Трактат о военном искусстве. С комментариями и объяснениями - Сунь-цзы

11

Поэтому умный полководец старается кормиться за счет противника. При этом один фунт пищи противника соответствует двадцати фунтам своей; один пуд отрубей и соломы противника соответствует двадцати пудам своей [6].

Я позволил себе на место китайских «чжун» и «дань» поставить русские «фунт» и «пуд». Конечно, это не соответствует действительным весовым соотношениям этих мер. Кроме того, китайские «чжун» и «дань» – меры сыпучих тел, а не веса, и по-русски следовало бы взять что-либо вроде «четверти» и «гарнца». Но дело здесь не в точных мерах. Сунь-цзы просто указывает на то, что известное количество провианта и фуража, полученное на месте, по своему значению во много раз превышает то же количество, доставляемое издалека, или, иначе говоря, экономически гораздо выгоднее получить то, что нужно, на месте, чем возить издалека. Так как в данной фразе Сунь-цзы единственно важна именно эта мысль, я и позволил себе, чтобы сразу сделать ее ясной для русского читателя, на место ничего не говорящих русскому слуху названий древних китайских мер подставить знакомые русские слова. О реальной величине «чжун» и «дань» сведения дают все комментаторы. Когда в переводе на современные японские меры исчисляет один чжун в шесть коку и четыре то, один дань – в 20 коку (Кода и Оба, цит. соч., с. 81), это составляет 32,7 бушеля (1 чжун) и 99,2 бушеля (1 дань).

12

Убивает противника ярость, захватывает его богатства жадность.

13

Если при сражении на колесницах захватят десять и более колесниц, раздай их в награду тем, кто первый их захватил, и перемени на них знамена. Перемешай эти колесницы со своими и поезжай на них. С солдатами же обращайся хорошо и заботься о них. Это и называется: победить противника и увеличить свою силу [7].

Сорай дает совершенно иное толкование этому месту II главы. По его мнению, Сунь-цзы здесь говорит о том, чтобы передать отнятые у противника колесницы самим же сдавшимся неприятельским воинам, именно тем, кто первыми изъявил покорность. Иначе говоря, Сорай предполагает, что захват колесниц противника происходит путем сдачи воинов противника. Таким образом, можно воздействовать на психологию сдавшихся и привлечь их на свою сторону, а с другой – подействовать и на прочих, побуждая их к сдаче. Однако на всякий случай следует принимать и некоторые меры предосторожности, а именно: на колесницах вперемешку со сдавшимися следует рассадить и своих воинов или же сдавшихся раньше и уже проверенных рассадить так, чтобы из троих воинов, составлявших команду колесницы, один или двое были вполне надежными.

Такое понимание основано на толковании одного слова текста – указательного местоимения «ци», которое в этом абзаце встречается два раза. Сорай считает, что это местоимение должно указывать на одно и то же. В первый раз оно встречается в словосочетании «отдай в награду тем, кто первым…» и т. д., во второй раз – в словосочетании «перемени на них (собственно: «те») знамена». Так как во втором случае совершенно ясно, что местоимение «те» указывает на знамена, находящиеся на отнятых колесницах, то и в первом случае «тем» должно относиться к противнику, т. е. фраза должна иметь смысл «отдай их в награду тем, кто первым сдался» (Сорай, цит. соч., с. 45).

Эта аргументация вполне основательна, но все же принять толкование Сорая нельзя. Ведь, если следовать его толкованию, то слово «дэ» нужно будет понимать как «сдаваться», в то время как оно означает «овладевать». Могут сказать, что это чисто словарный подход к делу. Вряд ли это, однако, правильно: в знаменитом приказе У-цзы перед битвой при Си-хэ, приведенном в VI главе его трактата, именно этот глагол употреблен в приложении к колесницам, и именно в смысле «захватывать». «Командиры и солдаты, – говорит этот полководец, – каждому из вас предстоит встретиться – кому с колесницами противника, кому с его пехотой, кому с его конницей. Помните, что если каждая колесница не захватит («дэ») колесницы противника, каждый всадник не захватит его всадника, каждый пехотинец не захватит его пехотинца, пусть мы и разобьем его армию, все равно заслуг не будет ни у кого». Совершенно ясно, что этот глагол применяется именно в смысле захвата трофеев. Поэтому понимание его как «сдаваться» представляет исключительную натяжку. Далее, если следовать Сораю, то глагол «перемешивать» следует отнести к солдатам: «Перемешай солдат на колесницах – своих с только что захваченными». Но грамматически ясно, что в словосочетании «чэ цза» этот глагол относится к колеснице, других слов в этом сочетании нет и не может даже подразумеваться, так как последующий знак свидетельствует, что мысль словосочетания закончена. В таком случае получается вполне реальный смысл: перемешать, смешать захваченные колесницы со своими, т. е. включить их в состав своих сил. Два же одинаковых местоимения можно отнести к колесницам противника и перевести всю фразу так: «Раздай (их) в награду тем, кто первым их захватил, и перемени на них знамена».

14

Война любит победу и не любит продолжительности.

15

Поэтому полководец, понимающий войну, есть властитель судеб народа, есть хозяин безопасности государства.

Пояснения к главе

Во II главе своего трактата Сунь-цзы рассматривает войну с точки зрения экономической. Он указывает на экономическое напряжение, которое связано с войной, и на последствия для народного хозяйства, которые война может при известных условиях вызвать. Вместе с тем он предупреждает и о внутриполитических, и о внешних, международных последствиях войны как результате экономического ослабления страны.

Но все это при двух условиях: при больших масштабах войны, т. е. при мобилизации большой армии, при отдаленности и обширности театра военных действий, и при длительности войны, т. е. при затяжном ее характере.

Сунь-цзы берет для примера масштаб войны, который, очевидно, в его время считался, так сказать, обычным, конечно – для сильных и крупных владений. Он берет царства размером с У, для правителя которого он, по преданию, и написал свой трактат. Отправляясь от этого масштаба, можно делать исчисления в ту и другую сторону.

Этот примерный масштаб следующий: численность армии – 100 000 человек, крупное вооружение – 1000 легких боевых колесниц, 1000 тяжелых; отдаленность театра военных действий – 1000 китайских миль, расходы на все это, а также все сопутствующие издержки – 1000 золотых в день.

Само собой разумеется, что было бы неправильно видеть за этими цифрами Сунь-цзы какие-либо точные исчисления. Это – не более чем круглые цифры, примерный масштаб крупной войны. Так всегда понимали и все комментаторы «Сунь-цзы».

Говоря о численности армии и составе ее вооружения, Сунь-цзы ограничивается краткими данными и обращается к такому читателю (если верить преданию, к князю Хо-люю), которому превосходно известны все подробности организации и состава армии. Впрочем, дошедшая до нас древняя китайская литература позволяет достаточно полно обрисовать картину китайской армии времен Сунь-цзы и для читателя, незнакомого с этим делом.

Сведения о древней китайской армии содержатся в «Чжоу-ли», в «Ли-цзи» и, конечно, во всех указанных выше сочинениях по военному искусству. Если основываться на последних, передающих главным образом практику войны, в противоположность первым, отражающим главным образом законодательные постановления, то в более позднее время в древней китайской армии было три рода войск: пехота, конница и боевые колесницы. Наиболее многочисленной была пехота, но по боевой силе на первом месте стояли колесницы и конница. Трактат «Лю тао» так говорит об этом: «Колесницы и конница – это воинская мощь армии. Десять колесниц разбивают тысячу человек, сто колесниц разбивают десять тысяч человек, десять всадников обращают в бегство сто человек, сто всадников обращают в бегство тысячу человек» – «в условиях боя в равнинной местности», очень правильно добавляет комментатор Лю Инь («Лю тао», отдел «Цюань тао», гл. «Цзюнь бин»). Тот источник дает и характеристику функций этих родов войск: «Колесницы – это крылья армии; они ниспровергают крепкие позиции, поражают сильного противника, преграждают путь бегущим. Конница – это разведка армии; она преследует разбитого противника, отрезает ему подвоз провианта, рассеивает его летучие отряды» (там же). <…>

Основной единицей боевого формирования служила колесница. Сунь-цзы различает два вида колесниц: легкие боевые колесницы, запряженные четверкой коней, предназначаемые для боевых операций, и тяжелые колесницы, запряженные двенадцатью волами, предназначаемые для перевозки всего снабжения, а также служащие укрытием в условиях обороны. Каждой легкой колеснице придавалось 75 человек пехоты, каждой тяжелой колеснице – 25 человек обслуживающего персонала. <…>