Страх звёзд - Василий Владимирович Воронков

Насир рассмеялся.

— А вы, многоуважаемый идаам, не в курсе, как наше судно на самом деле называется? — спросил Томаш.

— Много… — начал заикаться Джамиль, — много-летний ле-летун, нет, стра-стра…

— «Припадок», херзац его так! — крикнул Насир. — Вот у него припадок и случился!

— «Припадок»? — Губы у Джамиля побелели. — Вы что… вы сумасшедшие так называть свой корабль?

Глава 3. Саботажник

Джамиль вспотел, как после пробежки, и, казалось, странным образом уменьшился в размерах — Томаш даже не сразу заметил его, когда зашёл в кают-компанию.

— Как вы, идаам? — спросил Томаш. — У вас всё в порядке?

— Альхам дулила, это наконец-то закончилось! Я не представляю, как вы это выносите, это же просто невозможно выносить! На бакарийских кораблях вообще никаких перегрузок не ощущается!

— Привыкли уже. Зато скорость наша птичка набирает быстро и идёт так, что иные бакарийские крейсеры позавидуют.

— Позавидуют! Тут живые мёртвым позавидуют!

Джамиль провёл ладонью по лысине, намокший пластырь окончательно слез, налипнув ему на пальцы, и он уставился на него, как на кусок отмершей кожи.

— Вы отдыхайте, — сказал Томаш. — Нам сейчас предстоит самая скучная и спокойная часть полёта. Я бы вам предложил хорошенько выспаться. Хотите дам успокоительных?

— Нет, нет! — Джамиль испуганно задёргал головой. — Я против таких вещей, и у меня к тому же много дел, очень много дел.

— Как скажете. — Томаш достал бутылку тинктуры и плеснул немного в стакан.

— Скажите, — медленно проговорил Джамиль, — а при торможении такого, как сейчас, не будет, не будет всех этих взрывов и тряски?

— А как ещё нам тормозить-то? Мы развернёмся и начнём выстреливать гильзы, чтобы гасить скорость. Других вариантов нет, топлива в реактивном движке лишь на посадку.

— Илахи! — Джамиль схватился за голову. — За что мне всё это?

В отсек зашёл Насир — с уставшим, осунувшимся лицом, но задорным блеском в глазах.

— Чего у вас тут за междусобойчик?

— Объясняю идааму, как мы тормозить будем. — Томаш пригубил тинктуру, чистый неразбавленный напиток приятно обжёг горло. — А то он под впечатлением.

— Да все мы тут под впечатлением! — Насир уселся с краю стола и закинул ногу на ногу, едва не доставая носком до противоположной стены. — Чего стоишь? — подмигнул он Томашу. — Наливай давай!

— Я, пожалуй, пойду, я, пожалуй, действительно немного прилягу, а то я уже немного, — Джамиль осторожно потрогал пунцовую шишку на затылке, — притомился.

— Конечно, идите, идаам, — сказал Томаш.

Джамиль проворно вылез из-за стола и шмыгнул в коридор.

— Какой странный маленький карниш! — Насир поморщил нос, как будто рубка чем-то провоняла. — Он мне даже начинает нравиться! Всё-то у него не карам икраам.

— А ты себе напоминай, что он тут не просто так с нами летает. Сразу нравиться перестанет.

Томаш протянул Насиру наполненный стакан, и тот осушил его залпом.

— Хмар кус! — Насир закашлялся, прикрыв ладонью рот. — Предупреждать надо! Чистоганом же не пью я, елдыш тебя!

— А ты аккуратненько так, маленькими глоточками!

— Иди ты к херзац матерах! Учить ещё он меня будет!

Насир отодвинул от себя пустой стакан.

— Мы его снова видели, — сказал он.

— Кого?

— Призрака этого. Вернее, его след. Мин альвада, свежий совсем. Вплотную идём.

— Догнали значит?

— Лада считает, что уже и обогнали. Видно, ускорялся он долго, но скорость не так набрал, как корыто наше. Неторопливый кораблик такой.

— Ага, — сказал Томаш, — или специально не торопится.

— Елдыш его! Что это вообще может быть? Следит за нами шармута твоя? Одного карниша у нас на борту ей мало?

— А может, это команда номер два, — Томаш отпил из стакана. Острая и пряная тинктура приятно пощипывала язык. — План «бэ», так сказать. Или мы — это план «бэ».

* * *

Когда Томаш зашёл в рубку, Лада как раз сдирала с виска кадол — устройство для подключения к вирту. Она поморщилась, несколько раз моргнула, как спросонья, и бросила кадол на приборную панель. Кадол выглядел как чёрный пузырь на липкой присоске и всегда напоминал Томашу инопланетного паразита, высасывающего мозги.

— Что-нибудь интересное? — спросил Томаш.

— Да не особо.

Вирт Лада ненавидела почти так же сильно, как и Бакар, однако это был самый эффективный способ анализировать данные с сенсоров у идущего на крейсерской скорости корабля.

— Если не считать невидимки, то вокруг спокойно. Появилось несколько объектов на разном удалении без теплового следа, комп на них пожаловался, пришлось проверять. Но это, похоже…

— Обломки? — догадался Томаш.

— Да. Ближайший на расстоянии почти в шесть миллионов миль, а наш коридор чистый, не обманула тебя твоя Айша.

— Ни одного корабля не видно?

— Нет. Может, конечно, они теперь все невидимками стали, но что-то я сомневаюсь. Патрулей тоже нет. Ничего живого.

Лада посмотрела бледным уставшим взглядом на голограмму «Припадка», которая покачивалась из стороны в сторону, как при космическом шторме

— Такое ощущение, что мы по кладбищу идём, — сказала она.

— Я, признаться, надеялся… — проговорил Томаш.

— На что? На то, что до Орея никому дела нет, о войне никто не помышляет, а по всему сектору кораблики радостно летают и огоньками перемигиваются?

— По крайней мере, нас пока никто не собирается пристрелить.

— Пока — да.

— Ну извини, другого варианта выбраться с Бакара не было.

— По словам Айши.

— Я ей верю, военное же время. Зачем выпускать гражданские корабли? — Томаш включил терминал и вывел на экран техническую схему корабля, чтобы хоть чем-то занять руки. — К тому же я никого не принуждал лететь. Ты, помнится, не слишком долго думала.

— А чего думать, когда выбора нет? — Лада нахмурилась, и её пронзительные серые глаза на секунду стали пустыми, лишившись жизни. — Я на Бакаре оставаться не собиралась. Да и не вышло бы у меня ничего — рано или поздно какой-нибудь высокоуважаемый идаам мне бы нож в спину воткнул. Они только так и умеют.

Томаш вздохнул. Ненависть Лады к Бакару казалась ему чем-то совершенно противоестественным — ведь в ней самой текла бакарийская кровь.

— Ты так говоришь, как будто я в этом виноват! Считай, благодаря мне мы оттуда выбрались. Других вариантов не было.

— Ты серьёзно? — Лада так сильно сжала подлокотники ложемента, что пальцы у неё побелели. — Тебе напомнить, как мы вообще в эту задницу попали?

— Каждый может ошибиться.

— Не каждому это позволено!

Перед самым началом военных действий они стояли на Литии, успешно разобравшись с последним заказом. Слухи о том, что холодное противостояние между двумя планетами может перерасти в открытую войну, ходили уже давно, но Томаш не придавал им особого значения. К тому же именно благодаря напряжённым отношениям Литии и Бакара их скромная контрабанда приносила