Повелитель гроз - Танит Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Орн вернулся к постели и сел рядом с ней. Теперь она и в самом деле видела его улыбку. Но он все так же молчал.
— Орн, может ли так оказаться, что ребенок этой девки — не от Редона? Возможно, от какого-нибудь жреца, еще до того, как он использовал ее…
Он потянулся и накрыл ладонями ее груди.
— Вал-Мала, когда мы обнаружили Редона мертвым, девчонка впала в какой-то транс, и Амнор заявил, что сумеет вывести ее из него. Поэтому некоторое время он провел наедине с ней в своем шатре.
— Вот как! — она даже присвистнула.
— Да. Думаю, что ответил на оба твоих вопроса. А щенок, который так беспокоит тебя, всего лишь гнилой плод.
— Амнора нужно убить.
Орн пожал плечами. Она поймала зубами мочку его уха и с силой прикусила. Выругавшись, он оттолкнул ее.
— Делай, как хочешь, только отвяжись. Ты отвечаешь лишь перед богами.
— А ты? Чего хочешь ты — регентства или меня?
— Регентства. Ты, киска, бесполезный придаток к нему.
Белые звезды облепили небо, колышась в зеркале реки, по берегам которой тянулись к луне черные хижины. Немного поодаль, на другом берегу, отблеск храмовых огней освещал узкие ступеньки, ведущие к воде.
Ломандра пробиралась по тесным проулкам, вымощенным булыжниками, между кишащими крысами остатками стен. Время от времени она нервно оглядывалась по сторонам. И так уже из-за одной прогнившей двери вышел какой-то мужчина, решив, вероятно, что она шлюха, ищущая себе клиента. «Пропусти. Меня вызвали в гарнизон», — задыхаясь от страха, выпалила она, и это обращение к имени закона отрезвило его.
На этот раз она пришла сюда своими ногами, перепачкав край плаща грязью из сточных канав, — она, которая всегда приезжала в занавешенных носилках. Огромное здание казалось бесформенным, темные стены пятнала грязь и ночь.
— Чего тебе здесь нужно? — часовой у ворот преградил ей путь копьем.
У Ломандры уже совсем не осталось ни малейшего присутствия духа.
— Я пришла повидаться с Дракон-Лордом, Крином.
— Да неужели, красотка? Дракон занят, ему сейчас не до таких, как ты.
Она поникла, потеряв последние остатки надежды, но вдруг из мрака за воротами раздался голос другого мужчины:
— Эй, часовой! Пропусти даму.
Стражник обернулся, отсалютовал и отступил в сторону. Ломандра вошла в грязный и слякотный дворик. Она не видела лица мужчины, но голос показался ей знакомым. Он осторожно тронул ее за локоть.
— Леди Ломандра, если не ошибаюсь?
Он подвел ее к факелу, брызжущему каплями жира, и она узнала его. Его звали Лиун из Кармисса, он был одним из капитанов Крина.
— Да, теперь я вижу, что не ошибся, — его губы скривила насмешка. — Должно быть, вы невыносимо по нему скучали, если осмелились прийти сюда в одиночестве. Придворной даме не место на этих улицах, особенно после заката.
— Я… мне нужно его видеть… — Она запнулась, не зная, как он поступит, поверит ли ей. Если он сочтет ее навязчивой дурочкой, влюбленной в Крина, то сделает все, чтобы не допустить ее до Дракон-Лорда. Но когда он снова заговорил, в его голосе прозвучала неожиданная теплота.
— С вашего позволения, у вас нездоровый вид. Пойдемте под крышу. Там довольно неприглядно, но зато туда не проникает речная сырость.
Они миновали шеренгу стоящих навытяжку часовых и вошли в массивную дверь из циббового дерева.
— Он что, наградил вас ребенком? — спросил он у нее как бы между делом.
— Нет, — ответила она. Глаза у нее слезились от усталости. — Нет.
И все же, подумала она, я здесь из-за ребенка. Из-за ребенка Ашне'е, под милосердным покровом тьмы унесенного из дворца и теперь спрятанного в одном из убогих домишек у реки. Старуха, снимавшая эту лачугу, едва бросила взгляд на покалеченную ручку малыша — вне всякого сомнения, на своем веку она повидала среди бедноты немало искалеченных сорванцов и их обезумевших матерей. Ломандра подавила внезапное, неизвестно откуда взявшееся желание расплакаться. Ей казалось, что она не спала уже год. Она и сама не знала, почему делает то, что велела ей девушка с Равнин, и не позволяла себе доискиваться ответа на этот вопрос, страшась узнать его.
Она почувствовала, как пальцы молодого лейтенанта сильнее сжались на ее локте.
— Вы нездоровы. Посидите здесь, я сам схожу за Крином.
Она осознала, что сидит в крошечной комнатушке, освещенной лампой и тусклым отблеском огня, чадящего в камине.
Ожидание показалось ей бесконечным, но наконец он все-таки пришел — высокий широкоплечий мужчина, одетый по форме в коричневую кожу и темно-красный плащ гарнизона. У него было суровое проницательное лицо, покрытое шрамами, как и тело — еще с молодости, проведенной в приграничных стычках в Таддрикских горах и морских боях с закорианскими пиратами. Но главными на этом лице были наблюдательные и на редкость спокойные глаза. Его улыбка была сочувственной и дружеской, но не более, поскольку в их отношениях никогда не было места лишним чувствам. Они были любовниками лишь в постели.
— Чем могу служить, Ломандра?
Она раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова. Он мгновенно заметил, как резко постарело ее лицо. Глаза были покрасневшими и ненакрашенными, всегда ухоженные волосы висели сосульками.
— Лиун, похоже, решил, что ты забеременела от меня.
— Нет. К тому же это все равно ничего бы не изменило.
Она снова умолкла. Он подошел к столу и налил вина в два бокала.
Ломандра взяла кубок, и лишь после того, как она сделала несколько глотков, к ней вернулся дар речи.
— Мне нужна твоя помощь. Я должна бежать из Корамвиса. Если я останусь, королева, скорее всего, убьет меня.
Он внимательно посмотрел на нее, потом отпил из кубка.
— Я рассказывала тебе о той равнинной девушке. Об Ашне'е.
— О колдунье, которая отравляет твои ночи дурными снами, — сказал он спокойно.
— Да, наверное… Ее ребенок появился на свет месяц назад.
— Я слышал об этом.
— Вал-Мала подмешивала в ее еду снадобье, надеясь, что ребенок родится мертвым. Но он выжил, и тогда она приказала мне убить его — задушить, а в доказательство принести мизинец с его левой руки.
Лицо Крина помрачнело. Он в три глотка допил кубок и выплеснул осадок в огонь.
— Совсем спятила сука. Она что, решила, что ты ее мясник?
— Я и не делала этого, Крин. Ашне'е… это она отрезала палец… я никогда не видела такой свирепой решимости. Я лишь принесла требуемое Вал-Мале. Но ребенок жив. — Она поникла, сжавшись на узком солдатском топчане. Он отставил свой кубок и уселся рядом, ласково обняв ее.
— И ты где-то спрятала этого ребенка.
— Да. — Она была очень рада, что не пришлось ничего объяснять.
— Ты очень храбрая женщина, если решилась пойти против Вал-Малы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});