Охота на мужа, или Заговор проказниц - Юлия Шилова

– Прическу, – как можно более хладнокровно ответила я.

– А что там чесать-то?! Мудя, что ли?! – противно заржал следователь.

– И мудя тоже…

– Ну дожили! Уже там наводить марафет начали…

Ни стыда ни совести.

– У любого цивилизованного человека там всегда должен быть марафет.

– Да я до седых волос дожил и никогда свое хозяйство напоказ не выставлял! Мы без этого обходились и ничего, нормально.

– Очень жаль, – не переставала ехидничать я, – За своим хозяйством нужно следить в первую очередь. – Но не стоит делать из него культ.

– Ну это зависит от того, насколько трепетно вы к нему относитесь.

– Что, и мужики приходят тоже?!

– Приходят, и очень много.

– Педики, что ли?!

– Не интересовалась. Наш салон посещают люди самых различных ориентации.

– Что, и я могу прийти? И ты меня там причешешь?

Глаза следователя сузились донельзя и наполнились такой похотью, что мне захотелось встать и отвесить ему капитальную пощечину.

– Во-первых, я с вами на ты не переходила. Во-вторых, посещение такого салона довольно дорогое удовольствие. Боюсь, что у вас просто не хватит денег. Если у вас не ухожена голова, то вы вряд ли будете ухаживать за тем, что пониже. В третьих, моя работа ничем не отличается от вашей. Каждый из нас делает свое дело. И в четвертых, я уже предупреждала, чтобы вы задавали вопросы только по существу. Я пришла сюда не за жизнь с вами толковать, а для того, чтобы дать определенные показания. И поскорее – у меня нет времени.

– Тем не менее до убийства у вас оно было…

– До убийства я заплатила за это свободное время ровно пятьдесят долларов, – резко ответила я и всем своим вызывающим видом дала понять следователю, что разговор окончен.

Затем я вкратце рассказала о том, что видела в джакузи, и отвечала на малоприятные вопросы следователя. Я старалась быть невообразимо спокойной и не показывать свою жуткую ненависть к совершенно незнакомому, но такому гадкому человеку. Наверно, такая нелюбовь к милицейской братии возникла у меня с тех самых пор как, однажды какой-то подонок напал на меня в собственном лифте, жестоко избил и отобрал драгоценности. Именно тогда я в первый раз столкнулась со своим районным отделением милиции. Я всегда вспоминаю те страшные дни, когда я зализывала свои окровавленные раны и давала показания, смешивая стоны с громкими рыданиями. Как и полагается в таких случаях, завели уголовное дело, которое не принесло должного результата. А затем меня вызвали в отделение и оказали самое настоящие давление, заставив переписать заявление по своему более выгодному сценарию. Мол, никто меня не избивал и ничего не забирал, я просто поссорилась со своим парнем и никаких претензий ни к кому не имею. Мол, у них и так висяков хватает. Внешне все выглядело вполне благопристойно, только на душе было как-то гадко и муторно.

В то время я чувствовала себя не самым лучшим образом и не стала испытывать свою психику на прочность, сдалась без боя. Написала под диктовку следователя новое заявление и тем самым поставила жирную точку на своем деле. Так сказать, позаботилась о чести и достоинстве районного отделения, которое в свою очередь плевало на честь тех несчастных людей, которые злой волею судьбы попали в лапы преступников. После того, что случилось, ко мне в дом на чашечку кофе повадился молодой хамовитый оперативник со своими недвусмысленными предложениями. В один из таких визитов он предложил мне массаж и повалил прямо на пол, осыпая мое лицо поцелуями. Я едва выперла его из квартиры и в очередной раз подумала о том, что в нашу милицию идут те, кто жаждет испытать хоть какую-то власть над человеком, потому что, как правило, в жизни они испытывают самый что ни на есть настоящий комплекс неполноценности. Этот оперативник до сих пор стоит у меня перед глазами. Наглый, самоуверенный, упивающийся своей небольшой, но все же властью…

Вот и уважай после этого милицию… Вместо того чтобы раскрыть преступление они так и норовят в постель затащить.

Чуть позже мы вместе с Денисом вышли в холл и сели на стоящие рядом кожаные кресла. Сотрудники милиции попросили нас задержаться ровно на двадцать минут для того, чтобы подписать какие-то важные бумаги. Я приложила руку ко лбу и почувствовала, с какой силой запульсировали мои виски. После всех недавних событий я была выжата как лимон. Денис старался не смотреть в мою сторону и, подперев рукой подбородок, усиленно думал.

– Господи, – тихо забормотала я и почувствовала, что у меня в любой момент может начаться истерика.

Я никак не могла понять, какого черта моя жизнь подкидывает все новые и новые испытания. Мало того, что я одинокая как собака, так я еще попадаю в такие передряги, из которых вылезти практически невозможно. И почему у меня все наперекосяк?! Все мои бывшие одноклассницы уже давным-давно повыходили замуж, поразводились, растят детей и мало-помалу налаживают свой быт. И только у меня все не как у людей, все не по-человечески. Откуда на моем балконе появился труп?! И почему только он не лежал на соседнем?! Зачем я связалась с этой сумасшедшей дамочкой по имени Лида и поддалась на ее уговоры совратить ее супруга?!

Я почувствовала, как по моим щекам потекли слезинки, которые мне совсем не хотелось сдерживать.

Мне неудержимо хотелось сунуть свою уставшую голову под струю холодной воды и хоть ненадолго свободно вздохнуть.

– Ты что, плачешь, что ли? – посмотрел в мою сторону не менее усталый Денис.

– Нет.

– Я же вижу, что плачешь.

Я моментально вытерла слезы и отрицательно покачала головой.

– Тебе показалось. Я в полном порядке.

– Я бы этого не сказал. Ты перепугалась?

– Есть немного, – Жалко Виталика. Хороший был парень. Самое главное, преданный. Жизнь страшно любил, только успел он в ней совсем немного. Я ему платил хорошо.

У него же ребенок совсем маленький. Да и жена постоянно болеет. Он еще когда зарплату получал, всегда смеялся, что эти деньги гробовые. Мол, на гроб. Так оно и получилось…

– А где он сейчас?

– Труповозка увезла. Был человек и нет человека.

– А жене сообщили?

– Нет. Понимаешь, по телефону такие вещи нельзя говорить.

– Почему?

– Потому что это слишком жестоко. Нужно это сказать с глазу на глаз, только я не представляю, как я его жене в глаза посмотрю. Ты мне поможешь?

– Я?!

– Ты. Ты же женщина. У тебя свой подход есть.

– Я не смогу, – замотала я головой, – У меня не получится.

– Я тебя очень прошу. Мне одному будет это сделать очень тяжело.

– Так пусть милиция позвонит. Им не привыкать.

– Я должен сделать это сам. В конце концов, Виталик на меня работал и из за меня он погиб.