Серебряная ведьма. Повелительница стихий - Аня Триббиани

И что тогда?

Гости внимательно наблюдали за реакцией ведьмы. Казалось, они старались прочитать её мысли, чтобы понять, какое решение она примет.

Отметим, что мужчина выглядел намного спокойнее, чем женщина: последняя была настолько напряжена, что нервно дёрнулась всем телом, когда чихнула Сандра. О ней как-то все позабыли. У чародеев была на то причина: каждый думал о своём.

Наконец, Никки нарушила гнетущую тишину:

– Хорошо, я вас поняла. Сначала мне нужно поговорить с мамой. Только потом я решу, как поступить дальше. Сейчас я просто не готова дать ответ. Если всё так, как вы говорите, и моей маме что-то угрожает… Я не допущу, чтобы она пострадала!

– Слова истинного воина! – широко улыбнулся Райм, в ответ слегка улыбнулась и Никки. – Решив спасти мир, ты поступишь благородно, защитив, в том числе, и свою маму.

– В противном случае она и все остальные люди обречены на погибель! – добавила синеволосая ведьма – немного резче, чем она хотела. – Это ужасная правда, но ты, Никки, готова взвалить её бремя на свои плечи – так предначертано судьбой…

– Ну – ну, Герса, – волшебник положил руку на её плечо. – Ты говоришь так, словно у Никки нет выбора, но это не так! – он повернулся к девушке. – Ты вправе решать сама.

– Я и не имела это в виду! – с жаром ответила женщина. – Мне лишь хотелось подчеркнуть тот факт, что нам доподлинно известен исход Битвы, который обращён в пользу Никки.

– То есть, по-вашему, мне рисковать нечем? – спросила молодая ведьма.

– Не будем скрывать: риск есть всегда, – заметил Райм, разводя руки в стороны. – Иногда пророчествам не свойственно сбываться в силу разных обстоятельств. Но это бывает очень редко! По крайней мере, у тебя есть шанс – и шанс хороший, ведь мы будем рядом для того, чтобы обучить тебя. Не хочу казаться хвастуном, но мы, Никки, одни из самых могущественных чародеев из ныне живущих.

За всё время разговора с колдунами у девушки впервые загорелись глаза. Увидев это, мужчина довольно улыбнулся, и даже Герса заметно приободрилась.

– Ну что ж, нам пора, – произнесла синеволосая женщина. – Король отправляется на важные переговоры в Деревню Волшебников, и мы будем сопровождать его, поэтому вернёмся только через три дня – также, на закате, чтобы услышать твой ответ. Надеюсь, этого времени будет достаточно, чтобы ты смогла хорошенько подумать и сделать правильный выбор.

Молодая ведьма молча кивнула, понимая масштаб всей дилеммы, которую ей придётся решить самостоятельно.

– Был очень рад с тобой познакомиться! – с воодушевлением произнёс Райм и, подойдя поближе к Никки, слегка пожал ей руку. После этого волшебник вновь подошёл к Герсе.

– Кстати, последняя ремарка на сегодня: мы изменили память некоторым свидетелям той неприятной истории, произошедшей с Мелиссой. Завтра о ней будут помнить только ты, твоя мама и сама пострадавшая.

– Что? Вы шутите? Но как? – обрадованно спросила девушка.

– Да, конечно, мы не шутим, – сухо ответила Герса. – Но постарайся больше так не делать. Добрые волшебники не должны совершать зло, нападая на невинных. Мы причиняем вред лишь тем, кто несёт угрозу.

– Обещаю! – поспешно заверила гостей Никки. – Я не хотела сделать ничего плохого! Я…

Ведьме было важно объяснить старшим волшебникам, как сильно она жалеет о том, что случилось в тот роковой день.

Но эмоции переполняли девушку, поэтому она не смогла закончить фразу.

«Да… Совсем не так я хотела бы использовать свою силу!», – грустно подумала ведьма.

– Успокойся, Никки, тебя никто не винит! – заверил Райм. – Всё в прошлом. Мы знаем, что ты не хотела никому причинить вред. Не расстраивайся по этому поводу. Лучше сосредоточься на принятии решения – теперь оно важнее всего.

– Но вы сказали, что Мелисса будет помнить об этом? – спросила девушка.

Первая волна радости прошла, и тогда её посетили иные мысли: Лариса знала о том, что сделала дочь, и всё равно не отвернулась от неё, но Мелисса – совсем другое дело…

Забудет ли она когда-нибудь те страдания, которые ей пришлось перенести, и сможет ли она дальше жить спокойно, не боясь нового нападения волшебников?

– Да, к сожалению, мы не можем стереть этот момент из жизни той девушки, – подтвердил волшебник, взяв за руку свою спутницу.

«Скорее всего, это в назиданье мне – ведь я тоже ничего не забуду!» – подумала Никки, почувствовав лёгкую досаду.

«Но, с другой стороны, так мне и надо! Всё случилось по моей вине. Этот горький опыт будет напоминать о том, что я должна учиться управлять своим даром во имя добра, а не зла… Да, наверное, это справедливо. Но лишь в отношении меня. А Мелиссу жалко!», – должна была признать ведьма.

Теперь она поняла, что простить себя бывает намного сложнее, чем другого человека, за поступки которого мы не отвечаем.

– Спасибо вам, Райм и Герса! – от души поблагодарила девушка.

«Нужно скорее рассказать обо всём маме!», – воодушевилась она. Одной проблемой меньше – и то хорошо!

«Может быть, после этого она станет лучше относиться к волшебникам и поймёт, что они хотят мне помочь, а не навредить… Посмотрим».

– Нам пора! – нетерпеливо напомнила синеволосая ведьма, переглянувшись с напарником. – В это тяжёлое время опасно оставлять короля без защиты надолго.

И парочка, поспешно попрощавшись, исчезла в порыве тёплого ветра, оставив после себя лёгкий запах осенних листьев.

Прошло уже ни одно мгновение, а Никки так и осталась в задумчивости стоять посреди комнаты.

На принятие решения у неё было всего три дня.

Глава 9

– Мам, доброе утро! – входя в кухню, произнесла Никки, принюхиваясь к волшебному запаху свежеиспечённой выпечки и сваренного кофе.

Лариса сидела за столиком, попивая горячий напиток и наслаждаясь долгожданным выходным: как хорошо было никуда не торопиться, а быть дома, не смотреть каждую минуту на часы, проверяя, не опаздываешь ли ты куда-то, чтобы сделать кипу рутинных дел.

Но главная причина её хорошего настроения – это новость о том, что неприятная история с Мелиссой теперь осталась позади. Наконец-то жизнь окрасилась в яркие краски, что не могло не радовать.

– Доброе, солнышко, – улыбнулась мать. – Что-то ты рано встала, могла бы поспать и подольше. Я думала, ты ещё спишь, иначе бы позвала тебя позавтракать со мной.

– Может быть, позже… – нетерпеливо отмахнулась девушка, садясь за кухонный стол напротив матери. – Я хотела поговорить с тобой… об отце. Это важно.

Лариса напряглась. С лица сползла беззаботная улыбка, а над бровями залегли морщины.

– Понимаю, – наконец кивнула она.

Женщина не удивилась: по правде сказать, она ждала этого неприятного для неё вопроса с момента, как узнала о том, что дочь открыла в себе магические способности.

Никки, волнуясь, еле слышно выдохнула. Она понимала, что предстоящий разговор не будет приятным для матери.

Он был тяжёлым для них обеих, потому что душевные раны никогда не заживают; они лишь залеплены невидимым пластырем. И если начнёшь его сдирать, обнажая незащищённую тонкую кожу – не жди, что это будет безболезненно.

Лариса поспешно поднялась, отвернувшись к шкафчику, где хранился чай. Ей нужно было набраться храбрости, чтобы выполнить нелёгкую просьбу дочери.

«Рассказывать ей всё – значит пережить это снова», – с грустью подумала женщина.

Но что поделаешь? Выбора не было…

Она на мгновение прикрыла глаза и, не оборачиваясь, тихо спросила:

– Что ты хочешь знать?

– Ну… – неуверенно протянула девушка, не зная, с чего начать. Она с детства знала, что мама не любит говорить о муже. Никки спросила об отце лишь однажды, будучи маленькой.

Ответ, который она тогда услышала от матери, запомнился ей навсегда: «Детка, твой отец ушёл от нас спустя год, как ты родилась. Больше я о нём не слышала и не встречалась с ним… Думаю, он счастлив без нас. Я хочу, чтобы ты запомнила: в этом никто не виноват, особенно ты. Это было его решение».

Никки сомневалась в том, что так было на самом деле. Но разговора на эту тему больше не заходило.

Девушка даже не знала, как зовут отца и чем он занимался в жизни. Но разве это важно, если он своим уходом предал их?

Единственная вещь, которая всегда была с Никки в память о нём – это фарфоровая кукла Сандра. По словам Ларисы, этот подарок был первым и последним одновременно.

Подрастая, Никки терзалась сомнениями, обуревавшими её всякий раз, когда она размышляла над тем, что же на самом деле тогда произошло.

По какой-то неведомой причине, прислушиваясь к интуиции, Никки считала, что тогда мама рассказала далеко не всё.

Иногда девушка думала: а может быть, дело как раз-таки в ней? Возможно, она сделала что-то ужасное, что рассорило родителей, навсегда оттолкнуло друг от друга и заставило отца уйти?