, либо чистит своего низкорослого, жилистого и бойкого мустанга. Ранчеро обычно либо испанец, либо метис. Чистых индейцев среди ранчеро мало: они большей частью являются пеонами или работниками.

У ранчеро чрезвычайно живописная одежда и наружность. У всех, без исключения, смуглая кожа, черные волосы, ослепительно белые зубы. Усов они почти никогда не подстригают. Костюм ранчеро стоит описать поподробнее. Они носят бархатные штаны (кальсонеро) зеленого или другого темного цвета, разрезанные по внешнему шву и обшитые снизу черной тисненой кожей, защищающей голени при езде по тернистым чапарралям. В холодную погоду разрез застегивается на пуговицы-бубенчики, нередко серебряные. Под штаны надевается широкое и тонкое бумажное белье (кальсонильо), видное сквозь разрез и очень красиво контрастирующее с темным бархатом. Талия ранчеро задрапирована широким шелковым поясом, чаще всего ярко-красным; бахромчатые концы его свисают вдоль бедер. За пояс затыкается охотничий нож. Поверх белой плиссированной батистовой рубашки надевается короткая вельветиновая куртка с красивой вышивкой и блестящими пуговицами. На голове ранчеро носят широкополую шляпу (сомбреро) с золотой или серебряной лентой. Ноги обуты в сапоги красной кожи с огромными звенящими шпорами. Наконец, вы никогда не увидите ранчеро без серапе – плаща, который служит ему постелью, одеялом, плащом и зонтом.

Жена его прибирает или, стоя на коленях перед метате, замешивает на нем тесто для тортилий, сдабривает его красным стручковым перцем. На нее надета яркая, очень короткая юбка, открывающая красивые ноги без чулок, в маленьких туфельках.