Студия «Боливар» - Анатолий Радов

— Это точно — согласился я — Вот даже сейчас, правда заключается в том, что я попал в полное дерьмо. А это нельзя назвать приятным.

— Это даже нельзя назвать просто неприятным — Алекс на секунду задумался — Это хуже чем смерть. Ты живёшь, дышишь, твой мозг работает, и твой мозг понимает, что ты никогда не вернёшься обратно. Никогда не увидишь своих родных. Ты обречён прожить здесь вечно.

— Почему вечно? — спросил я.

— Я пришёл к такому выводу по двум причинам. Во-первых, здесь никто не стареет, ну и, во-вторых, никто ни разу не умер естественной смертью. И если ты попал сюда тридцатилетним, то тебе всегда будет тридцать. А это неестественно. Единственный способ умереть, быть убитым. Боливаром, например.

— Боливаром? — я вспомнил название студии — Так вы назвали его Боливаром?

— Да. Все, так или иначе, попали сюда по приглашению одного и того же человека, который представлялся владельцем разных учреждений. Но во всех его визитках всегда было слово Боливар. Знаешь, какая визитка была у девчонки?

— Какая? — спросил я, хотя уже уловил суть — Неужели, кондитерская фабрика Боливар?

— Почти угадал. Только фабрика производила кукол. Я вот, хотел устроиться поваром. Поэтому, в визитке было написано…

— Ресторан Боливар — опередил его я.

— Точно — Алекс улыбнулся — Ты быстро врубаешься. Поэтому мы и назвали монстра — Боливаром. Вернее так его назвал Первый.

— Это тот, который здесь первым появился?

— Да. Но монстр не убивает всех подряд. И вообще, он убивает редко. За всё время пока я здесь, девочка всего пятая жертва.

— А кто был первой?

— Это тавтология, но первой жертвой был Первый. Никто не видел, как он погиб, но я нашел капли крови на траве, километрах в шести за оградой. Много капель. Кстати об ограде. За нею его территория. Сюда он не выходит. Но если зайти слишком далеко на его территорию, он может убить. Первый зашёл слишком далеко.

— А девочка? Она ведь зашла не больше чем на двести метров?! А ты? Как это ты прошёл по его территории шесть километров?

— Наверное, мне повезло — Алекс задумался — А вот насчёт девочки, непонятно. Видишь, в чём проблема. Там, за оградой, растут некоторые съедобные растения, которых нет по эту сторону. Природа здесь несколько скуповата, так что приходится, чтобы не умереть от голода, иногда заходить на территорию Боливара. Трое погибших зашли тоже пособирать корешки, но Первый зашёл, чтобы узнать, что находится за дальними холмами. Он отправился за холмы через неделю после того, как я пришёл к нему. Этот шалаш — Алекс указал рукой на шалаш, в котором я очнулся — построил он. До этого я почти два месяца провёл в деревне. И ты знаешь, они там все сошли с ума. Через два месяца я просто сбежал от них и Первый разрешил мне жить здесь. Он всю неделю рассказывал мне о всяких своих соображениях по поводу этого места. А потом просто собрался и ушёл за холмы. На следующий день я отправился за ним. Ну и обнаружил кровь. И знаешь, я испугался. Тогда я еще ни разу не видел Боливара, но был наслышан о нём от деревенских, поэтому встречаться с ним у меня никакого желания не было. Я вернулся обратно, и прожил здесь, спасибо тебе за точность, двадцать два года. Убивал местных крыс и менял их на воду и хлеб. Конечно, за это время я много раз размышлял о том, куда я попал. Рай? Ад? Я в это не верил. Да и сейчас не верю. Может это эксперимент инопланетян, иногда думал я. Ну, вроде, смогут ли люди жить вечно? Не сойдут ли с ума? Проведут эксперимент, выяснят, что всё нормально, и подарят людям бессмертие. Но сколько же тогда должен длиться этот эксперимент? Речь ведь идёт о бессмертии. Сотни лет? Тысячи? Или может быть вечно? В таком случае, люди просто напросто не дождутся результатов. Скажем, произойдёт ядерная война, и всё. И для кого тогда весь этот хренов эксперимент? Да и зачем тогда Боливар? Я думаю, мы в каком-нибудь параллельном мире. И создал этот мир тот, кто нас сюда пригласил. Возможно он безумный, гениальный учёный, какой-нибудь физик, научившийся создавать искусственные миры. А возможно, он из тех, кого люди религиозные называют высшими существами. Бог там, или дьявол, не важно, в принципе.

— А может быть, он погружает нас в летаргический сон, например, и мы теперь в чём-то типа матрицы. Там, в реальном мире фильм такой сняли. Я когда шёл по дороге подумал, может быть, режиссёр…

— Режиссёр? — Алекс громко рассмеялся — Так ты хотел стать актёром? А он тебе роль пообещал?!

Этот смех меня немного смутил. И в правду получалось, что я глупее всех остальных вляпался в это дерьмо. Даже глупее девчонки, та хотя бы на кукол повелась. А куклы, это намного реальнее, чем предложение сняться в фильме, сделанное в неком городе Мухосранске.

— Ну, да — продолжил я, чувствуя, что краснею — Так вот, допустим, что режиссёр каким-то образом усыпил нас, и теперь при помощи всяких там проводков и компьютеров, вводит в наш мозг всю эту дребедень.

— Может и так, кто его знает? В принципе может быть, что угодно — Алекс перестал смеяться — Я не видел эту твою матрицу, но версия тоже интересная. В любом случае суть одна. Мы под влиянием этого, как ты его называешь, режиссёра, и ни хрена не знаем, как вернуться в реальный мир. Мы даже не знаем, как с этим режиссёром связаться, чтобы хотя бы узнать о его намерениях относительно нас.

— Почему же? — я достал телефон — У меня есть один звонок.

— Что это? — спросил Алекс, глядя на трубку в моей руке.

— Сотовый телефон. Такой телефон, без проводов. Внутри маленькая антенка, по всему миру стоят большие. Короче, что-то вроде рации.

— Так значит, ты можешь с ним связаться? — на лице Алекса появился искренний интерес — Тогда звони, чего ждать?!

— У меня всего один звонок. Он там что-то говорил о серьёзности и взвешенности. И он прав. Я позвоню попозже, когда хоть немного разузнаю об этом мире. А если я позвоню сейчас, что я ему скажу? — Эй, чувак, я хочу домой? — Вряд ли он ответит — Да без проблем.

— Ну, как знаешь — Алекс заметно расстроился — Но для того чтобы побольше узнать, тебе нужно сходить в деревню. Кое-что тебе расскажут там, а если вернёшься, то и я поведаю тебе парочку интересных вещей.

— А почему не сейчас?

— Я должен быть уверен, что ты не примкнёшь к ним, понимаешь? Пусть уж всё пока останется так, как есть. Но в деревню тебе лучше пойти не раньше, чем через две недели.

— Почему?

— Я же тебе сказал, что они очень любили девочку, и если твоё появление и её смерть произойдут в одно и то же время, они могут связать эти два события воедино. И даже может быть обвинят тебя в её смерти. А это тебе совсем не нужно, согласен?