Сторож брату моему-2: Конституция - Майкл Фридман

Как и все остальные, подумал лейтенант. Как еще двести человек, превращенные в фарфоровые статуи.

Стиснув челюсти, Кирк принялся за работу. Сначала он воспользовался трикодером, чтобы определить проблему – поломку в одном из реле, которое обеспечивало мощностью катушки двигателя. Потом воспользовался гаечным ключом, чтобы обойти проблему и снова ввести систему в действие.

Совсем небольшая поправка. Смехотворно простая. Но без нее импульсный двигатель судна был бесполезен. Закончив ремонт, лейтенант собрал инструменты, и отправился назад к люку. По его подсчетам у него еще оставалось несколько минут, чтобы связаться с Конерко по интеркому и приказать запустить двигатель.

Это было совсем нетрудно. Ведь он уже рассчитал курс. Все что ей оставалось сделать, запустить его. К сожалению у Кирка было не так много времени, чтобы вытащить из трубы Крейна. Не сейчас, когда орбита ухудшается все больше с каждой секундой. Но он проследит за тем, чтобы кто-нибудь пришел сюда и достал этого человека. Это было самое меньшее что лейтенант мог сделать для Крейна.

Глава 5

Младший лейтенант Гэри Митчелл вместе с командным составом USS «Конституции» находился в комнате отдыха в окружении свободных от вахты членов экипажа, играющих в трехмерные шахматы, выпивающих и обменивающихся шуточками.

Несмотря на смех окружающих, лейтенант был самым счастливым челолвеком в этой комнате; фактически столь же счастливым, как грязный, жирный орионец с животом, набитым теплыми сочными крылатыми слизняками. Но для его отличного настроения была причина. Он собирался снова встретиться со старым другом.

Митчелл никогда не сомневался, что Джим Кирк преуспеет. Он всегда знал, что этот парень поднимется в звании быстрее метеора, затмив по пути всех своих сверстников. Ведь Кирк еще несколько лет назад был отмечен как парень с достойным подражания потенциалом командира. Он стал любимчиком командования Звездного флота с того дня, когда ступил на землю академии.

Конечно собственная карьера Митчелла не была столь обнадеживающей. С самого первого дня он расслабился на занятиях в академии, неоднократно не повиновался приказам старших по званию, бросал вызов обычаям инопланетных миров, и вообще был сплошной неприятностью. В некотором смысле было чудом уже то, что он вообще чего-то добился.

К счастью для Митчелла, Кирк и другие видели в нем потенциал. Они вставали на его защиту всякий раз, когда он заходил слишком далеко. И благодаря им, шесть месяцев назад он заслужил место на одном из новых звездолетов флота.

Поэтому, когда Митчелл узнал, что его друг будет служить с ним на одном корабле, его изумило не то, что они снова будут вместе летать среди звезд, как это было в академии. Удивительно было то, что Митчелл вообще добрался до звезд.

Почувствовав на своем плече чью-то руку, он обернулся и посмотрел на первого офицера «Конституции».

– Ваш друг опаздывает, – сказал коммандер Хирота, отзываясь с выражением неодобрения под щеткой черных как уголь волос.

Митчелл с предельной уверенностью тряхнул головой.

– Должно быть на базе проблемы с транспортером. Джим никогда в своей жизни не опаздывал.

– Знаете, лейтенант, – сказала главный инженер Джанковски, темная блондинка с чувственными губами и заразительной улыбкой, – вы поставили своего друга в затруднительное положение. После того что мы о нем слышали, мы будем разочарованы если окажется, что он не ходит по воде.

– На звездолете все равно это трудно доказать, – заметил Хирота.

– Скажу вам по опыту, – сказал им Митчелл, – он не ходит по воде. Но поверьте мне, это в нем единственное, что вас разочарует. Вы же знаете какой я?

– Знаем, – сказала Джанковски.

– Так вот, – сказал Митчелл, – Кирк еще лучше.

– Как денебианский слизистый дьявол, – заметил Линч, темнокожий мужчина с рельефными чертами лица, офицер по науке. Технически он был начальником Митчелла с тех пор как навигацию отдали под начало научного отдела. – С другой стороны, – продолжил мужчина, – мы не взяли бы на борт слизистого дьявола в качестве главного рулевого.

Эти слова вызвали смех у Хироты и Джанковски, уж не говоря о Боррике, кривоногом офицере связисте с длинным лицом и похожими на зебру отметинами на коже. Митчелл, выросший на улицах Нью Йорка, почувствовал себя обязанным дать достойный отпор.

– У денебианского слизистого дьявола не хватило бы мужества работать рулевым, – сказал он Линчу. – Он больше подошел бы для… ну скажем для научной станции.

Это вызвало еще больший смех. Глаза Линча сузились, когда он шагнул к Митчеллу и встал нос к носу, делая упор на свой внушительный рост. Но Митчелла это не поколебало.

– Я убил бы вас за это, – сказал научный офицер, – если бы вы так чертовски не забавляли всех вокруг.

Потом он хлопнул Митчелла по плечу и сердечно рассмеялся.

– Рад, что все собрались в такое хорошее время, – произнес знакомый властный голос.

Внезапно комната затихла. Митчелл вместе со всеми развернулся и посмотрел, как крепкое тело капитана Одженталера заполняет вход в зал. Его маленькие синие глаза светились показным неодобрением.

Капитан был не один. Рядом с ним стоял подтянутый молодой мужчина с аккуратно зачесанными золотисто-каштановыми волосами и лицом, которое могло рассказать о кукурузном поле и просторе неба.

– Простите, сэр, – оветил Хирота с самым серьезным видом. – Мы не хотели хорошо проводить время в ваше отсутствие.

Все вокруг улыбнулись. Митчелл тоже улыбнулся, уверенный, что Одженталлер примет замечание первого офицера в том же духе.

– Извинения приняты, – сказал капитан. Он обвел жестом всех присутствующих. – Вольно.

Комната снова загудела, хотя и не так громко как прежде. Ведь почти каждый из присутствующих хотел знать, с чем пришел Одженталлер. Капитан смерил взглядом своих старших офицеров.

– Если вы все на мгновение прекратите хихикать, я хотел бы вам представить нашего нового лейтената… Джима Кирка.

Митчелл усмехнулся. Приятно было снова увидеть старого ворчуна. На самом деле даже чертовски приятно. И было не совсем типично для Кирка выглядеть так, словно он потерял старого друга, когда все вокруг него были в таком хорошем настроении.

Насколько Митчелл его знал, Кирк всегда был слишком серьезен. И каждый раз когда казалось, что этот парень немного расслабился, он делал что-то, чтобы окончательно продемонстрировать, что он все еще тот же самый консерватор, каким был всегда.

Первым желанием Митчелла было обнять Кирка за плечи и представить лейтенанта старшим офицерам. Однако это была работа капитана Одженталера, и последнее что хотел сделать Митчелл, так это наступить на пятки своего командира.

– Лейтенант Кирк, – сказал капитан, – разрешите представить моих офицеров. – Мой первый помощник, коммандер Акира Хирота.

Хирота кивнул головой.

– Добро пожаловать на «Конституцию», лейтенант. Буду рад работать с вами.

– Аналогично, сэр, – ответил Кирк.

Одженталлер продолжил.

– А это, – указал он, – Кристина Веласкес, начальник медицинской службы.

Доктор была хрупкой женщиной с длинными темными волосами и ярко-синими глазами, которая до этого момента оставалась на перефирии их беседы. Она тепло улыбнлась вновь прибывшему.

– Я о вас много слышала, мистер Кирк. Мистер Митчелл об этом позаботился.

Кирк наградил старшего медика наклоном головы.

– Я тоже рад с вами познакомиться, доктор.

Затем капитан представил лейтенанта Линча, офицера по науке, шефа Гейнора, который отвечал за безопасность на корабле. Гейнор был бочкообразным могучим мужчиной. Как и Веласкес до этого момента он держался в стороне.

– Рад с вами познакомиться, сказал Линч.

– Аналогично, – пробормотал Гейнор.

Кирк ответил так, как и ожидал Митчелл – вежливо и немногословно – но он казался необычайно сдержанным даже для зануды. Наверное парень немного нервничает, подумал про себя Митчелл. Ну конесно же. Ведь это его первое назначение на место второго офицера звездолета, и он хочет этим воспользоваться по максимуму.

– А это, – сказал Одженталер, прокладывая путь через комнату, – Анита Джанковски, главный инженер «Конституции». А рядом с ней мистер Боррик, наш офицер по связи.

Боррик был дедриксом, одним из первых инопланетян, с которым пришлось служить Митчеллу. В соответствии с традицией своего народа, он наклонил свою удлиненную полосатую голову и протянул свои тонкие руки ладонями вверх – в знак мира и дружбы. Джанковски была менее формальной.

– Рада встретить вас на борту, – сказала она.

– Рад оказаться на борту, – ответил он.

Но в его голосе не было никакого реального оживления. Он казался безучастным почти на грани равнодушия. Капитан должно быть этого не заметил, потому что он продолжил представление.