Есть такие края… - Ольга Бенич

музыку! «Аквариум», «Кино», «Браво» и, конечно, всю «иностранщину». Только недавно она удосужилась почитать в интернете переводы своих любимых песен и пришла в полнейшее замешательство. Оказывается «Отель Калифорния», вовсе не про воспоминания о минувшей любви, а практически сюжет для фильма ужаса, да и «Дом восходящего солнца» имеет совсем неоднозначный текст. Она сознательно не стала интересоваться переводами песен любимого Queen и Deep Purple. Нет, все-таки коммунисты были не дураки, запрещая рок-музыку, пусть слов почти никто не понимал, но энергетика их сохранялась. Может, поэтому и рухнул Советский Союз, конечно, это наивное предположение, но не совсем уж бестолковое. Их хорошо учили в школе истории, и не только истории, поэтому Ольга прекрасно понимала экономическую подоплеку всех революций, но ведь путь к обществу потребления лежал и через увлечение большой части ее сверстников рок-н-ролом. Как она понимала теперь, тон в рок-н-рольной тусовке задавали дети, отнюдь не из бедных семей. Кто в то время мог себе позволить виниловые диски по восемьдесят рублей за штуку, а джинсы за триста пятьдесят, а кроссовки за сотню? У ее мамы зарплата была всего девяносто. Но они, простые пролетарии тянулись к этой музыке, и к этому образу жизни, думая, что вот там-то и есть подлинная свобода. Легко было так думать, когда у тебя была гарантированная работа, обеспечивающая кусок хлеба с маслом. Многие поняли, что все не так, только когда позакрывались заводы и фабрики, а вся страна стала похожа на один большой грязный базар. Хотя многие так и не поняли. Кто спился, кого пристрелили в бандитских разборках. Но молодость все-таки прекрасна, и Ольга с радостной грустью узнавала давно забытые места. Так в приятных воспоминаниях она дошла до памятника Гайдару. Он был изображен читающим книгу мальчику и девочке в пионерских галстуках. Ольга потерла его бронзовый лоб и подумала, что в принципе, неплохой был человек. Отважный, в шестнадцать лет полком командовал, потом детские книжки писал, а в Великую Отечественную погиб, прикрывая отход своих товарищей. Герой. Сын его тоже был достойный гражданин, адмирал флота. А вот внук, некрасивый, похожий на борова, человек сделал нищими полстраны и гордился этим до самой смерти. До сих пор Правительство устраивает шабаш, под названием Гайдаровский экономический форум, где либералы всех мастей обсуждают каким образом высосать из страны последние ресурсы. Как причудливо тасует история человеческие судьбы. И интересно, как бывший премьер-министр Егор Гайдар смотрит на том свете в глаза своему деду Аркадию. И второму деду, Павлу Бажову, который с такой любовью записал уральские сказы. Ольга в детстве зачитывалась ими, и верила в них всю жизнь. «Вот, наверное, и загремела сюда, по вере своей», – подвела она итог своим размышлениям. Вскоре почувствовав запах дыма, она нашла Дмитрия Кирилловича. Они сожгли несколько больших куч листвы, аккуратно разгребли пепел и отправились к сторожке. День подходил к концу, Ольга ожидала, что старик огласит свое решение. Но он молчал, и чтобы отодвинуть судьбоносный разговор, Ольга предложила сварить, что-нибудь на ужин. Хозяин значительно оживился. Спросил: «А борщ сможешь?». «Смогу», – ответила женщина. Тут же появились все необходимые продукты, включая свиную лопатку. Ольга всегда поражалась, слушая рассказы об отсутствии продуктов в СССР. Правда, она жила с родителями в закрытом городе, заводы которого работали на «оборонку», где снабжение, организованное в пятидесятые годы Берией, вплоть до развала Союза, осуществлялось на высшем уровне. Но бывая в окрестных городах и селах у знакомых и родственников, она никогда не видела недостатка еды в холодильниках, при полном ее отсутствии в магазинах. У всех были какие-то связи с продавцами, работниками столовых или какими-нибудь начальниками. Все оказывали друг другу услуги и, в общем, все жили нормально. Вот и сейчас Ольга наслаждалась готовкой из качественных продуктов. Борщ получился наваристым, но не жирным, а запах был просто божественным. Хозяин довольно улыбался, пока она накрывала на стол. Потом он вытащил бутылку «беленькой», как помнила Ольга за «три шестьдесят две», налил себе полстакана. Спросил ее, видимо, для проформы: «Будешь?». «А что ж, выпью!» – ответила она. Дед достал маленькую стопку и налил доверху: «Ну, будем!» – провозгласил он. Они выпили, заели борщом. «Ай, молодца!» – восторгался Дмитрий Кириллович, поглощая суп.

– Ну, расскажи, как там у вас, в будущем, – перешел он к расспросам.

– Здесь лучше, – коротко ответила Ольга

– Чем же?

– У вас все по- правильному. Вы знаете что хорошо, что плохо, а у нас все с ног на голову поставлено.

– Как это?

– Да так. Вот, например, если вам какой-нибудь пионер нахамит, вы что делать будете?

– Ну, подзатыльник дам, да родителям нажалуюсь, чтобы еще всыпали.

– Правильно. А у нас подзатыльник дадите и под суд пойдете, потому что родители вас не только не поддержат, но и обвинят. А если ребенок родителями не доволен, может на них пожаловаться, и их лишат родительских прав.

– А как же тогда воспитывать-то?

– А вот так. Ребенок у нас главный.

– Чушь, какая!

Так они сидели и разговаривали долго. Ольга пыталась рассказать хозяину про интернет, про свободные нравы, про путешествия за границу, про харассмент, чем насмешила старика до слез. Дмитрий Кириллович скупо сказал о себе, что всю жизнь проработал слесарем в конструкторском бюро. Воплощал всякие не обыкновенные замыслы инженеров в жизнь, а теперь глаз уже стал не тот, пришлось уйти на пенсию. Жена умерла несколько лет назад, дети после институтов остались в Москве, а он доживал свой век бобылем здесь, на природе. Все было хорошо, пока Ольга вскользь не упомянула Украину.

– А что там Украина?

– Теперь это другая страна, нам враждебная. Памятники Великой Отечественной там разрушают, а героями объявили Бандеру. Да и весь Союз давно распался, и все нам почти враги, кроме Белоруссии, и то пока…

– Врешь! – закричал старик уже изрядно захмелевший, – не может такого быть! Я ж Днепр форсировал, я ж … – он задохнулся, глаза налились кровью, на лбу набухла синяя жила.

– Навязалась на мою голову, шалава. Пошла вон! – орал он страшным голосом.

Во дворе принялись лаять собаки, Беня тоже участвовала в общем хоре, очевидно, завоевывая симпатии аборигенов. Ольга вышла из сторожки и побрела к «своему» корпусу. «Зачем я это сказала? – думала она. – Каково человеку узнать, что его кровь зря пролита. И что теперь делать?» Еще утром она заметила, что окно в туалете не закрыто на шпингалет, поэтому переночевать она рассчитывала с комфортом. «А завтра придется уходить. Куда? В сумасшедший дом», – другого пути она не видела, и все равно бы этим закончилось, не могла же она