Бог и человек - путь навстречу - Ирина Монахова

Тот уровень, который существует сейчас и существовал в обозримом прошлом, настолько низок, что делает атмосферу времени довольно мрачной и тяжелой от того количества зла и грехов, которое данному уровню соответствует. От этого груза зла и грехов не свободно ничто, существующее в то же время, в том числе и любовь.

Оставаясь любовью, то есть единственным положительным и созидательным началом, то есть светлым началом, она несет на себе этот груз. И всякий носитель любви должен нести на себе, таким образом, двойную ношу: и светлую ношу любви, и темную ношу зла и грехов - одновременно.

2. Любовь и вера

Если единственный способ движения к Богу - любовь (к ближнему, а значит, и к Богу), то где тут место вере? Все же это нечто иное, чем любовь. Иное в принципе. Любовь - это деятельность, а вера, наоборот, - желание быть объектом чьей-то деятельности. Эти два понятия, в чем-то близкие, родственные, в то же время в чем-то противоположные и даже взаимоисключающие.

Любовь (действие) требует от человека осознания обязанности или необходимости, или призванности совершить это действие. То есть сделать это самому, а не ждать, что это сделается само или сделает кто-то. И чувствовать в себе самом способность и силы совершить действие.

Вера требует противоположного от человека - отречения от себя, от осознания своих способностей и сил в пользу осознания сил высших и безграничных возможностей и власти этих сил над его судьбой.

Совместить одновременно действие и бездействие, любовь и веру невозможно. Им приходится существовать в жизни человека не смешиваясь, как масло и вода, и даже в некотором противоборстве: что из них займет больше места. А поскольку человек в его земной жизни не безграничен, время его, сознание его не безграничны, то занимать больше места они могут только одна за счет другой, вытесняя друг друга. То есть чем больше в жизни человека занимает вера, тем меньше его остается для любви, и наоборот - чем больше любви, тем меньше веры.

Правда, полностью вытеснить что-то одно из них и оставить что-то другое, наверное, невозможно. И такого, видимо, никогда не бывает. Но вот соотношение их говорит о многом. Какое оно у каждого человека или у большинства людей в обществе, в сегодняшнем обществе или в любой другой момент времени.

Ведь обычно приобщение человека к христианству ограничивается призывом верить - в Единого Бога, а не в языческих идолов. Главное, верьте в Христа и вы христиане. А как же все остальное содержание Евангелия, где, кроме призывов верить, содержится и много других призывов и заповедей? Но все они, в отличие от веры, требуют от человека действия, поступков, а значит, и возможного риска, ущерба для себя.

Не так это просто - призвать людей к поступкам, связанным с самоотвержением, самоотречением. К любви, например, к ближнему. И поэтому эта главная в христианстве идея любви к ближнему так слаба в сознании христиан, так мало места занимает там, а преобладает идея веры. И христианин, долженствующий по идее называться "любящим", называется "верующим".

И это название вполне отражает его реальный современный облик. Потому что современный христианин, вернее, его сознание состоит большей частью из веры, то есть из бездеятельности, пассивности, такой блаженной расслабленности.

Возникает хорошая возможность соединить приятное с полезным без всяких усилий, без потерь и страданий. Приятное, потому что все равно ведь надо во что-то верить в жизни, так жить легче, а полезное - потому что за эту веру еще и награда на небесах обещана (каждому воздастся по вере его).

И вот такой верующий человек сидит спокойно дома и верит, потом идет в церковь, довольный тем, что он не один здесь такой, а в обществе себе подобных. На что это похоже? Скорее, на отдых, развлечение, приятное времяпрепровождение, что само по себе, конечно, замечательно. И для всех, наверное, это легко и приятно - пребывание в церкви, в молитве, в вере. И все, казалось бы, прекрасно. Но разве для отдыха мы созданы и находимся здесь, в земной жизни?

Этот христианский отдых, называемый верой, был бы совсем прекрасен, если бы не происходил за счет христианской деятельности, а именно любви, деятельной христианской любви. Невозможно одновременно отдыхать и работать, ничего не делать и что-то делать. Невозможно одновременно доставлять себе удовольствие верой и доставлять себе ущерб и страдания любовью к ближнему.

x x x

Вера - это то, что человек делает для себя и думая о себе. Любовь - то, что человек делает для другого. И это тоже несовместимо в один и тот же момент.

Вера очень легко проникает в душу, суля человеку только хорошее: умиротворение, надежду, будущую жизнь. Любовь, если и проникает в душу и оказывается существующей в душе, то, наверное, только вопреки всему. Потому что ничего, кроме ущерба, потери, она не несет, ну может быть, еще сознание выполненного долга, выполненной христианской работы. Как она еще умудряется существовать, хоть и в небольшой степени, но все же существовать, эта христианская работа любовь, при повсеместном преобладании в христианском мире христианского отдыха: молитв, обрядов, посещения храмов, чтения священных книг - словом, веры!

Так и весь смысл христианства в понимании многих современных христиан сводится в основном к вере, и это выражено в названии: христианская вера. При том, что вера - это всего лишь меньшая часть айсберга, основная часть которого, скрытая под водой, не доступна поверхностному взгляду.

Эта основная часть - все же деятельность, а не отдых, как бы неприятно это нам ни было. Деятельная христианская любовь, которая теоретически составляет основную часть христианства, да и практически должна была бы составлять основную его часть. Может быть, это когда-нибудь так и будет. Все-таки Новый Завет в основном состоит из проповеди любви, и сущность такого понятия, как Бог, связана именно с любовью.

Вера кому-то дана судьбой, кому-то - нет. Закон же, выраженный в Новом Завете, действителен для всех, и для тех, кто верит, и для тех, кто не верит, для всего христианского мира. Кто-то может и не знать Нового Завета или не принимать всерьез, но каждый его шаг в жизни будет оценен по этому закону, по закону любви. А Новый Завет говорит в основном о делах человека, а не о его словах, о поступках, а не о молитвах. "По плодам их узнаете их". (Матф.7:16).

Как показывает опыт, можно не молясь совершать всю жизнь главную работу, главный подвиг христианина - любить ближнего. Можно и наоборот выучив хоть наизусть все молитвы и обряды, и не подумать при этом сделать главное дело христианина - полюбить ближнего. Такие, на первый взгляд, странные, а по существу, совсем не неожиданные сочетания встречаются сплошь и рядом. Ничего неожиданного в них нет, потому что увлечение более легкой и приятной частью христианства - верой - мало того, что с легкостью вытесняет более трудное и опасное дело - любовь (к Богу, то есть к ближнему), но и создает иллюзию быстрого и успешного движения по пути к Богу. Появляется даже некоторая уверенность, что в отношениях с Богом все в порядке или почти все.

Однако жизнь не состоит из слов и молитв, а состоит в основном из дел, поступков, любви, жертв. Соответственно и путь к Богу состоит не только и не столько из слов и молитв, сколько из тех самых дел, поступков, любви и жертв, из которых и жизнь в основном состоит, если, конечно, эти дела и поступки таковы, что ведут к Богу. Иллюзия полного или почти полного порядка в отношениях с Богом может только помешать движению к Нему, тем она и плоха. "Горе вам, книжники и фарисеи". (Матф.23:13).

x x x

Но и обойтись без веры, положиться только на собственные силы на пути к Богу тоже невозможно. Ведь мы находимся не в Царствии Небесном и состоим совсем не только из одной любви, и одних только наших сил и способностей к любви к ближнему не хватит, чтобы осилить этот путь. Непройденное нами расстояние на этом пути, на преодоление которого у нас не хватает ни сил, ни возможностей, ни способностей - это как расстояние от нашей реальной жизни до заповедей Нового Завета, которых здесь, в земной жизни, мы выполнить полностью все равно никогда не сможем. И всегда будет оставаться расстояние между этими заповедями и возможностями человека, находящегося в условиях земной жизни.

Так, например, самая простая заповедь "не убивай" не осуществима в земной жизни. Даже если человек не будет убивать людей и животных, включая клопов, тараканов, мышей и т.д., то все-таки хотя бы растения (тоже живые) ему придется убивать, чтобы ими питаться. Для продления жизни необходимо поглотить жизнь чужую.

Как не можем мы усовершенствоваться настолько, чтобы не убивать чужую жизнь для продления своей, так не можем мы усовершенствоваться настолько, чтобы состоять из одной только любви к Богу, то есть к ближнему. Между таким совершенным состоянием, невозможным в условиях земной жизни, и тем состоянием, которое в этих условиях возможно, неизбежно всегда остается некое расстояние, хотя, наверное, оно может быть весьма разным у разных людей и в разные времена у общества в целом. Вот это расстояние и заполняется верой.