И грянул гром, услышь крик мой… - Милдред Тэйлор

– А наш прекрасный Ти-Джей сидел себе да помалкивал, – вставил, смеясь, Клэренс.

– Да, только мы знаем Стейси, поклясться могу, вонючка Ти-Джей далеко от него не уйдет, – потирая руки и улыбаясь, сказал Крошка Уилли. – Ти-Джей и сам это знает. Потому и вылетел пулей. Клянусь…

Эй, Стейси!

Все повернулись к Стейси, спускавшемуся по лестнице. На его открытом лице не было улыбки, но в голосе не слышалось гнева, когда он спросил:

– Кто-нибудь видел Ти-Джея?

Все закричали одновременно, что Т. Дж. побежал на запад, к своему дому. Тогда Стейси направился прямиком через лужайку. Ребята догнали его, Кристофер-Джон, Малыш, Клод и я последовали за ними.

На перекрестке дорог нас дожидался Мо Тёрнер.

– Ти-Джей пошел в магазин Уоллесов, – доложил он.

Стейси остановился, и все тоже остановились. Стейси проследил глазами путь до школы Джефферсона Дэвиса и дальше, потом назад, к нашей Грэйт Фейс. Обернувшись, увидел меня и отдал приказание:

– Кэсси, иди с Кристофером-Джоном и Малышом домой.

– И ты с нами, – испугалась я, так как поняла, куда он собрался идти.

– Сперва отдам один должок, – бросил он, удаляясь.

– Вот мама вернет тебе этот должок! – пригрозила я ему. – Ты что, забыл, она же не велела туда ходить. Если узнает, получишь опять на орехи! И от папы тоже!

Но Стейси не вернулся. Какой-то миг мы стояли и смотрели – Малыш, Кристофер-Джон, Клод и я, – как Стейси и другие ребята шагают быстро на север. Потом Малыш сказал:

– Я хочу посмотреть, что он сделает.

– А я не хочу, – возразил Кристофер-Джон.

– Пошли! – сказала я, устремляясь вслед за Стейси; Малыш и Клод рядом со мной.

– Не хочу, чтоб меня пороли! – восстал Кристофер-Джон, оставшись один на перекрестке дорог. Однако увидев, что назад возвращаться мы не намерены, припустил за нами, не переставая ворчать.

Магазин Уоллесов стоял примерно в полумиле от школы Джефферсона Дэвиса на треугольном участке земли, лицом к перекрестку, у моста Солджерс Бридж. Когда-то магазин этот принадлежал плантации Грэйнджера, но, сколько я помню, там всегда хозяйничали Уоллесы, и почти все, кто жил на расстоянии сорока миль между Смеллингс Криком и Стробери, покупали, что надо, у них. Три угла этого перекрестка тонули в лесу, густом и мрачном. Магазин состоял из небольшого строения, перед ним – бензоколонка, позади – складское помещение. За магазином, на лесной опушке, стояло два серых, обшитых кленовой доской дома, рядом палисадник. Возделанных полей не было, Уоллесы не были фермерами.

Когда мы – Малыш, Кристофер-Джон, Клод и я – прибежали, Стейси со своими ребятами стоял в дверях магазина. Мы проникли внутрь, чтобы посмотреть, что там делается. У печки сидели несколько человек, они играли в шахматы. Старшие братья Джереми – Р. В. и Мелвин, окончившие школу уже давным-давно, облокотились о прилавок и осоловелыми глазами уставились на нас.

– Проходите лучше в заднее помещение, – сказал нам Калеб Уоллес, – ежели не собираетесь ничего покупать. Мистер Дьюберри уже запустил свою музыку.

Когда мы очистили вход, Мелвин Симмз сказал другим мужчинам:

– Гляньте-ка на этих недоростков-ниггеров! Они тоже пришли танцевать, ха, ха, ха! – Мужской смех оглушил всех.

Кристофер-Джон дернул меня за руку:

– Кэсси, мне здесь не нравится. Пойдем домой.

– Не можем мы уйти без Стейси, – ответила я.

Музыка доносилась из склада, где Дьюберри Уоллес расставлял кругом на маленьком столике коричневые бутылки, как раз когда мы вошли. Кроме этого столика, другой мебели в комнате не было. Вдоль стен стояли ящики, центр был очищен для танцев: несколько пар из старших классов нашей Грэйт Фейс уже выделывали там какие-то па, каких я раньше не видела.

– Что они делают? – спросил Малыш.

Я пожала плечами:

– Кажется, они называют это танцами.

– Вот он! – крикнул кто-то, когда с шумом захлопнулась задняя дверь склада.

Стейси быстро обернулся и побежал к этой задней части склада.

Т. Дж. мчался прямиком к дороге Солджерс Роуд. Стейси рванул через двор Уоллесов и большими скачками, словно лиса на охоте, догнал Т. Дж. и повалил на землю. Оба покатились в сторону дороги, каждый старался пригвоздить другого к земле; наконец Стейси – он был сильнее – это удалось, и Т. Дж., поняв, что ему не скинуть Стейси, закричал:

– Эй, подожди! Ты что, парень, сейчас я объясню…

Но Стейси не дал ему договорить. Он вскочил на ноги, заставил подняться Т. Дж. и ударил его прямо в лицо. Т. Дж. попятился и прикрыл рукой глаза, делая вид, что ему здорово попало, и Стейси тут же потерял бдительность. Не теряя ни секунды, Т. Дж. ринулся на Стейси, и борьба снова продолжалась на земле.

Малыш, Кристофер-Джон и я, а также еще кое-кто из ребят окружили дерущихся и громко орали, глядя, как они катаются по земле и тузят друг дружку. Мы все были так поглощены сражением, что никто не заметил, как на дороге остановился фургон с мулом и с него спрыгнул человек огромного роста. Только когда до меня дошло, что позади нас крики уже смолкли и ребята, стоявшие рядом со мной, отброшены назад, я подняла глаза.

Над нами возвышался мистер Моррисон.

Он не взглянул ни на меня, ни на Кристофера-Джона или Малыша, хотя я прекрасно знала, что он видел нас, но подошел прямо к дерущимся и оторвал продолжающего размахивать кулаками Стейси от Т.

Дж. Спустя несколько долгих, напряженных секунд он сказал Стейси:

– Ты, твоя сестра и братья, все в фургон, живо!

Мы прошли сквозь смолкшую толпу. Когда мы проходили, Калеб и Дьюберри Уоллесы, стоявшие на крыльце у входа в магазин вместе с братьями Симмз, уставились на мистера Моррисона, но мистер Моррисон смотрел мимо них, словно их не видел. Стейси с мистером Моррисоном сели впереди, мы влезли внутрь фургона.

– Ну вот, теперь нам попадет. – Кристофера-Джона даже била дрожь. – Говорил я вам, надо было идти домой.

Прежде чем взяться за вожжи, мистер Моррисон протянул Стейси свой носовой платок, чтобы Стейси перевязал кровоточащую ссадину на правой руке, но ни слова не сказал. Молчание было прервано, только когда мы миновали перекресток дорог и поехали в сторону Грэйт Фейс.

– Мистер Моррисон, вы… вы скажете маме? – хрипло спросил Стейси.

Мистер Моррисон продолжал хранить молчание, а наш мул Джек громко стучал копытами по сухой дороге.

– Кажется, ваша мама говорила вам не ходить в магазин к Уоллесам? – наконец произнес он.

– Д-да, сэр, – согласился Стейси, с беспокойством глядя на мистера Моррисона. Потом выпалил: – Но у меня была серьезная причина!

– Не может быть достаточно серьезной причины, чтобы ослушаться вашу маму.

Мальчики и я горестно переглянулись, у меня даже спина заболела при одном воспоминании о маминой кожаной плетке.

– Понимаете, мистер Моррисон, – закричала я, волнуясь, – там прятался Ти-Джей. Он никак не думал, что Стейси придет туда за ним. А Стейси должен был пойти туда, потому что Ти-Джей списывал, а…

– Замолчи, Кэсси, – приказал Стейси, быстро обернувшись ко мне.

Я прикусила язык лишь на мгновение, потому что решила, что мой зад важнее Стейсиного закона чести:

– …а за это наказали вовсе Стейси. Мама выпорола его перед всем классом, вот!

Выпалив всю правду, я с пересохшим горлом и подступившей тошнотой ждала, когда мистер Моррисон что-нибудь скажет. И, когда он заговорил, мы в волнении нагнулись вперед.

– Я не собираюсь ничего говорить ей, – сказал он спокойно.

Кристофер-Джон вздохнул с облегчением.

– Я больше никогда туда не пойду, – пообещал он.

Малыш и я присоединились к нему.

Но Стейси поглядел на мистера Моррисона долгим и внимательным взглядом.

– Как это так, мистер Моррисон? – удивился он. – Как это вы ничего не собираетесь говорить маме?

Мы уже свернули на дорогу, ведущую к дому, только тогда мистер Моррисон попридержал Джека:

– А так, что думаю предоставить это сделать вам самим.

– Что? – воскликнули мы все вместе.

– В жизни случается, что надо подраться, – медленно произнес он. – Но магазин Уоллесов не место для этого. Как я слышал, такие люди, как Уоллесы, недолюбливают цветных, и они всегда потешаются над нами, когда мы деремся между собой. Ваша мама знает, что Уоллесы нехорошие люди, поэтому и не разрешает вам ходить туда. Вот почему ваш долг перед ней и перед собой рассказать ей все. Я так думаю. Но решайте сами.

Стейси, задумавшись, кивнул и покрепче затянул платком пораненную руку. На лице его ссадин не было, и, если бы он сумел придумать для мамы без лишнего вранья подходящее объяснение, откуда у него кровоподтек на локте, он бы выкрутился, так как мистер Моррисон вовсе не сказал, что он должен признаться во всем маме. Поэтому для меня прозвучало загадкой, когда он ответил:

– Хорошо, мистер Моррисон, я сам расскажу ей.

– Ты спятил! – закричала я.

Кристофер-Джон и Малыш со мной согласились. Если его не беспокоила своя судьба, подумал бы о нас!