Гражданское общество. Истоки и современность - Коллектив авторов

Взгляды А. Смита и особенно Г. Гегеля были восприняты К. Марксом, но они же были и существенно трансформированы абсолютизацией экономического аспекта гражданского общества, введением противостояния собственников и не собственников, распространением гегелевской «гражданской части» общества на все «буржуазное или капиталистическое общество». Отношения производства и собственности стали у Маркса определяющими для общества – все остальное стало производным. Для последователей Маркса автономия частей от целого, независимость от государства, плюрализм были неприемлемы и не обсуждаемы, кроме как в жестком критическом тоне. Тема гражданского общества была закрыта, а ее отдельные аспекты обсуждались лишь в связи с буржуазным обществом вообще.

Итак, при всех различиях в его понимании, в XIX в. термин «гражданское общество» приобрел свои главные и окончательные черты: во-первых, это часть общества, независимая от государства (там, где это еще не было достигнуто, предполагалось движение к подобной автономии); во-вторых, гражданское общество обеспечивает права индивидов и в частности право собственности; в-третьих, в гражданском обществе независимо от государства действует множество автономных экономических ассоциаций и деловых фирм, конкурирующих между собой. В подтексте оставалась связанная с качествами гражданственности идея политической сообщности, муниципальности в рамках гражданского общества. Право граждан на общественную деятельность, участие в дискуссиях и решениях по общезначимым вопросам, унаследованное от правовой и политической философии от классической античности до раннего модерна, отличало «гражданские права» от «естественных». Это было условие жизни людей в правовом обществе, жизни в соответствии с законами. Но условия, реализованные сначала в Новом Свете и распространившиеся уже в XX в. на родине идеи гражданского общества, в Европе, имели место далеко не везде и не в полной мере.

А. Фергюсон оставил завет (вызывающий бурное одобрение уж если не марксистов, то более широкой и представительной плеяды материалистов) связывать понятие «гражданское общество» не с планами «какого-либо теоретика», а с процессами естественно-исторического развития, в которых люди «направляются в своих установлениях и мерах обстоятельствами, в которых они находятся».[36] Попробуем определить эти «обстоятельства», различающиеся для Европы – как места зарождения понятия, идеи и первых ростков гражданского общества, для США – как места первичного более или менее масштабного практического воплощения такого общества, и для России, которой ученые и политики разных направлений «отказывают» не только в исторических предпосылках гражданского общества, но и в возможностях его формирования сегодня.

2.2. Осуществление идеи гражданского общества

Поскольку гражданское общество – это целый комплекс отношений внутри общества и по отношению к государству, к нему нельзя применить какую-либо одну характеристику, хотя невмешательство власти в частную жизнь и одновременно ее защита властью выглядят непременным показателем существования гражданского общества. Искать предпосылки, зародыш гражданского общества имеет смысл лишь на рубеже феодализма, перехода от аграрного к индустриальному обществу. Именно в этот период, переживаемый в разных обществах не одновременно и со своей спецификой, индивид обретает возможности горизонтальной и вертикальной мобильности. Этому способствует крушение скреп сословного покровительства, кризис феодальных экономических отношений, развитие торговли, предпринимательства, производства.

От политического и экономического единства часть общества стремилась к их размежеванию. Потребность в свободе собственности и независимости хозяйственной деятельности сопровождалась желанием оградить себя от произвола власти, центральной и отдельных сеньоров. Такая гарантия виделась в законах и политическом устройстве, охраняющих собственников, в договоре между обществом и властью. В теории это отразила школа естественного права, на практике же это выразилось в многочисленных социальных выступлениях (прежде всего горожан) в монархических государствах. В большинстве случаев авторитарный правитель, сам заинтересованный в ликвидации феодальной раздробленности и централизации своей власти, и третье сословие, ограничивавшее свои требования экономикой, добивались компромисса. В обмен на гарантии частному предпринимательству король получал военно-политическую поддержку горожан (например, во Франции).

Элементы гражданского общества проявлялись в первую очередь в экономике. Это были как независимые рыночные образования нового типа, так и выросшие из прежних семейных, общинных и корпоративных ассоциаций. Так, немецкая модель гражданского общества того времени выразилась в гильдии, ставшей одной из первых форм объединения ремесленников и торговцев и первой формой их самозащиты и влияния на управление городами. О трех видах гильдий – купеческих, ремесленных и «компаньонажах» (объединениях-братствах мелких ремесленников Франции с начала XV в.) пишет английский ученый Э. Блэк[37]. От прежних средневековых феодальных властных структур оставались, но в новом качестве элементов гражданского общества – институты сословий и рыцарства, университеты. Права на ассоциацию иногда добивались научные общества, масонские ложи, клубы, газеты и т. п.

Значительно более активно этот процесс шел там, где авторитарное давление власти сказывалось в меньшей мере – в городах-республиках Северной Италии. Здесь власть вынуждена была уступать не только в экономике, но и в политике. Как отмечал Н. Макиавелли, мир и безопасность граждан, наслаждение своим имуществом и богатством, право каждого иметь и отстаивать свои убеждения рассматривались в качестве общественных ценностей[38]. Городское самоуправление, хотя и носило цензовый характер, значительно расширило возможности граждан, подтолкнув их потребность в более высоком уровне образования и политической культуры. Город, к тому же, включил в зарождающееся гражданское общество значительно большую долю своего населения в сравнении со становлением «экономического человека» в монархиях того времени. Но перемены в подавляющей массе их населения еще не наступили.

В своем сравнительном анализе античного и средневекового города М. Вебер[39] показал особенности становления общественных ассоциаций европейского города в сравнении с Востоком (в том числе Китаем и даже Японией), заключавшиеся в большей самостоятельности и сближении с властными структурами. Компактное воспроизведение этой работы Вебера затруднительно из-за множества значимых деталей и отступлений, сравнений с другими условиями, поэтому можно воспользоваться комментариями к Веберу и этому периоду средневековой истории блестящего российского историка А. И. Неусыхина[40], показавшего на примере городов-республик Северной Италии (в отличие от Германии и Англии) процессы борьбы сеньориальной элиты и демократических слоев-«ророlо» (цехи и гильдии ремесленников и купцов), постепенно приводившие к столь серьезному перевесу «popolo» в борьбе за реальное самоуправление горожан, не допускавшее верховенства подеста сеньориальной элиты над капитаном «popolo», что и приводило к присоединению той же элиты к гильдиям и цехам.

В XV–XVI вв. ситуация в монархических государствах начинала меняться. Добившись некоторых экономических свобод, горожане стремились к участию во власти. Первоначально этот порыв был заметен в пересмотре религиозной идеологии. Католическая церковь, один из главных институтов феодализма, подверглась длительному давлению извне и изнутри и, в конце концов, распалась. Протестантизм, родившийся в эпоху Реформации, не был первым продуктом распада христианства. В 1054 г. отделилась соперничавшая с папством греко-католическая церковь (известная у нас как православная). Перемены в церкви ожидались не только прогрессивно настроенным клиром, но и массой горожан (бюргеров-буржуа). Для одних это означало возвращение верующих к Священному Писанию (без посредничества монахов и священников); для других – отказ церкви от своих богатств, прежде всего монастырских угодий; для третьих – «удешевление» содержания этого института и т. д., но для всех протестантов это был процесс обмирщения, возвышения человеческого разума, частичного отступления веры перед знанием, а, следовательно, и новых возможностей проявления личности, светских ассоциаций, частной жизни.

Религиозное раскрепощение сопровождалось новыми требованиями к государству, точнее к монарху: ограничить произвол власти, предоставить всю полноту прав и свобод третьему сословию, в том числе ассоциациям общественной самодеятельности. Параллельное сосуществование общества и государства в развитых европейских странах прервалось чередой революций в Англии, Франции, Нидерландах, завоеванием независимости британскими колониями в Америке. Произнесено и обосновано само понятие гражданского общества, высказано предположение о всегдашнем противостоянии гражданского общества и государства в Европе.