Механизм пространства - Генри Олди

Полицейские агенты.

Замыкала процессию четверка солдат под предводительством бравого капрала. Капрал окинул взглядом диспозицию, узрел маэстро, надменно подкрутил усы – и остался недоволен: по усам Дювалье явно выигрывал.

– Инспектор Люшен, – выпалил краснолицый, не дав себе труда перевести дух. – Первое отделение полицейской префектуры Парижа. Я отменяю полет! Где ваши пассажиры?

Толпу всколыхнул ропот недовольства.

– Вот они, господин инспектор. Но в чем дело? Извольте объясниться!

– Охотно! Мадам и месье! – Люшен театрально обернулся к публике, воздев над головой руки. Инспектор жаждал славы и не упускал случая покрасоваться. – Вы являетесь свидетелями задержания опасных преступников! Полиция располагает…

– Это опять вы?!

Вопль, прозвучав со стороны шарльера, прервал оратора на полуслове.

– Господа! – продолжил буянить пассажир Торвен. Он опирался на трость с таким видом, будто вот-вот упадет в обморок. – Я знаю этого человека! На днях он отказался составлять протокол, когда я заявил ему о разбойном нападении, имевшем место в Булонском лесу! Он назвал разбой – дуэлью! А теперь вздумал арестовать меня, чтобы дело не получило огласку! Это провокация! Произвол! Я заявляю решительный протест!

Толпа откликнулась ревом: полицию любили все.

– Он покрывает настоящих преступников! Он у них на содержании, господа!

– Да как вы смеете?! – задохнулся Люшен. – Обвинять?! Меня?!! Вы – злоумышленник, мсье Торвен! Вы и ваш сообщник, мсье Эрстед! Вы оба – шпионы! Арестовать их!

Солдаты с капралом двинулись к шарльеру.

– Вы иметь доказательства?

Спутник Торвена задал вопрос очень тихо, но его услышали в задних рядах толпы.

– Иметь! – передразнил его инспектор. – Вы только что пытались тайно покинуть Францию по воздуху, имея при себе секретные военные документы.

– Тайно? При колоссальный стечение народа? Вы есть шутник, инспектор!

Парижане, ценящие острое словцо, засмеялись. Люшен из красного стал багровым. Казалось, его сейчас хватит удар.

– Мы не собирались покидать Францию! – вмешался Дювалье. – Мы планировали совершить прогулочный полет над Парижем. На привязи! Обратите внимание на этот канат. Он должен удерживать шарльер на протяжении всего полета. После чего я намеревался выпустить часть водорода через верхний клапан, а мои помощники за канат притянули бы спускающийся шар к земле.

Солдаты и капрал замедлили шаг. На их затылках отросли уши, длинные и чуткие. Вояки ждали, что скажет инспектор.

– Не морочьте мне голову! Обрезать канат – секундное дело. И – adieu, Франция! Повторяю: у ваших пассажиров – бумаги военного министерства. Государственная тайна!

– Вы говорить ложь, – спутник Торвена поправил на носу золотое пенсне. – Мы не иметь секретный бумаг. Я есть иностранный подданный. Я требовать встречи с мой посол. Это есть беззаконие.

– Конечно, вы иностранец! Андерс Сандэ Эрстед, датский шпион!

– Вы лепетать ахинея. Я есть Генрих фон Эрстет, подданный его величества Фридриха Вильгельма Прусского! Я – компаньон юридический фирма «Эрстед и фон Эрстет». Я представлять фирма в Париж три года! Иметь официальный патент на сей счет! Я не собираться лететь никакой другой страна…

– Это мы еще выясним! – уверенности в голосе инспектора поубавилось. – Что у вас в саквояже?

– Документы мой фирма.

– И вы решили прихватить их на прогулку? Капрал, обыщите его!

Солдаты придвинулись к фон Эрстету, оттеснив Торвена в сторону. Из-за их спин неслось шипение пруссака:

– Не с-с-сметь! Руки проч-ш-шь! Я з-з-знать з-з-законы!

– Давай, законник, – миролюбиво предложил капрал. – Сам покажи, а?

– Вы хотеть видеть? Вот, с-с-смотреть!

Лицо фон Эрстета пошло пятнами. Он судорожно дернул защелку, распахнул саквояж и взмахнул им над головой. Из кожаного нутра выпорхнул целый рой бумаг, ударив прямо в лицо капралу. Порыв ветра, явившегося как по заказу, подхватил документы, щедро швырнул их в толпу.

– С-с-смотреть! Да!

Один из солдат изловчился, поймал листок и тупо уставился на аккуратные завитушки букв: парень попался неграмотный. Подскочив, Люшен выхватил у дурака бумагу.

– Доверенность, – вслух прочел он, – выдана Джеймсом Ротшильдом, банкиром…

– А тут купчая! – весело крикнули из толпы.

– Письмо от секретаря Королевского научного общества!..

– Закладная! На имя префекта полиции!

– У меня завещание!..

– Письмо министра финансов…

– Господа, прошу вас! Верните бумаги моему пассажиру!..

Инспектор Люшен, сгорбившись, двинулся прочь. Эхо грозных имен банкиров и министров преследовало его по пятам. Агенты следовали за начальником, как цыплята за курицей. Капрал с солдатами задержались – бормоча извинения, они помогали юристу собрать бумаги.

– Мы летим, мсье Дювалье? – поинтересовался Торбен Йене Торвен.

И улыбнулся.

4

– Так, значит, груза нет? – спросил старший таможенник.

– Пустой иду, синьор, – в который раз повторил капитан. Он говорил по-французски с сильным акцентом, втрое быстрее таможенника, и жестикулировал так, будто отгонял рой комаров. – Да вы же весь трюм обыскали! Улитке не спрятаться…

– Мало ли? Закон есть закон. А за уклонение…

– Я – честный моряк, синьор! Контрабандой не промышляю!

– Все вы честные…

– Мамой клянусь…

– Клятву к делу не пришьешь, – намекнул таможенник.

И выразительно прищелкнул пальцами, словно подзывая извозчика.

Джузеппе Гарибальди, капитан готовящейся к отплытию шхуны «Клоринда», знал много языков. А смысл таких, воистину международных жестов был для него понятней родного итальянского. Даже не подумав вздохнуть или вслух посетовать на жадность властей, он полез в кошелек.

Второй таможенник ухмыльнулся, обнажив желтые, кривые зубы, и изо всех сил хлопнул по мачте – как гвоздь забил. Таким образом он выразил свое удовлетворение происходящим.

– Пассажиры? – осведомился старший, получив мзду.

Чувствовалось, что вопрос он задает для порядка.

– Виконт д'Алюмен, – не стал отпираться капитан Гарибальди. – С друзьями. Один – польский князь, другой – парижанин, с улицы Сен-Жермен. Желают совершить речную прогулку. В судовом журнале все записано, синьор…

– Ладно, счастливой дороги.

Связываться с дворянами таможня не пожелала.

Спустя полтора часа «Клоринда» двинулась вниз по Сене. Погода стояла замечательная, ветер удался попутный, и с палубы можно было видеть, как вдали, со стороны Марсова поля, в небо поднимается воздушный шар, похожий на мыльный пузырь.

– Я всегда верил в Торвена, – сказал Андерс Эрстед, любуясь шаром.

– И были правы, виконт, – согласился князь Волмонтович. – Пан Торвен подобрал для нас чудесную шхуну с пройдохой-капитаном. Я одобряю его выбор. Выйдем в Ла-Манш, оттуда две недели до Кадиса, еще неделя – до Гибралтара… Четыре-пять дней сверх того, и мы в Ницце.

Плыть в Северную Италию – это была идея Эрстеда. В Ницце полковника ждал Сальваторе даль Негро, изобретатель электродвижущей машины. Он заверял в письме, что никуда не уедет до начала осени. Туда же, под видом поездки на модный курорт, обещал явиться и Мориц Якоби, третий год бьющийся над «магнитным аппаратом». Примирив соперников, Эрстед рассчитывал уговорить их на активное сотрудничество, тем самым ускорив создание полноценного электродвигателя.

Как секретарь Общества по распространению естествознания, созданного его старшим братом восемь лет назад, он просто обязан был сделать это.

Вспомнив, что покойный Галуа завещал показать его бумаги Гауссу или Якоби, Шевалье с радостью составил полковнику компанию. Бедняга-математик имел в виду не Морица Якоби, а его младшего брата Карла, автора «Новых оснований эллиптических функций», но лучшего способа доставить бумаги адресату не предвиделось.

Что же до капитана Гарибальди, то он родился в Ницце.

– Не сглазьте, князь. Не надо испытывать фортуну.

– Я не глазлив, виконт. Виконт д'Алюмен! – хороший я вам придумал псевдоним?

– Неплохой. А вы что скажете, мсье Шевалье?

Огюст промолчал.

Сцена четвертая

И предуготовил Господь большую рыбу…

1

– Это все сволочные попы! – с убеждением сказал Гарибальди.

Огюст уставился на тучку, скромно маячившую по носу шхуны, над скалами мыса Лизард. Возможно, она и впрямь означала шторм. Или какую-то иную, чисто английскую каверзу погоды, способную доставить «Клоринде» часок-другой неприятностей. Огюст мало что смыслил в штормах. Но причастность «сволочных попов» к явлению туч на небосклоне полагал скорее фигурой речи, чем реальным фактом.

Капитан Джузеппе Гарибальди думал иначе.

«Сволочные попы» в его монологах встречались чаще, чем «тысяча чертей» в проклятиях кавалериста. Доставалось муллам и раввинам, но меньше. К служителям церкви капитан относился с трогательной, взлелеянной годами ненавистью. Потомственный моряк, в детстве он разрывался между отцом и матерью – верней, между двумя видами на судьбу малыша Пеппино. Отец, Доменико Гарибальди, занимался каботажными перевозками на тартане «Santa Reparata» и мечтал, что сын сменит его у штурвала. Мать, донна Роза, женщина строгая и не чуждая религиозным порывам, морских восторгов мужа не разделяла. Она желала, чтобы ее дитя кратчайшим путем отправилось к Богу.