Личное дело майора (СИ) - Кистяева Марина

Внутри лона пылало, Тома чувствовала собственную влажность, за которую не было стыдно. Они оба снова оказались на грани, на краю пропасти. И что мешало им сделать первый шаг?

Тома заерзала, выдавая стеснение и нетерпение. Ее штормило все сильнее. В голове – или в сердце? – билась мысль: «Пусть возьмет…» Снова. Сделает своей. Даст почувствовать каково это – принадлежать майору Тихонову. Тамара намеренно заерзала попой, идя на осознанную провокацию. Она ей нужна! К горлу подкатил ком, слова никак не формировались.

Пальцы Жени творили беспредел. Проникали внутрь, вызывая неприлично громкие хлюпающие звуки, от которых хотелось скрыться, спрятаться. Да-да, и желательно на груди майора.

Он прижал ее к себе плотнее. И потянулся, чтобы поцеловать. Вот тут Тому и торкнуло немного.

– Я грязная, – буркнула она, вспомнив, что вчера так и не добралась до ванны.

И вообще!..

Нет, она не против утреннего секса. Наоборот даже!

– Чего? – нахмурился Женя, прерывая ласки и, видимо, о чем-то быстро соображая. Потому что итогом послужил кивок. – Ок, Том, без проблем. Пошли в ванную.

У товарища Тихонова слова не расходились с делом. Тамара не успела моргнуть и понять, что происходит, как он бодро вскочил с кровати и подхватил ее на руки. Она ойкнула и поспешила обхватить его за шею.

Чувствовать себя в его руках – непередаваемое ощущение. Именно когда-то оно перевернуло жизнь Томы, отрезав путь к прошлому. Став наваждением. Желанной целью.

Потребностью.

Сейчас она тоже растворилась в ощущениях, ловя собственную реакцию ежесекундно. Может ли у человека остановиться сердце от счастья? Наверное, может.

Хотя и не хотелось бы…

До ванной Женя донес ее быстро. Дверь толкнул плечом, та поддалась. И сразу к душевой. Осторожно поставил Тамару на пол. Сам же отходить и давать ей толику пространства не стал. Ей и не требовалось.

Все-таки было куда лучше на его руках. Или в кровати. Потому что ноги ни черта не держали. Тома не стала бороться с собой, прильнула к Жене, наслаждаясь теплом и мощью его тела.

Он сразу же обнял ее за талию, точно поняв, что она слабенькая.

– Включаю воду, может пойти прохладная. Предупреждаю честно.

Его слова, если и несли какой-то смысл, растворились в пространстве. Томе было все равно. Он рядом. Вот что имело значение. Она, не думая, что делает, ткнулась губами сначала ему в грудь, а потом повела вверх, вставая на носочки.

Вкусно… И пряно.

По коже рассыпались мурашки, и Тома зажмурилась от удовольствия.

Вода и правда пошла прохладная, заставив девушку вздрогнуть. Ее реакция не осталась незамеченной. Женя сразу же прижал ее к себе и несколько раз поспешно провел руками по спине, ягодицам, плечам, согревая.

Большего и не требовалось…

Вода нагрелась быстро.

– Так лучше? – спросил Тихонов, улыбаясь и точно не замечая, как по его лицу струятся прозрачные капли.

Тома притихла. Не потому, что ей нечего было сказать – она запечатлевала в памяти моменты. И Женю. Именно таким – счастливым. Своим.

– Гораздо, – прошептала она и начала приседать.

– Тома, – хрипло выдохнул Женя. Его голос одновременно завибрировал от напряжения и предупреждения.

Но ей было пофиг.

– Я хочу, – повторно прошептала она, уже не глядя на мужчину.

Вода нещадно заливала лицо, глаза. Но кого это волновало?

Тома опустилась на корточки и на несколько секунд перестала дышать. А потом подалась вперед, прикоснувшись губами к розовой головке члена…

***

Сука… Как же бесконечно тянется день, когда душа горит. Тихонов посмотрел на часы. Еще полчаса – и можно валить, если, конечно, не подкинут работы.

Подкинули…

Пришлось выезжать с группой на другой конец города и немного побегать.

Тихон усмехнулся. Может, и к лучшему, мозги немного проветрились и встали на место.

Весь день он думал только о Тамаре.

О засранке, которая после сумасшедшей ночи и не менее фееричного утра очень быстро ретировалась из его квартиры, когда пришло время посмотреть в глаза друг другу.

Он бы посмотрел. С удовольствием.

И еще разок зажал Томку, прежде чем отпустить.

Разговаривать она отказалась. Засуетилась, волосы кое-как отжала полотенцем, натянула одежду и была такова.

Тихон мог ее остановить, задержать. Он наблюдал за ее манипуляциями молча. Да и что тут скажешь? Что он похерил столько времени их личного счастья? Из-за принципов? Можно, конечно, их назвать дебильными, но язык не поворачивался.

Евгений провожал Тому со спокойным сердцем. Спустился вместе с ней, посадил в такси. Все как полагается. Лишь после этого начал собираться на службу. Сегодня дежурил…

Голова была чумовой до обеда. Правильно, всю ночь пробегал. Мужики пытались над ним постебаться, но наталкивались на предупреждающий и не несущий ничего доброго взгляд. Знали, что когда Берсерк не в духе, можно и словить. Порой и у них бывали стычки, чего уж.

Он снова и снова прокручивал в голове прошедшую ночь. Тот страх, который испытал за Тому. И четкое осознание, что она должна не шляться черт-те где по городу, а спать не просто в его квартире, а в его кровати! С ним.

Да, с ним.

Точка.

На душе от осознания, от принятия было чертовски легко. Охрененно просто. Никуда он от Бягезовой не делся. Или она от него? Тут спорный вопрос. Притяжение сработало безотказно, это он, идиот, кочевряжился чего-то.

Освободился Женя ближе к девяти.

Скоро Тома должна подъехать. Он прыгнул в «киа» и, стараясь максимально не нарушать правил дорожного движения, выдвинулся к дому, по пути заскочив в магазин. Купил французского вина, фруктов, сладостей. В холодильнике имелась еда, Лизка притащила от матушки заготовок. Но не кормить же Тому домашними котлетами?

Ее машины у подъезда не было. К лучшему, успеет сполоснуться и побриться. Ему Тибуров уже вставил по первое за то, что явился небритым. Царапать нежную кожу Томы второй вечер подряд не стоит.

Залетев в квартиру, поспешно скинув обувь и водрузив пакет на стол, Евгений ринулся в ванную. Схватил электробритву и принялся наводить мордулица. Чесслово, как жених перед свадьбой. Самому весело было.

Справился с поставленными задачами быстро. Теперь надо порядок на кухне навести. И не важно, что Тома видела и заваленную посудой раковину, и черт-те как составленные тарелки в посудомойке. Он не всегда пользовался последней. Да и для того, чтобы заставить ее хотя бы на половину, надо тарелки в нее складывать неделю! Евгений часто не питался дома. А если ел, старался мыть сразу. Не всегда, конечно, получалось, часто забивал.

Еще десять минут – и относительная чистота на поверхностях кухни. Осталось робот-пылесос запустить, и будет все окей.

Где-то в районе одиннадцати Тихонов напрягся. От радужного настроения не осталось и следа.

Какого черта, Тома?

Где тебя носит, детка?

Опять по городу бегать-искать? Ну уж хренушки.

Сама придет.

Всегда приходила и сегодня приедет.

Как показало время – хренушки все-таки предназначалось ему.

Тома не приехала.

Тихон несколько раз подрывался, хватал телефон и каждый раз кидал его на кровать, сжимая челюсть.

Наверное, он переборщил… Набросился, как оголодавший, на Тамару, вот и результат. Девочка элементарно испугалась. Могло такое быть? Запросто. Она видела в нем героя, а он оказался озабоченной скотиной, дорвавшейся до желанной девочки. Кто бы только знал, как он хотел Томку! С ума же сходил каждую ночь, зная, что она спит за соседней стенкой. Мало того спит! Трогает себя. И раз за разом он задавался вопросом: кого она представляет, лаская себя и тихо кончая?

Его? Его же…

Тихонов, чертыхнувшись в очередной раз, перевернулся на живот. Сна ни в одном глазу. Зашибись просто.

Оставалось надеяться, что эта засранка спит спокойно!

Утром он кинул ей сообщение: «И где вчера ты ночевала?»