Беседы с грешниками - Алексей Сквер

— Не надо…

— Да ты не любопытен!? Жаль. Ну что ж, пусть будет так…вполне достаточно и того, что я расскажу. Понимаешь, Артур, представление о загробной жизни у людей всего лишь кое-как отражает реальность. Загробная жизнь как ты видишь есть. Ничто не перетекает в ничто. Если где-то убыло — значит где-то прибыло. Бог, как бы вы, люди, его не называли…Аллах… Иегова… да хоть Вицли-Пуцли… действительно един. Это так называемая Душа Мира если хочешь. Всё живое от травы до человека имеет душу. Ваши предки были не так уж и не правы, обожествляя природу. Во всём есть часть всеобщей Души Мира. Её кусочек… гм… данный во временное пользование так сказать. И на этот кусочек каждый накладывает свой слепок. Слепок своей личности. А я всего лишь механизм по возврату этих кусочков в единое целое. Но как же вернуть этот кусочек, не почистив? Ведь зарождающаяся жизнь не приемлет грязи. Никакой. Ты видел глаза детей? Ты видел молодую поросль? Почему они кажутся такими чистыми и безгрешными?

— Не успели?

— И это тоже… Главное, что они чисты изначально. ….. И твоя душа рано или поздно вольётся в общую душу мира, чтобы раствориться в ней … и потом от общей массы будет взята душа для чего-то вновь родившегося…это закон… это круговорот… Колесо Жизни..

Такого Артура больше не родится, но возможно где-то вырастет лопух и в нём часть нынешнего Артура вновь будет тянуться к солнцу… Вот так.

— Но как же… я…. Я не хочу в лопух… Это так индусы по-моему верят…

— Дебил, это был пример, причем тут индусы? Ты бы лучше думал о другом!!!

— О чём?

— О том, что с тобой будет, перед тем как твоя душа сольётся с Общей. Понял теперь или нет?

— Так выходит… ада нет… это всё…какая-то стиральная машина….

— Умница, наконец-то дошло до тебя… Правда поправочка… моя стиральная машина… Я выбираю чем и как стирать ту грязь которую вы приносите с собой… и кому-то это Лилит, а кому-то пустая больница…

— А я? Что будет со мной? Я умер, да?

— Нет… если бы ты умер, то с тобой было бы не интересно… Ты жив, ты спишь… Сон это пограничное состояние, позволяющее твоей душе связываться с Общей Душой Мира. С Богом, частью которого ты являешься. И я могу общаться с миром живых только в такие моменты. Ты слышал о вещих снах и клинических смертях — о всяком необычном, происходящем с людьми, когда они покидают свои тела? Кто-то помнит, кто-то нет. В этом состоянии душа способна самоочищаться, но с годами груз мерзости растёт и люди всё меньше видят сны и всё больше проваливаются в забытьё. Забытьё это преддверие моей…гм… прачечной. Это когда душа уже полностью скована взятой на себя гадостью и не находит возможности связаться с Общей. Вот ты часто видишь сны?

— Я? Ну… вижу… — «я видел…вроде бы…я… я не помню… работа …валишься без задних ног…какие на хуй сны?»

— Вот видишь, ты не помнишь… и потом какая работа? Ты почти ничего не делаешь на ней. Сидишь от звонка до звонка, еле успевая замести следы своей бездеятельности и борясь со сном. Ты устаёшь скорее от безделья… кстати вот тебе и признаки лености…а это уже я тебе скажу категория не равнодушию чета…

— Нет, я не лентяй…я много чего делаю — полетели из меня оправдания.

— Да знаю… твой грех пока Ложь. Ты всё чаще стал появляться в забытье, а точнее всё реже не появляться. Ты врёшь всем. В мире больше нет человека, который бы тебе верил. Тебе 23, а тебе уже никто не верит. Ни родные, ни друзья, ни уж тем более сослуживцы. Доказать?

— Но…

— Как ты потерял свою девушку?

— Да причём тут…

— При всём!!! Как?? Как так получилось, что ты её потерял?

— Не знаю…Варя… В общем, мы охладели…

— Что ты несёшь? Ты как последний мудак врал ей про работу и завалы с торосами, а сам трахал её же детсадовскую подружку, только ты даже не знал, что они знакомы. Девочки иногда друг дружке хвастаются, знаешь ли. Она тебе ничего не сказала, решила сохранить подругу. Кстати девочки умеют мстить. Твой дружбан Андрей, если ты его хорошо спросишь, даже может рассказать, как они это умеют делать… мм … в подробностях. Ты же любишь подробности? Ты любишь их сочинять, даже если их нет…так ведь? А потом врёшь напропалую и думаешь, что это не отражается на тебе самом? Уходит бесследно? Да ты смердишь этим дерьмом и, кстати, заметь, как к тебе прилипает прелюбодеяние… Страшно?

Я молча кивнул, всё также ощущая руку Смерти на своём плече и глядя перед собой.

— Ты такой врун и трепло, что мне стало интересно чем же ты закончишь… теперь ты всё знаешь…Знаешь Правду… Знаешь Истину… и я помогу тебе это помнить, когда ты проснёшься… Подними левую руку.

Я поднял левую руку.

— Разверни ладонью ко мне, но так что бы тебе тоже было видно…

Я повернул ладонь и в неё тотчас упёрся указательный палец смерти.

— Я могу взять тебя прямо сейчас, значит могу взять в любой момент… теперь же я хочу, чтобы ты начал очищаться сам…зная правду тебе это будет легко. — Послышалось бульканье из-за спины…бульканье — смех… Смерть смеётся??

— Это — палец смерти указывал на ладонь — линия твоей жизни — и она с каждым твоим враньём будет укорачиваться, ты будешь чувствовать её жжение… жжение приближения к моей прачечной… и какой ты предстанешь передо мной в следующий раз уже зависит от тебя.

Я уставился на свою руку и похолодел. Мне предстояло жить со своеобразной чёрной меткой…. «пока эта сука будет ухохатываться, булькая и хлопая своими мослами по своим костлявым ляжкам, глядя, как я пытаюсь выжить в нашем ебанутом мире, говоря всем правду. Это чересчур. Это …это… это беспредел.»

— Нет… всего лишь скука… мне скучно, и я пускаюсь иногда в эксперименты… под настроение, хотя если ты не согласен… есть вариант отправиться в мою прачечную прямо сейчас… — опять это мерзкое бульканье.

— Но зачем, зачем Вам-то всё это?

— Что ж…я отвечу…я отвечу и ты проснёшься… и будешь всё помнить….Готов?

Я кивнул, вступая в игру.

— Итак… скука порождает любопытство, а любопытство — не порок. Мне просто любопытно, что ты теперь будешь делать!

Я проснулся рывком, подскочил с дивана, не веря, что всё кончилось. Обстановка моей комнаты…всё на месте. Никакого ёбаного моря… никакой злоебучей лавки. Всё в порядке… Приснится же…

Звонок. Хватаю трубку.

— Алло, бля…Артур… Ну ты задрал уже…дрыхнешь что ли? — ворвался в ухо голос Андрюхи, вечно не унывающего обормота, моего кореша.

— Не ори… ты лучше сука скажи, как ты Вику пялил… — ляпнул я и сам охуел от того, что произнёс. На том конце как-то вяло замялись, и послышалось сопение, а затем совсем другой Андрюхин голос гнусаво заныл: