Земли Чингисхана - Константин Пензев

Итак, как лично может убедиться читатель, число говорящих на монгольских языках крайне незначительно, чтобы говорить о каком-то «степном генераторе».

Между тем только на славянских языках общаются, по данным Лингвистического энциклопедического словаря (М., 1990), свыше 290 млн. человек, а на германских около 550 млн. Причем прошу читателя учесть, что в группу германских языков входит еще и английский. Всего же к концу XX века на языках индоевропейской семьи общалось около 2,5 млрд. человек. Следует отметить, что арабский (семитский) мир, так же как и индоевропейский, представляет собой весьма многочисленную общность, но в данном случае я не стану подвергать его рассмотрению.

Таким образом, «монгольский генератор» не тянет даже на батарейку от ручных часов. Нельзя сказать, что идея Л. С. Клейна о генераторах народов лишена смысла, наоборот, она крайне интересна, но только в том случае, если она будет очищена от политической конъюктуры. Но если реально ни о каком «степном монгольском генераторе» говорить не приходится, то значит ли это, что Л. С. Клейн кругом неправ? Вовсе нет. Речь идет о генераторе народов монголоидной расы, но это вовсе не Монгольская республика, а хорошо известный нам Китай.

И здесь необходимо вспомнить следующее. Хорошо известный русской публике Хэлфорд Джон Маккиндер (1861–1947 гг.), создатель теории «хартленда», утверждал в 1943 году следующее: «Замена, контроля русских над глубинными районами континента на какой-либо иной не изменит географического значения осевой позиции (the pivot position). Если, к примеру, Китай, используя японскую организацию, развалит Российскую империю и завоюет ее территорию, на этом месте возникнет желтая угроза всемирной свободе, так как в таком случае Китай соединит преимущество широкого выхода в океан с ресурсами великого континента».[23]

Следует отметить, что Маккиндер являлся не только ученым, но и практическим политиком, он избирался членом палаты общин от либеральной партии и принимал, в частности, участие в подготовке Версальского договора, положения которого в немалой степени явились детонатором Второй мировой войны. Еще один крупнейший политик современности, Збигнев Бжезинский, без сомнения является продолжателем маккиндеровских идей, хотя и далеко не всегда ссылается на своего предшественника. «Чугунного Збигнева» русский читатель должен знать по его самой знаменитой книге «Великая шахматная доска», в которой автор. обнаруживает большую склонность манипулировать фигурами глобальной геостратегической игры. Понятно, что подобную склонность нельзя запретить законодательно, тем более, что мы имеем дело с большим начальством, а ему подобные вещи положены по штату. Единственное, в чем бы хотелось убедиться, так это в том, понимают ли данные господа правила игры или просто теоретизируют на тему «что будет, если Китай завоюет Россию»? А если Россия завоюет США? А если США завоюют Россию и т. д. «Если», «если» и еще раз «если»…

Каким образом Китай может использовать японскую организацию? В 1943 году он никак не мог ее использовать, поскольку это она использовала Китай. Т. е. сочетание китайской массы и японских методов управления возможно только в случае завоевания Китая Японией. Между тем в 1945, т. е. через два года после очередной публикации Маккиндером своих выводов, Советская Россия в кратчайший срок разбивает миллионную Квантунскую армию и тем самым освобождает Китай от японской организации. И что же? Конец истории?

Интересно следующее. Почему в тот момент (1945 г.) русская коммунистическая власть не воспользовалась благоприятной ситуацией и не присоединила Китай к России, соединив тем самым «преимущество широкого выхода в океан с ресурсами великого континента»? Недалекие русские коммунисты не удосужились прочитать труды гениального английского либерала? Понятно, что И. В. Сталин немало поспособствовал приходу к власти единоверного с ним Мао Цзедуна, но будущий Великий Кормчий, хотя и являлся убежденным коммунистом, все-таки, при этом, ни в коей мере не являлся марионеткой Кремля. Следовательно, жизнь, в том числе и политическая, куда сложнее размышлений довольно легкомысленного характера — «а что будет, если X завоюет У? А кто сильнее, тигр или медведь?».

Таким образом, перед нами встает ряд вопросов.

Вопрос 1. Как я уже писал в книге «Арии древней Руси», понятие «хартленда» («сердца земли») не есть только и исключительно географическое (Восточная Европа). Вопрос о «сердце земли» имеет расовый смысл, и география здесь будет совокупным фактором. А именно: хартленд — это территория зарождения, становления и начала возвышения индоевропейцев и, возможно, не только индоевропейцев, а еще и тюрков, и финно-угров, т. е. тех групп народов, языки которых современная лингвистика причисляет к ностратической языковой семье.

Китайский генератор народов (здесь применим термин «чайнахарт») также имеет вполне определенные географические координаты. Собственно китайская, ханьская, цивилизация зародилась в междуречье Хуанхэ и Янцзы и с одной стороны граничит с Тихим океаном (Желтое море), так же как хартленд граничит с Северным Ледовитым океаном.

Возникает следующая гипотеза. Между генераторами народов, в частности между хартлендом и чайнахартом, должно быть определенное территориальное разграничение. Данное разграничение, во-первых, каким-то образом связано с климатом (поскольку расы вообще связаны с климатом), во вторых, — с геополитической организацией генераторов, т. е. возможно предположить их строение как сердцевину, окруженную территориями «прямого протектората» на первом уровне и неустойчивыми окраинами-лимитрофами на втором. Т. е. нам необходимо определить «естественную» линию границы между хартлендом и чайнахартом, выход за которую опасен как для той, так и для другой стороны. Стремление соблюсти баланс — это стремление к устойчивости.

Вопрос 2. В какой связи находятся хартленд и чайнахарт? Если говорить прямо, следует дать ответ, кто опаснее — Россия для Китая или же Китай для России и почему? Безусловно, лучше всего, в этом случае, обратиться к истории, т. е. к опыту соседствования.

Очевидно, что необходимым условием для любого генератора народов является высокая продовольственная продуктивность его территории. Каким образом распределяются сельскохозяйственные земли Китая? Как ни странно, Но в современном его виде Китай — это страна с преимущественно горным ландшафтом. Области, находящиеся на Высоте выше 1000 м, составляют 65 % территории, при этом

71 % населения — это сельское население (По данным Интернет-энциклопедии «Кругосвет», данные от других источников могут несколько отличаться от приведенной цифры.), соответственно дефицит пахотной земли в Китае несомненен. В среднем на душу населения здесь приходится 1,6 му (15 му = 1 га) пахотных земель, и только 1,8 му на одного сельского жителя (в США эти цифры составляют 12 му и 350 му соответственно). Между тем в экваториальных районах, и на тропических равнинах в особенности, период роста растений длится круглый год, и там можно собирать до трех урожаев риса в год. 90 % пахотных земель сконцентрировано в восточном муссонном районе, на который приходится 45 % общей площади страны. Здесь следует особо отметить, что сочетание дождливого и сухого сезонов при муссонном климате способствует равномерному распределению температурного режима и влажности в большинстве областей, предоставляя благоприятные условия для развития сельского хозяйства.

Регион в среднем и нижнем течении Хуанхэ, известный как Центральная равнина, занимает 30 % пахотных земель страны. Регион в среднем и нижнем течении Янцзы также относится к регионам с высокой концентрацией пахотных земель — 21 %, Вот эти два региона (по совокупности 51 % пахотных земель) очевидно и составляют продовольственную основу Срединного государства, или в нашей терминологии — чайнахарта.

Северо-восточный регион (Маньчжурия) с умеренно-влажным климатом является новым районом сельскохозяйственного освоения. Ему принадлежит 18,5 % пахотных площадей страны. В Северо-западном аридном регионе (Синьцзян) находится 10 % пахотных земель. Южный регион с влажным- и жарким климатом, включает многочисленные горные цепи, и на него приходится 7 % пахотных земель страны, на влажный и жаркий северо-западный регион — 11 % и на регион Цинхай-Тибетского нагорья — 0,8 % пахотных земель.

Климат Китая и его продовольственные возможности соотносятся следующим образом.

Тропический климатический пояс. Широта 15°—23° с.ш. Средняя температура самого холодного месяца выше 16 °C. Растительность тропических муссонных лесов. До трех урожаев риса в год. Территория китайских земель, расположенных ниже 23 градуса, незначительна по величине.

Субтропический климатический пояс. Широта 23°—34° с.ш. Средняя температура самого холодного месяца 0°—16 °C. Растительность вечнозеленых широколиственных лесов. Два урожая риса в год.