Там, где ты - Сесилия Ахерн

— Вы вернулись? — спросила она.

— Да, я слушаю, — ответил он, направляясь на кухню, чтобы налить себе кофе и приготовиться к долгому бдению.

На следующую ночь, ровно в два часа, когда Глория спала, Джек, разложив перед собой сотни страниц полицейских отчетов, прилег на диван и набрал номер Сэнди.

— Вижу, вы разговаривали с друзьями Донала, — сказала Сэнди, и Джек услышал, как она листает страницы, которые он прислал ей днем по факсу.

— По многу раз, — ответил он устало. — На самом деле я собираюсь еще раз поговорить с одним из них в субботу, когда буду в Трали. Я там записался на прием к стоматологу, — добавил он неожиданно для самого себя и тут же удивился, зачем это сделал.

— Стоматолог — бр-р-р, пусть мне лучше выколют глаза, — пробормотала она.

Джек рассмеялся.

— Что, в Фойнсе нет зубных врачей?

— Мне нужен специалист.

Он различил в ее голосе улыбку.

— А в Лимерике специалистов нет?

— Ладно, ладно, — сдался он, — вообще-то я хотел задать другу Донала еще несколько вопросов.

— Трали, Трали, — повторила она, листая бумаги. — Ага. — Шелест листов прекратился. — Эндрю из Трали, приятель по колледжу, работает веб-дизайнером.

— Да, он.

— Вряд ли Эндрю известно что-то еще, Джек.

— Откуда вы знаете?

— Сужу по его ответам на вопросы полиции.

— Я их вам не присылал, — насторожился Джек.

— Когда-то я сама работала в полиции. Так сложилось, что это практически единственное место, где мне удалось найти друзей.

— Мне нужно видеть это досье. — Сердце Джека учащенно забилось.

Появилось что-то новое, неизвестные ему сведения, и их можно анализировать долгими ночами.

— Мы можем встретиться в ближайшее время. — Она вежливо ушла от ответа. — Полагаю, еще один разговор с Эндрю не повредит.

Он услышал, как она снова листает страницы.

— Что вы ищете?

— Фотографию Донала.

Джек вынул ее из кучи бумаг и тоже стал на нее смотреть. Он уже привык к ней, и с каждым днем она становилась все больше похожа просто на снимок, а не на его брата.

— Симпатичный парень, — сделала комплимент Сэнди. — У него красивые глаза. Вы с ним похожи?

Джек засмеялся:

— После ваших слов мне хочется ответить «да». Они продолжили изучать бумаги.

— Вы не спите? — спросила Сэнди.

— Нет. С тех пор, как пропал Донал. А вы?

— Я никогда не была соней.

Джек прыснул.

— В чем дело? — вскинулась Сэнди.

— Да ни в чем. Просто мне понравилось, как вы сказали «соня», — ответил он весело, подгребая листы бумаги на колени.

В глубокой тишине дома он вслушивался в дыхание и голос Сэнди и пытался представить себе, как она выглядит, где находится и о чем думает.

После продолжительного молчания ее голос прозвучал спокойнее:

— Я держу в уме множество данных о пропавших без вести. Мне приходится много размышлять, заглядывать в разные углы и задавать кучу вопросов, и потому сон с трудом пробивается ко мне. Во сне никого не отыщешь.

Джек взглянул на закрытую дверь спальни и согласился с Сэнди.

— Вот только зачем я все это вам рассказываю — сама не знаю, — проворчала она сквозь шелест бумажных листов.

— Скажите честно, Сэнди, какой у вас процент успеха?

Шелест стих.

— Это зависит от того, насколько сложное дело. Не хочу обманывать: случай Донала — трудный. Широкомасштабные поиски уже провели, и ничего не нашли. В подобных ситуациях у меня немного шансов. Обычно я нахожу примерно сорок процентов пропавших без вести. Но вы должны знать, что не все, кого мне удается отыскать, возвращаются к семьям. К этому нужно быть готовым.

— Я готов. Если Донал лежит где-то в яме, я хочу вернуть его, чтобы мы могли нормально похоронить его и устроить поминки.

— Я не это имела в виду. Иногда люди сознательно исчезают.

— Донал так бы не сделал, — возразил Джек, вздохнув с облегчением.

— Может, и нет. Но я знаю случаи, когда люди, очень похожие на Донала, из семей, очень похожих на вашу, по собственной воле ломали привычную жизнь, ни словом не предупредив близких.

Джек медленно переваривал услышанное. Ему не приходило в голову, что Донал мог решиться на такое. Нет, это в высшей степени неправдоподобно.

— Вы мне скажете, где он, если найдете его?

— Если он не захочет, чтобы его нашли? Нет, не скажу.

— Но что нашли его, сообщите?

— Это зависит от вашей готовности согласиться, что никогда не узнаете, где он.

— Я только хочу знать, что он жив, здоров и счастлив, где бы он ни был.

— Что ж, тогда я вам скажу.

После долгого молчания Джек спросил:

— У вас много работы? Разве в тех редких случаях, когда люди пропадают без вести, их близкие не обращаются в полицию?

— У меня и впрямь немного таких сложных дел, как исчезновение Донала, но всегда есть, кого или что искать. Кроме того, есть исчезновения, которыми полиция не может и не хочет заниматься.

— Например?

— Вы и вправду хотите это знать?

— Я хочу знать все. — Джек посмотрел на часы: полтретьего ночи. — К тому же мне все равно нечего делать.

— Ладно, слушайте. Иногда я нахожу людей, с которыми давно утрачены все контакты — забытых дальних родственников, бывших школьных друзей… Иногда приемные дети пытаются отыскать своих биологических родителей, ну и прочее в том же духе. Я сотрудничаю с Армией спасения, стараюсь отслеживать человеческие судьбы. Но есть гораздо более серьезные случаи, например, когда люди исчезают по собственному желанию, и семьи просто хотят узнать, где они.

— Но откуда полицейским известно, что человек пропал по собственной воле?

— Некоторые оставляют записки, сообщают, что не хотят возвращаться. — Он услышал, как зашуршала бумага. — Иногда берут с собой личные вещи, а кто-то перед уходом выражает недовольство тем, как ему жилось.

— Что вы едите?

— Шоколадный бисквит, — ответила она с полным ртом, прожевала и проглотила кусок. — Извините, вы хорошо меня слышите?

— Ну да, вы едите шоколадный бисквит.

— Нет, я не про это, — усмехнулась она.

Джек уточнил:

— Значит, люди приходят к вам, когда полиция отказывается заниматься их делом.

— Именно. С помощью других ирландских агентств по поиску пропавших лиц я веду много дел, которые в полиции квалифицируются как неопасные. Если человек оставил дом по собственному желанию, его не могут признать пропавшим без вести. Правда, родственники и друзья от этого беспокоятся не меньше.

— То есть об этих людях просто забывают?

— Нет, в участке регистрируют заявление, но масштаб розыскных мероприятий оставляют на усмотрение местной полиции.

— А что, если человек, чувствовавший себя невероятно несчастным, решил немножко побыть в одиночестве, упаковал чемоданы, а потом взял и пропал по-настоящему? Никто не станет искать его только потому, что он выражал недовольство своей жизнью? Но ведь мы все время от времени жалуемся на жизнь, разве нет?

Сэнди молчала.

— Я не прав? Вот вы, разве вы не хотели бы, чтобы вас нашли?

— Джек, я скажу вам одно. Единственная вещь, которая приводит в отчаяние больше, чем невозможность кого-то отыскать, — это когда не могут найти тебя. Я бы очень хотела, чтобы меня кто-нибудь нашел. Больше всего на свете хотела бы, — твердо сказала она.

Они оба помолчали в задумчивости.

— Пожалуй, я уже пойду, — зевнул Джек. — Мне через несколько часов на работу. А вы собираетесь ложиться спать?

— Попозже. Сначала еще раз прочитаю досье.

Джек озадаченно покачал головой.

— Хочу, чтоб вы знали: даже если вы скажете, что никого никогда не найдете, я все равно буду ждать вашего звонка.

Она ответила не сразу:

— А я, даже если действительно никого не найду, буду ждать вашего.

Глава пятнадцатая

Джек проснулся раньше Глории, как обычно. Ее голова покоилась у него на груди, длинные каштановые волосы рассыпались и щекотали ребра. Он тихо и осторожно отодвинулся и выскользнул из постели. Глория сонно мяукнула и устроилась поудобнее. Он принял душ, оделся и вышел из дома, а она все еще спала.

По утрам он всегда просыпался первым, чтобы к восьми успеть на работу. Глория, водившая экскурсии по плавучему кораблю-музею Фойнса, начинала не раньше десяти. Музей, главная туристическая достопримечательность городка, был посвящен истории Фойнса в 1939–1945 годы, когда здесь находился авиационный центр мира, потому что через здешний аэродром шло воздушное сообщение между США и Европой. Говорливая и дружелюбная Глория, владевшая несколькими иностранными языками, с марта по октябрь работала здесь гидом.

Помимо музея, городок славился еще изобретением айриш-кофе.[5] В промозглую погоду людям, мерзнущим на аэродроме в ожидании самолета, требовалось что-нибудь покрепче обычного кофе. Так и появился кофе по-ирландски.