Честная игра - Кэтти Уильямс

— Я надеюсь, ты оценишь тот факт, что пока еще никому ничего не известно ни о тебе, ни о Люке…

— Напомни мне, почему я должна это оценить, — ехидно произнесла она.

— Потому что я не думаю, что ты захочешь иметь дело с папарацци на пороге твоего дома.

— Прежде ты не был таким жестким и циничным, — сказала она, размышляя вслух. — Хотя мог хорошо маскироваться…

— Ты меня совсем не знаешь! — резко ответил Габриэль и нахмурился.

— Разве? — спросила Алекс, посмотрев куда-то вдаль, потом остановила задумчивый взгляд на его лице.

— Это все слова. Я пришел сюда не для того, чтобы оценивать наши характеры, Алекс.

— Ну, я надеюсь, ты пришел сюда не для того, чтобы повторить предложение о браке, потому что я не передумала. Возможно, с Кристабель тебе удалось бы вступить в брак по расчету, но я на такое дело не гожусь.

— Разве кто-нибудь что-нибудь сказал о браке? — Габриэль пожал плечами. — Я предложил поступить достойно, но ты мне отказала, потому что предпочла занять позицию человека с моральным превосходством.

Алекс смутилась, почувствовав, что слегка разочарована тем, как быстро Габриэль отказался от идеи брака.

— Я не старалась показать тебе свое моральное превосходство, — немного нервно произнесла она и глубоко вздохнула.

— Не важно, — сказал он по-испански.

— Я полагаю, что рано или поздно папарацци станут меня донимать. Это лишь вопрос времени. Поверь, я тоже не хочу, чтобы моя жизнь превратилась в хаос.

— Итак, ты поняла, что изменения затронут нас обоих, — протянул Габриэль. — Тем не менее проблем будет меньше, если ты уедешь из страны до тех пор, пока не улягутся страсти.

— Уехать из страны?

— Уехать.

— Ты решил поселить нас у черта на кулич на неопределенный период времени…

— Не смешно. — Габриэль резко поднялся, и Алекс в смятении за ним наблюдала. — Еда. Я чувствую запах.

Алекс вскочила и тревожно вскрикнула, в ужасе от перспективы лакомиться обугленными остатками курицы.

— Я не шутила! — Она выложила на тарелки отменно приготовленную курятину и рис.

— Я не собираюсь отправлять вас к черту на кулички. Честно говоря, я не могу не думать о том, что меня никто бы не осудил, если бы я тебя упрятал подальше.

— Что это значит?

— Это значит, что ты похожа на ротвейлера на привязи.

— Что за гадости ты говоришь! — обиженно воскликнула Алекс, потом поразмышляла какое-то время, скользнула по Габриэлю взглядом и пробормотала: — Но я согласна с твоим решением.

— Наконец-то… — с облегчением произнес Габриэль. — Мы уже о чем-то договорились. — Он положил вилку на пустую тарелку и отодвинулся от стола, чтобы скрестить ноги. — Мои родители до сих пор не знают, что происходит на самом деле. Я сказал им только о расторжении помолвки.

— Бьюсь об заклад, они были вне себя от радости! — пробормотала Алекс с замирающим сердцем. Ведь их сын был готов связать себя узами брака с прекрасной женщиной, а тут появляется змей-искуситель в эдемском саду и рушит все планы семьи!

— Они смирились. Но я хотел рассказать им о Люке при личной встрече. И ты с ними встретишься. Я организую для нас небольшие каникулы в Испанию. Это также позволит мне лучше узнать Люка. Кроме того, мы будем вдали от вездесущих репортов.

— А как насчет твоей работы? — спросила она, мысленно просматривая всевозможные сценарии, которые могли бы стать постоянной угрозой для ее психического здоровья. Габриэль будет вместе с ними обедать, лежать развалившись на пляже с полотенцем на широких плечах, выглядя веселым и расслабленным. Ужасно тревожная ситуация. — Но тебе нужно управлять бизнес-империей! — выпалила она, борясь с тем, как образ Лусио в ее мозгу уступает место образу Габриэля.

Он пожал плечами, услышав страх в ее голосе, и произнес холодно:

— Нужно чем-то пожертвовать. Я готов принести жертвы.

— Твои родители меня возненавидят! — Она ткнула в курицу вилкой, словно копьем, и с сожалением на нее уставилась. — Они, должно быть, настолько расстроены из-за произошедшего между тобой и Кристабель, что, когда узнают причину расторжения помолвки, наверняка меня повесят или четвертуют.

Не зная его родителей, она уже представляла их постаревшими копиями Габриэля — надменные, амбициозные, сказочно богатые и признающие только браки по расчету.

Габриэль почувствовал, как его губы дергаются от внезапного желания улыбнуться. Алекс всегда была склонна драматизировать ситуацию.

— Может быть, сначала ты сам с ними поговоришь, — вкрадчиво произнесла она, — а я с Люком где-нибудь подожду… А потом они приедут и встретятся с нами.

Габриэль уже отрицательно качал головой, и она бросила на него мрачный, угрюмый взгляд из-под ресниц.

— Ты несешь чушь. Никто не будет тебя вешать или четвертовать. Мои родители не варвары. Естественно, они всего лишь обычные люди и сочтут странным, что мы не намерены узаконить наш союз ради нашего ребенка, но я уверен, что смогу убедить их в правильности твоей точки зрения.

— Ну, допустим. — Алекс ничуть не смягчилась от его заверения.

— Теперь, когда ты согласилась сделать этот маленький шаг, мы должны обсудить практические вопросы. Я организую продажу твоей квартиры, и ты сможешь вернуть одолженные деньги своим родителям. Ты поступишь на работу, но это будет формальностью, потому что ты уедешь в Испанию на следующей неделе. Твой заграничный паспорт в порядке? Люк в него вписан?

Алекс посмотрела на него, открыв рот от изумления. Ей казалось, что Габриэль швырнул ее в стиральную машину и включил программу отжима.

— Я не могу все решить за несколько дней! — выдохнула она, когда по-настоящему почувствовала стоящие перед ней проблемы во всей их сложности.

— Ты и не должна. — Габриэль умолк и несколько секунд смотрел в сторону, прежде чем остановить взгляд своих темных задумчивых глаз на ее лице. — Однажды ты многое решила в одиночку. Теперь все будет иначе.

От его слов, произнесенных низким, хриплым голосом, Алекс покраснела. Кроме того, его слова пробудили в ее душе невероятно теплое чувство. Она тщательно культивировала в себе дух независимости, зная, что благополучие ее сына зависит от нее, но теперь разделение столь сложных обязанностей показалось ей соблазнительной мыслью.

— Я… я хочу встретиться с моим сыном до отъезда в Испанию, — резко сказал Габриэль. Это был вопрос нескольких дней, и он не знал, следует ли откладывать знакомство с Люком. При мысли о встрече с собственным ребенком он переполнялся любопытством и нервничал, хотя прежде отличался хладнокровием и сдержанностью. Откашлявшись, он налил себе еще вина. — Есть что-нибудь, что я должен знать?