Средство от одиночества - Наташа Окли

— Извините, я должна была представить вас друг другу. Рассел, это Майлз Кингсли.

Майлз машинально протянул руку, твердо глядя в глаза Рассела Чедвика. В отличие от Джемаймы, которая, казалось, не думала ни о чем, кроме своего сына, уж ему-то было понятно, что этот Рассел думает об их с Джемаймой отношениях. Более того, Майлз был уверен, что Рассел недоволен этим.

— Майлз, — сказал Рассел, — как это мило с вашей стороны приехать за Сэмом.

Майлз почувствовал, что Рассел Чедвик ему нисколечко не нравится. Он вымученно улыбнулся.

— Джемайме достаточно было только попросить. Такая женщина, как она...

Глаза Рассела враждебно блеснули. Никто и никогда не вызывал еще у Майлза такой неприязни.

— Сэм не совсем здоров.

— Я знаю. Я был с Джемаймой, когда вы позвонили.

Рассел переступил с ноги на ногу.

— Я пытался дозвониться до нее раньше.

— Да, мы как раз только-только пришли, — сказал Майлз и непринужденно приобнял Джемайму за талию.

Это задумывалось им как наказание человеку, который так низко поступил с Джемаймой, как жест поддержки, но едва его пальцы легли на изящную талию, все вылетело у Майлза из головы.

Он не заметил бы ничего, даже если бы Рассел Чедвик рухнул замертво на тротуар. Бог с ним, с бывшим мужем. Пальцы Майлза чувствовали только одно — Джемайму. Она была теплой и мягкой.

Майлз ощущал тонкий запах ее духов, видел бьющуюся у нее на шее жилку. Длинная белая шея Джемаймы и темная медь ее волос подействовали на него оглушающе.

А потом она посмотрела на него — бледное лицо в обрамлении рыжего облака кудрей, приоткрытые губы, подрагивающая зелень глаз...

Это казалось естественным и неизбежным. Он должен был поцеловать ее. Он это знал, а искорки в ее зеленых глазах говорили о том, что она тоже это знает. Майлз медленно придвинулся к ней, и ее легкое «ох» утонуло между его губ.

Он и представить себе не мог, что все будет так удивительно. Ее губы были мягкие и податливые. Это просто поцелуй... Впрочем, неважно, думал Майлз. Она... О господи.

Какие-то тихие звуки донеслись до его ушей, непонятно было, то ли она стонет, то ли протестует. Потом ее руки уперлись в его плечи. Все в Майлзе было против, но он послушно отстранился, чтобы заглянуть в ее глаза.

— Сэм, — хрипло произнесла Джемайма. Понадобилось несколько мгновений, чтобы до Майлза дошло, что она говорит о своем сыне. Майлз неохотно отодвинулся. Без нее ему стало холодно.

— Лучше отвезти его домой.

— Д-да. — Джемайма слабо улыбнулась и пошла к машине. — Пока, Рассел, до завтра, — бросила она через плечо.

Отлично сделано. На Рассела произведено то самое впечатление, которое и хотел Майлз... но что он сам себе думает?

Это не игрушки. Он же обещал себе, что не станет связываться с матерью-одиночкой, а вместо этого?.. А ведь это захватывает. Он до сих пор чувствует прикосновение ее податливого тела и хочет большего...

Но этого не будет. Это не для него. Майлз обошел вокруг машины, сел и закрыл дверцу.

Он хотел помочь ей, а вместо этого все только запутал. Джемайма еще не отошла после развода, и ему совсем не хочется ее обижать. Ей и так крепко досталось.

Черт побери все! Как же он выпустил это из памяти? Не надо было разыгрывать глупое представление перед человеком, которого он, возможно, больше никогда не увидит.

— Майлз!

Он обернулся. Половина лица Джемаймы была в тени, но он понял, что она улыбается.

— Спасибо, — тихо сказала она. Одно-единственное слово, но и его хватило, чтобы смыть чувство вины. Майлз встретился взглядом с Джемаймой в зеркале заднего вида. Она поняла, зачем он ее поцеловал, и благодарна ему.

— Пожалуйста.

Джемайма повернулась и вяло махнула рукой Расселу, все еще стоявшему на тротуаре.

— Мне кажется, он не поверил своим глазам.

— Кто его знает, — сказал Майлз, глядя в боковое зеркало. Ему и самому показалось, что Рассел Чедвик ошеломлен. Видимо, негодяя только сейчас осенило, какую потрясающую женщину он бросил. Во всяком случае, Майлз на это надеялся.

Он рванул машину с места, Джемайма хихикнула. Она удивительная... и совсем не против. А он с удовольствием целовал бы ее, когда только она ни пожелает — при свидетелях и без них. Но не станет. Целовать Джемайму — большая глупость.

— Дорогу показывать? — спросила Джемайма, наклоняясь вперед.

Майлз качнул головой.

— Я помню. Как там Сэм?

— А вы кто? — послышался голосок. — Мама, а почему мы не в нашей машине?

— Наша сломалась, и мне пришлось оставить ее около дома Рейчел.

— А это кто?

Майлз посмотрел в зеркало заднего вида. На мгновение он встретился взглядом с Джемаймой. Она, как и он, наверняка задается вопросом, видел Сэм поцелуй или нет. Да уж, про ребенка-то он и забыл!

— Это Майлз, — послышался спокойный голос Джемаймы. — Он лучший друг Алистера и предложил помощь, когда папа позвонил и сказал, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.

— Ага. — И после паузы: — У него такая маленькая машинка.

Майлз невольно слушал, как Джемайма рассказывает про классические автомобили и про людей, которые их любят.

Майлз посмотрел в зеркало. Слушать, как Джемайма описывает его страсть, было забавно, и у него было такое впечатление, что она делает это нарочно.

Жизненный опыт этой женщины давал мало поводов для веселья, но в душе она сохранила чувство юмора.

А еще Майлзу нравился ее голос. Она, наверное, и телефонный справочник могла бы прочесть так, что он звучал бы словно стихи Уордсворта. В нем была музыкальность.

Да и вообще, потрясенно подумал Майлз, она ему нравится. Очень нравится.

Майлз остановил машину около ее дома. До его ушей донеслось тихое бормотание Джемаймы:

— Мы приехали, малыш. — Джемайма вылезла на тротуар. — Ну что же, беды не случилось, — заметила она, кивая на банку для мороженого.

Майлз невольно улыбнулся.

— Я ничуть не расстроен.

— Я думаю. — Джемайма нерешительно улыбнулась. — Спасибо, Майлз. — Она замешкалась. — Уже совсем поздно, и я...

Майлз заставил ее умолкнуть, качнув головой и легко проведя пальцами по ее щеке. Наверное, не надо было этого делать. Это все ее глаза. Настоящие окна души, а душа у нее прекрасная. Она красивая. Как он этого не замечал на работе?

А он ее совсем не интересует. Это заметно по выражению ее глаз. Пока рядом был бывший муж, она могла позволить ему поцеловать себя, но сейчас... Ясно: нельзя.

Майлз сделал шаг назад.

— Сэм в тапочках? Может, я его отнесу?

— Я сама. — Она наклонилась. — Вылезай, Сэм. Пойдем спать.

Появился закутанный в пуховое одеяло Сэм, взлохмаченный, с большими блестящими глазами.