Ты (не) моя мама (СИ) - Адриевская Татьяна

Влад отстранился первым, хоть и продолжал удерживать меня взглядом. Это дико смущало. Я чувствовала себя чуть ли не школьницей, на которую нежданно-негаданно обратил внимание самый видный плейбой.

— Извините, — произнёс он низким бархатным голосом. — Не услышал вас.

— Я старалась не шуметь, чтобы не разбудить Алёну, — невнятно пробормотала в своё оправдание. — А ещё, я, кажется, проспала наш заказ.

— Я его получил. Но еда уже остыла. Нужно будет подогреть.

— Спасибо.

— Не за что, — Ярчинский обаятельно улыбнулся.

Мотнула головой, пытаясь справиться с непрошеными эмоциями. Влад Ярчинский не может обаятельно улыбаться. По крайней мере мне. Со мной он держится холодно и сдержано. Скорее это у меня голова ещё не прояснилась после утреннего сна, нежели Влад стал вести себя мягче.

Между нами повисла небольшая неловкая пауза.

— Пойду, разбужу Алёну, — негромко сказал он и обошёл меня, разгоняя по воздуху едва уловимый аромат своего парфюма. — Нужно быть готовыми к четырём часам.

— Тогда я подогрею еду, — глубоко вдохнула, стараясь обуздать участившийся пульс.

Успокоиться удалось только занявшись делом. Я разобрала пакеты с доставкой и, мысленно ругая себя за элементарную женскую слабость, оправила первый контейнер в микроволновку. Да, Влад привлекательный мужчина. Даже очень. Но это не повод, чтобы позволять себе заглядываться на чужого мужа. В первую очередь я не должна забывать — Влад женат. И мне бы не хотелось, чтобы он заметил, какое впечатление на меня производит. Нельзя ошибаться, чтобы не нарваться на проблемы. Влад — единственная ниточка, связывающая меня с дочерью. И я не должна оборвать её одной глупой ошибкой.

Выложила еду в тарелку и поставила разогреваться второй контейнер. На кухню заглянула заспанная Алёна.

— Мой любимый салат! — улыбнулась она.

Дочь выглядела такой милой и домашней в этот момент. Кто бы мог подумать, что мне когда-нибудь снова выпадет возможность вот так суетиться на кухне для неё.

— Тут ещё индейка, запечённая в фольге.

— М-м-м, — довольно протянула Алёна. — Спасибо. Я так проголодалась!

Вскоре к нам присоединился Влад. Мы пообедали и начали собираться на выставку. Я помогла Алёне уложить волосы и выбрать платье: нежно-голубое, с длинным рукавом, украшенным серебристой вышивкой. Наверняка ещё одна эксклюзивная работа Надежды, которая всегда радовала свою приёмную дочь модными нарядами. Но и мне хотелось внести свой штрих в её образ. Достала из шкатулки цепочку с жемчужным цветком в центре и серёжки-гвоздики такой же формы.

— Ух ты, какая красота! — восторженно вымолвила Алёна.

— Наденешь? — с надеждой спросила я. — Тебе очень подойдёт.

— Да!

К четырём часам мы были готовы. Себе я выбрала чёрное платье с квадратным вырезом горловины и пышными рукавами, в меру облегающее и подчёркивающее достоинства фигуры.

— Готовы? — Влад зашёл к нам с телефоном в руках. — Такси уже у подъезда.

Ярчинский выглядел роскошно в дорогом чёрном костюме. Притягательный и красивый. Он окинул меня оценивающим взглядом, от которого по спине рассыпались беспорядочные мурашки, и заглянул в глаза.

— Отлично выглядите, девушки, — Влад произнёс комплимент для нас обеих, но взгляд продолжал удерживать на мне.

— Спасибо! — Алёна засветилась ярче звёздочки и юркнула за дверь. — Идёмте скорее, а то опоздаем!

Вопреки прогнозам Алёны, на выставку мы приехали вовремя. Работ было представлено много, очень талантливых, красивых и ярких. Я узнала работы Алёны ещё до того, как она позвала нас с Владом к нужному стенду. Словно сердцем почувствовала. А может всё дело в том, что я уже увидела её рисунки сегодня в её комнате.

— Очень красиво, — похвалила я Алёну, как заворожённая разглядывая изображение яркого осеннего леса.

Краска наложена так искусно. Яркое летнее небо плавно переходит в серые тона. Зелёные листья меняются на жёлтые и красные. Этот переход завораживает. Рассвет осени и прощальный поклон лета. Алёна принялась рассказывать что-то о других рисунках, но я не успела вникнуть. Моего плеча кто-то коснулся.

— Наташа? — услышала удивлённый, до боли знакомый голос и замерла.

Сердце забилось в груди испуганной птичкой, а пальцы рук мгновенно заледенели. Медленно обернулась, до последнего надеясь, что я ослышалась…

Увы, ошибки не было. Передо мной стояла Мария, моя двоюродная сестра. Острый цепкий взгляд её светло-карих глаз буквально резал по коже, накаляя мои нервы до предела. Что она могла здесь делать?

— Здравствуй, Маша, — вопреки стараниям оставаться невозмутимой, мой голос звучал холодно.

Кузина немного округлилась после вторых родов, но всё равно выглядела очень хорошо. Светлые волосы были подстрижены и уложены по последней моде, губы и глаза окрашены татуажем.

— Ты здесь не одна? — Она перевела взгляд с моего лица на Алёну, и я рефлекторно шагнула в сторону, закрывая дочь спиной от её троюродной тёти.

Мария не могла знать о том, что я нашла Алёну. Таково было наше условие с дядей, и он бы никогда его не нарушил. По крайней мере, я надеялась, что информацию о приёмных родителях Алёны он рассказал только мне, и наша встреча чистая случайность.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, — отвлекаю внимание Маши на себя. — Отойдём?

Взяв нежданно появившуюся родственницу под локоть, я увела её в сторону, а спину тем временем прожигал внимательный взгляд Ярчинского. Только бы не подошёл к нам.

— Мой благотворительный фонд сотрудничает с выставкой. Акция «Добрые сердца детей». Не слышала о ней?

— Нет, Маша, не слышала. Я здесь в качестве гостя.

— А с кем? — она снова бросила любопытный взгляд мне за спину.

— С наставницей, — ответила коротко.

— Ты увлеклась искусством?

— Тебя это действительно волнует?

Мария прожгла меня холодным взглядом и честно ответила:

— Ни капельки.

А ведь когда-то мы дружили.

— Тогда оставим этот разговор, — попросила я. — И сделаем вид, что этой встречи не было.

Она пренебрежительно усмехнулась.

— И это после всего, что мой отец для тебя сделал? Неблагодарная!

— Я щедро отблагодарила его за «помощь», — ударила по последнему слову. — Думаю, тебе хорошо об этом известно.

— Мне так же известно, как много лет назад ты пыталась разрушить мою жизнь. Но ничего не вышло, да, дорогая сестрёнка?

Молча стерпела наполненный ненавистью взгляд. Если Маше удобнее винить во всём меня, а не собственного мужа, пусть так и останется. Прошлого я изменить не могла.

— Успокойся, Маша. Мы уже давно с тобой не родственники. Я добросовестно выполняю наш уговор с твоим отцом.

— Уговор! — кузина закатила глаза. — Я не хотела, чтобы папа хоть как-то тебе помогал после всего, что ты нам сделала. И не смотри на меня так! Ты сама себя наказала, предательница.

— Это всё?

— Нет! — выплюнула Мария так громко, что две женщины любопытно обернулись в нашу сторону. А ещё Ярчинский не сводил с нас пронзительного взгляда. — Советую тебе всё-таки изучить информацию о деятельности своих бывших родственников. Особенно обо мне и моём муже. Чтобы впредь между нами не происходило вот таких вот, — она ухмыльнулась, — случайных встреч. Поняла?

— Ты себя слышишь, Маш? Ты взрослая женщина, а ведёшь себя как ревнивая девчонка.

— Я предупредила. — Светло-карие глаза зло сузились. — Иначе я за себя не отвечаю, и плевать, о чём ты договорилась с моим отцом. Я в один миг разрушу твою мнимую репутацию в обществе, и тебе всех денег мира не хватит, чтобы отмыться. Помяни моё слово, Наташа.

Мария гордо задрала подбородок и отошла от меня. На её искусно разрисованном лице засияла фальшивая улыбка, адресованная наблюдавшим за нами дамам. А я устало выдохнула, чувствуя дрожь во всём теле. Словно во время разговора со своей бывшей родственницей, я держала на плечах непосильный груз, от которого у меня теперь подкашивались ноги.

— Всё хорошо? — Голос Ярчинского прозвучал прямо за моей спиной, заставив меня вздрогнуть.