Меч, магия и челюсти - Христо Поштаков

— Я дочь короля!

Некоторое затишье, требуемое на подбор очередного снаряда.

— Я ведь так молода!

Рыдания от того, что снаряд не найден.

Барди и сам испугался, такой реакции он, разумеется, не ожидал. Принцесса с подвываниями забилась в уголок, подставив белые ладошки под горькие слёзы... Ситуация выходила из-под контроля.

Просмотр фильма пришлось остановить и заменить незапланированной двухчасовой лекцией об основах кино. Юноша проявил себя блестящим инструктором, показал все необходимые кнопки на пульте, однако так и не смог объяснить, почему господина Мандельштейна до сих пор не сожгли за публичные убийства и разрушения.

— Он колдун, — мрачно констатировала невеста, позволив вновь усадить себя на кровать. — Больше не связывайся с ним. А теперь давай посмотрим, что было дальше... Обещаю сидеть смирно, только принеси что-нибудь поесть. И выпить, покрепче!

Пока жених суетился с закуской, гургил с подоконника любезно приспособил ушки невесты к английской речи, сняв проблему перевода.

— Успокойся, дорогая. — Во время сеанса Барди не отпускал руку невесты. — Кино — это просто иллюзия.

— Ага, — отозвалась она через полчаса просмотра, — ты погляди, как безвкусно одели эту актрису... Ха-ха-ха! Девчонка морочит ему голову, вот увидишь, ни один священник не даст согласия... Инопланетное чудовище? Что ты, любимый, ко мне и не такие сватались, и живут они в Кирикии, совсем близко... Идиоты! Земля плоская! Мандельштейна точно сожгут. Я тебе обещаю... Милый, у меня кончился попкорн.

В последующие шесть часов беспрерывного просмотра принцессе открылись основные жанры американского кинематографа, она самостоятельно прибавляла и убавляла звук, нажимала на паузу, находила нужный кадр, меняла диски и к четырём утра уничтожила примерно два кубометра воздушной кукурузы, приготовленной возлюбленным в специальной печке.

— Ещё фильмы есть?

Рассвет обнаружил в комнате крепко спящего гургила (он беззвучно храпел под кроватью), ровным лучом вырезал из сумрака забывшегося в дрёме парня, обнимающего одеяло, и неодетую девушку. Она сидела рядом, обняв колени и пялясь в мерцающий экран. Это было утро её новой жизни.

— Теперь я тоже колдунья, — удовлетворённо улыбнулась она и выключила телевизор.

Уходя в запоздалый сон, Розамунда не переставая грезила о сказочном мире, где актёру в одном фильме бензопилой сносили голову, в другом его сбрасывали с небоскрёба, в третьем он сам спасал мир, а в четвёртом... ах, кажется, это был другой актёр, но тоже очень даже премилый! Бог ты мой, сколько красивых штучек, всё такое яркое, сияющее и, наверное, жутко дорогостоящее... Ей приоткрылась завеса, под которой прятался неведомый ранее, но такой притягательный мир! Что там медведь в трусах — чушь, да и только! Одного рекламного ролика достаточно, чтобы свести с ума пол-Ландирии! Надо будет подумать... Реальность и мысли её проваливались в колодец усталости глубже и глубже, а сила магического приворота под действием ярких эмоций уменьшалась и уменьшалась. Если, кстати, приворот вообще имел место, памятуя о реальной квалификации недоученного мага...

Утром Барди ознакомили со следующим заявлением:

— Родной, я всё тщательно взвесила и решила: мы едем в Голливуд! Здесь нам делать нечего.

— ?!

— Знаю-знаю, но я никогда не поверю, что в том, что мы вчера смотрели, нет ни капельки магии. Я не настолько дремучая, и не надо мне голову морочить. А если ещё раз обзовёшь меня спецэффектом или компьютерной графикой, я могу и обидеться!

— Ты не поняла...

— Я всё поняла, но главное, чтобы теперь ты понял: если мы ещё хотя бы неделю просидим здесь и не поедем в те прекрасные заморские страны, считай, что я тебе больше не невеста!

— Розамунда, милая, но...

— Ах! — мечтательно закатила глаза принцесса. — Как же там прекрасно, Барди! И сколько всего незнакомого! А люди такие же, делают те же глупости. Как бы ты ни пытался меня убедить, что фильмы снимают не маги, всё равно кино — это магия, самая великая! Барди, я тебе завидую. И теперь я отправлюсь туда вместе с тобой, чтобы посмотреть иные миры. Боже, как бедно, скучно и жалко я жила до сих пор...

— Тебе не нравится наша родная Ландирия? — робко сыграл на патриотизме рыцарь.

— Уже нет, — холодно отрезала её высочество. — Итак, я, принцесса Ландрийская Розамунда, хочу, а стало быть, повелеваю, чтобы ты, рыцарь Барди, жених мой, отвёз меня в заморскую страну Голливуд!

— Но как ты бросишь королевство?! И родного отца?

— Легко! Брошу и не задумаюсь. Папенька со своей пьянкой прекрасно обходится без дочери. Да и вообще, что здесь такого страшного?! Мне же будет хорошо с тобой, я пристроена, родитель ничуть не обидится...

— Но мы ещё свадьбу не сыграли!

— Сыграли не сыграли, какая разница?! Траты одни...

— Но разве не о свадьбе мечтает каждая женщина?

— Это для беременных, когда деваться некуда, — логично парировала Розамунда и снова призадумалась: — Но раз тебе хочется... Хорошо, пусть будет по-твоему. Сыграем на днях, без помпы и лишних торжеств, а потом сразу уедем, правда, дорогой?

Рыцарь был крепко озадачен. События с лёгкой руки невесты развивались с головокружительной быстротой, но не совсем так, как ему хотелось. Розамунда страстно поцеловала его, накинула длинный халат и вышла из комнаты.

Слуги прибрали последствия в виде осколков и подали на завтрак заячью ногу. Но не успел юноша взяться за вилку, как явился Горо, злой и угрюмый.

— Хорошо устроился! — заявил он Барди вместо приветствия. — А меня, проверенного боевого товарища, совсем забыл, будто меня и нет.

— Ничего подобного. Слуги! Принесите завтрак для мага.

— Ты совсем опустился, сынок: волочишься за принцессой, и тебе даже в голову не придёт, что в это самое время старые люди умирают от голода.

— А как насчёт заветного пояса с золотыми монетами?

— Чтоб все узнали? Брось... У меня зубочистки кто-то умыкнул, даже к туалетной бумаге ноги приделали... а тут — ЗОЛОТО! Ты хоть одного купца в последнее время здесь видел? Были раз цыганки, привязались к солдатам, последние медяки выманили. К королю даже кредиторы не идут, не то что купцы... Кормят меня дурацкой селёдкой, посола начала человечества, пью целыми днями, отекаю, ночами не сплю, живот сводит, всё болит. А ты, — старика пробило на слёзы, — ешь себе ветчину с майонезом, мажешь конфитюры, лопаешь шоколад и ловишь кайф с развращённой принцессочкой. Зачем ты притащил меня сюда? Зачем я только вернулся в эту нищую страну?!

— Со временем мы всё тут изменим, дай срок. Вот, возьми мой платок, вытри слёзы и, пожалуйста, успокойся.

— У тебя, разумеется, времени навалом, и проводишь ты его приятно, а мне, никому не нужному, забытому, старому, ещё неделя, и смерть от несварения желудка или от кишечной палочки... Ы-Ы-Ы-Ы! Ты околдован, мой мальчик, к несчастью, не без моей помощи... Ы-Ы-Ы-Ы! Надо улепётывать отсюда, включать компьютер и возвращаться, пока нас ещё помнят в Голливуде. Поехали, а?!

Барди решил не дожидаться слуг и подвинул обездоленному чародею свою зайчатину. Заткнув таким образом рот собеседнику, молодой реформатор Средневековья воодушевлённо изложил свою программу:

— Я понимаю, Горо, в Голливуде у тебя было всё. И ты проявил недюжинный патриотизм, отказавшись от привычных удобств цивилизации. Прости, в последнее время я действительно был так увлечён принцессой, что перестал интересоваться твоим здоровьем. Но скоро я женюсь и на правах принца приведу Ландирию в порядок! Ешь, ешь, не дёргайся, подавишься... Сегодня же займусь твоим меню, поговорю с сенешалем.

— С этим пустомелей? — возмущённо прочавкал Горо. — Он только к тебе и подмазывается, держит нос по ветру. Да что там говорить! Ты не возражаешь, если я съем вон тот виноград?

— Ради бога, хоть всё съешь. Подожди чуть-чуть, вот справим свадьбу, и увидишь, как мы тогда заживём.

— Чепуха, пустое, налей-ка винца... У них тут монополия на алкоголь — король всё выпивает один. Вот тебе ещё одно доказательство средневекового самодурства — здесь даже выпить нельзя, сухой закон, а говоришь, женюсь...

Барди задумался: сначала Розамунда, теперь Горо. Пора начинать действовать, а то ведь так и не поймут, что лучше жить в родной стране.

— И кстати, хочешь для сравнения взглянуть на мою трапезу, — отставил пустой кубок маг. — Это одно название «зал для почётных гостей», а кормят скорей уж незваных врагов.

— Верю, верю, поэтому лучше ко мне приходи — вместе будем столоваться. Можешь книгу сюда принести и ценный багаж, надёжней будет. Ты поворожил бы мне на счастье, а?

— Ну, насчёт повторной ворожбы я должен подумать, а вещи мои в машину отнесём, там хотя бы есть сигнализация. — Горо стал надуваться от важности. — И давай помогай, раз напросился!

Барди не возражал, у него тоже частенько пропадали мелочи, например, складной ножик, вилка с ложкой, пластиковые стаканчики и прочее, всего не упомнишь...