Толстый против похитителя дракона - Мария Некрасова

– Я знал, что ты оценишь, – хмыкнул Серега. – Но согласись, в этом есть рациональное зерно: кому, кроме террористов, эта железяка понадобится?

– А вот если начинить ее тротилом… – подхватил Тонкий.

– Будет куча осколков, – закончил мысль Андрюха. – Злые вы, уйду я от вас. – И «ушел», нацепив свою маску монстра.

За окном жизнерадостно плеснулось. Тонкий глянул: точно, здравствуй, свежее пятно розового киселя. Кто ж там так ягоды не любит-то, а? А может, не кисель вовсе, а краска? На форуме художников, по крайней мере, логично.

Леночка возникла, как всегда, без стука и лишних приветствий. Похлопала в ладоши над головой:

– Собира-аемся на мастер-класс! Сегодня выездной, позавтракаете в автобусе, – обрадовала и ушла себе.

Завтракали действительно в автобусе, чего уж там, Леночка врать не будет. Тонкий лущил вареное яйцо и думал, что же он такое подслушал вчера. Ничего не придумал. Слишком размытый был разговор, не поймешь о чем. Хотя его не оставляло ощущение, что разговор как-то связан с событиями в музее.

Александр Семенович гордо жевал пирожок и перечитывал свое интервью в газете. Спасибо, что не вслух. Серега вертел в руках пакетик с мусором и хихикал над Александром Семеновичем. Андрюха в своей маске монстра изображал кровавую расправу над яблоком. Хрустело душераздирающе. Девчонки обсуждали, «какой бред в газете пишут», нимало не стесняясь Индюка и краснеющей журналистки. Дед их поддерживал. Соросов, слыша все это, многозначительно покашливал, но никого это не смущало.

Один Толстый паинькой дремал в рюкзаке. Тонкий сунул Сереге в пакет горсть скорлупы, опять подумал о подслушанном разговоре и опять ничего не придумал. За окном жизнерадостные деревенские домики сменились одной-единственной низкой постройкой, длинной, как переход. Завод здесь, что ли? Автобус затормозил, и Леночка велела выгружаться.

Тонкий как спрыгнул, так и оказался по колено в сугробе. Рядом хихикал Серега, Тонкий только сейчас заметил, что его приятель поехал в валенках. Умно, чего уж там. Кто-то, между прочим, лыжи взял, а захватить с собой сейчас не догадался.

Леночка тоже не была морально готова: ее шпильки проваливались в сугроб при каждом шаге. Девчонки – и того хуже, кто в низких ботинках, кто тоже на шпильках. Последними выгрузились Соросов с Александром Семеновичем. Они синхронно ступили в сугроб и утонули в своих коротких полуботинках по щиколотку. Александр Семенович на секунду потерял лицо, но быстро вернул себе гордый и независимый вид. На его светлых брюках уже проступили темные пятна растаявшего снега, но ни один мускул не дрогнул на его физиономии.

Соросов среагировал непосредственно. Оказавшись в сугробе, он обескуражено крякнул и взмахнул рукой, указав на неведомую постройку:

– До коровника, бегом марш!

Первым среагировал, как ни странно, Александр Семенович. Он под всеобщее хихиканье рванул с места тяжелой трусцой. Впрочем, быстро опомнился и гордо побрел по сугробам, словно это не он только что бегал. Насладившись зрелищем, ребята рванули наперегонки. Леночка на своих шпильках бежала впереди, и вид ее вдохновлял на спортивные подвиги. Где-то за спиной истошно скрипел снег и вопил Соросов:

– Подождите, вы же не знаете, где вход! – Но мокнуть в снегу никому не хотелось.

У самого коровника ребята выскочили на расчищенную дорожку и дружно затопали, отряхивая ноги. Соросов спешил к ним по сугробам, за его спиной вальяжно плыл Александр Семенович. Серега прошел вдоль стены коровника, отыскал у одной из дверей веник и привычным жестом обмел свои валенки. Вот и вход нашли. Почти тут же скрипнула калитка, и навстречу ребятам вышел долговязый парень в телогрейке. Оглядев живописную компанию, он робко пробурчал что-то вроде «Здравствуйте», махнул Соросову и посторонился, чтобы всех впустить.

Леночка оказалась у калитки быстрее всех. Она, как обычно, похлопала в ладоши над головой и выдала:

– А сегодня, ребята, мы будем учиться рисовать животных. Поможет нам в этом Иван. – Она поймала за локоть парня в телогрейке, который уже нацелился исчезнуть от греха, да еще и потрясла для наглядности. – Иван работает с коровами сколько?

– Лет двадцать, – неуверенно буркнул парень. – С детства.

– Вот. Он расскажет вам об анатомии и особенностях коров. А рисовать вы будете под руководством своего мастера. – Соросов, который тоже уже стоял в дверях, солидно кивнул. – Только ребята! – Леночка опять похлопала над головой, но никто даже не засмеялся, все уже привыкли. – Животные очень впечатлительные и пугливые. Правда, Иван? – Иван, которого продолжали держать за рукав, торопливо кивнул. – Поэтому я попрошу вас громко не разговаривать, не шуметь, не делать резких движений. Андрей, тебя это тоже касается.

Все посмотрели на Андрюху, Андрюха посмотрел на всех, явно не понимая, чего вдруг его сделали крайним. За эти дни он, похоже, успел сродниться со своей маской монстра и не сразу понял, чего от него хотят. Уже хихикал даже смущенный Иван, когда Светка наконец шепотом объяснила приятелю, что не так. Андрюха спешно снял маску, да еще и выдал:

– Можем идти.

Иван повел их по слабоосвещенному коридору, теплому, как будто здесь и правда есть отопление. Вдоль коридора справа и слева – загончики-боксы с коровами. Пугливые и впечатлительные животные тянули к ребятам любопытные морды, хватали за карманы и сумки. То ли искали съестное, то ли из любопытства.

Александру Семеновичу жутко не нравилось, что его со всех сторон обнюхивают и облизывают. Он пытался укрыться за Соросовым, но тот тоже не дурак чистую куртку подставлять… Со стороны они смахивали на пару клоунов на узкой дорожке. Соросову вообще ничего не нравилось. Первым делом он спросил, есть ли дополнительный свет и не меньше двадцати табуреток, чтобы разместить столько народу. Подыгрывая ему, Светка спросила, какую модельную школу заканчивали коровы, смогут ли они правильно позировать, чтобы Соросов остался доволен. За это она была удостоена презрительного взгляда, а вот Иван повеселел. Он даже притащил для Соросова видавшую виды табуретку, которую незамедлительно занял Александр Семенович. Мастер не решился с ним спорить, а молча достал карандаш и, осторожно показывая на корове, принялся объяснять тонкости анимализма.

Ребята запоздало зашуршали сумками, доставая планшеты. Соросов вещал, то и дело отдергивая карандаш от любопытного коровьего носа. Наверное, буренка думала, что этот в куртке просто дразнится: водит перед ее драгоценным носом щепкой, даже съедобной на вид, а не дает!

Иван все видел и даже робко шепнул художнику: «Показывайте рукой», – но был проигнорирован. Конечно зря. Хотя, это как посмотреть, у Тонкого, например, прибавилось положительных эмоций, да и жизненного опыта. Да и ребята повеселились. Тонкий понял, что значит выражение: «Как корова языком слизала». Соросов даже не отвернулся толком, так, моргнул, но корове этого хватило. Длинный темный язык, как удав, обвил карандаш и через секунду пропал. Вместе с карандашом. Вот так: раз – и нету. Как корова языком.

Иван среагировал первым. Ворча под нос: «Надеюсь, не химический?» – он поймал корову за морду и буквально пальцами достал у нее изо рта полную горсть темно-серых опилок. Цвет опилок ему чем-то не понравился, старательно изучая содержимое своей ладони, он приоткрыл дверь, чтобы разглядеть все при дневном свете. Удовлетворенно кивнул:

– Не химический. – И вытряхнул содержимое рук на пол. При этом у него было такое невозмутимое лицо, словно он каждый день проделывает что-то подобное. Потом спохватился и начал оправдываться: – Я же говорил, показывайте рукой.

Хохотал даже Соросов, потому что у художников тоже бывает чувство юмора.

Соросов-то хохотал, а Леночка под шумок скрипнула калиткой и куда-то ретировалась. Конечно, Тонкий ничего такого не подумал. Мало ли что может понадобиться человеку во дворе коровника? Деревня рядом, опять же, мало ли… Слово «деревня» возымело такое магическое воздействие, что Сашка молча сунул планшет Сереге и, прячась за спинами, выскользнул за калитку.

В лицо шибанул ветер со снегом, Тонкий спешно напялил куртку и пожалел, что не оделся теплее. А вот и Леночкина спина. Идет себе в сторону деревни, между прочим. На открытом месте попробуй за человеком проследи, тебя же видно! Но и человека ведь тоже видно. Вот он весь, как на ладони. Тонкий постоял у коровника, дождался, пока Леночка дойдет до деревни, свернет на улицу… Ой, как интересно! Тем более что улица была та.

Если секунду назад Сашка еще сомневался, идти за воспитательницей или вернуться на мастер-класс, то сейчас застегнул капюшон и побежал как миленький! Потому что, если кто не понял, Леночка свернула на ту улицу, где Тонкий совсем недавно куковал полночи. Где нашел ящик и «Тойоту» в гараже. Где овчарка. Ну и что? А то, граждане, что кто-то имел неосторожность застрять в лифте в день ограбления. Само по себе не преступление, со всяким может случиться, но если сложить два и два, получается как минимум интересно.