Рядом с любящим сердцем - Джанис Мейнард

Уинни вздрогнула, и Ларкин похолодел. Кто-то сильно обидел эту дивную и хрупкую женщину.

– Я отзываю свой вопрос, Уинни. Расскажешь, когда будешь готова. Но сейчас мне нужно это.

Она посмотрела на него, ее зелено-золотистые глаза затуманились от возбуждения.

– Что?

Он медленно опустил голову и сначала поцеловал ее лоб, а потом маленький нос идеальной формы. Наклонив голову, он стал осторожно покусывать ее шею. Уинни вздрогнула и задышала чаще.

– Мы в столовой, – пробормотала она. – Сюда могут войти.

– Хочешь, пойдем ко мне? – прохрипел он. – Прямо сейчас.

Уинни замерла, прижавшись щекой к его плечу.

– Я хочу тебя, Ларкин, – прошептала она. – Сильнее, чем ты думаешь. Но я должна быть уверена, что не пожалею. Я даже не понимаю, что со мной происходит, когда я рядом с тобой.

Услышав опасения в голосе Уинни, Ларкин ее отпустил и отступил назад, хотя его тело изнывало от возбуждения.

Глава 11

Сначала Ларкину показалось, что Уинни начнет откровенничать. Но, по-видимому, она слишком привыкла держать эмоции при себе.

Опустив глаза, она стояла и молчала.

Ларкин признал, что на этот раз проиграл.

– Давай прогуляемся, – предложил он.

Уинни подняла голову:

– В темноте?

– Я хорошо знаю эту гору. Мы не заблудимся. Но если хочешь пойти со мной, надень жакет и удобную обувь.

Немного успокоившись, она улыбнулась:

– Я бы прогулялась.

Через пятнадцать минут они отправились на прогулку.

На месте элегантной женщины, с которой он ужинал, появилась знакомая и простая, но не менее привлекательная Уинни. Она была в бесформенной рубашке, старых джинсах и туристических ботинках. Ее волосы немного растрепались, но были по-прежнему уложены в пучок.

Ларкин воодушевился, когда она улыбнулась. Пропустив ее вперед на лестницу и в боковую дверь, он разволновался от возможности показать Уинни место, где вырос.

– Завтра мы обойдем дом, – пообещал он. – А сегодня я хочу показать тебе горы.

Ночь была темной, черное небо усеяно звездами. Они медленно шли под сенью больших деревьев. Ларкин захватил фонарик, но знал, что Уинни предпочитает гулять в темноте.

Он не держал ее за руку – слишком большое искушение, но поддерживал за локоть на неровной тропинке. Несмотря на маленький рост, Уинни шагала широко, поэтому Ларкину не пришлось замедлять шаги, чтобы под нее подстроиться.

Тишину нарушали только крик совы и шорохи в кустах. Чем дольше они гуляли, тем больше воспоминаний воскресало в голове Ларкина. Он был очень маленьким, когда семья сюда переехала. Скорее всего, ему не было еще пяти лет. Тогда он, Девлин и Анна-Лиза были ошеломлены смертью матери.

– Теперь я спрашиваю, – приглушенно произнесла Уинни, – о чем ты думаешь?

Ларкин никогда не говорил о прошлом даже с братом и сестрой. Они соблюдали негласный договор, пытаясь забыть тяжелые годы. Но, вероятно, Уинни поверит ему только тогда, когда он скажет ей правду.

Но сейчас он не готов об этом говорить.

– Я думал о том, какая прекрасная сегодня ночь.

Его откровенная ложь была встречена молчанием.

Ночь была действительно прекрасной, но Уинни достаточно хорошо знала Ларкина, чтобы заметить его беспокойство. Тихо выругавшись себе под нос, он остановился и повернулся к ней:

– Возможно, нам с тобой лучше оставить свои секреты при себе. Я уже говорил, что не ищу серьезных отношений. Наверное, мы должны наслаждаться друг другом, не рассказывая о прошлом.

Уинни взглянула на него, но он не видел выражения ее лица.

– До чего цинично и холодно, – сказала она.

– Поверь мне, Уинни, я не холоден.

Ларкин вдруг принялся жадно целовать Уинни в губы. Она прильнула к нему и отвечала на поцелуи. Но он должен был держать себя в руках. Не нужно предаваться страсти на холодной твердой земле. Тяжело дыша, он отстранился от нее на расстояние вытянутой руки.

– Пойдем, – произнес Ларкин. – Я кое-что тебе покажу.

С учащенно колотящимся сердцем и дрожащими коленями Уинни пошла следом за Ларкином. Она жаждала его прикосновений. Когда Ларкин ее целовал, она оживала. Ей казалось, она возрождается. Ларкин предлагает ей физическую близость, удовольствие без эмоциональной привязанности. Ее сердце болело от тоски, хотя напряженное тело чувствовало, что развязка неизбежна. Уинни желала, чтобы Ларкин в нее влюбился и сказал, что не может без нее жить. Она так одинока. Ей не к кому обратиться, когда становится совсем тяжко. Но Ларкин не станет ее опорой. Так зачем же становиться его любовницей, если ей нужен мужчина, который предложит долгосрочные отношения?

Они шли по довольно ухабистой тропе. Внезапно Уинни ударилась ногой о корень и вскрикнула.

Ларкин обернулся:

– Тебе больно?

– Не очень. Но мне нужна помощь.

Он взял ее за руку:

– Мы почти пришли.

Она старалась держаться вплотную к нему. Наконец деревья закончились, и Ларкин остановился. Уинни врезалась в него сзади.

Он привлек ее к себе:

– Осторожно.

Они стояли на обрыве. У них под ногами лежала бесконечная долина, усеянная то тут, то там световыми точками. Звезды в небе над их головой словно отражали искусственные огоньки в долине.

Уинни разволновалась.

– Мне страшно, – прошептала она, не желая нарушать ночную тишину.

Ларкин обнял ее за талию:

– Тебе страшно держаться со мной за руки?

Улыбаясь в темноте, она положила голову ему на плечо:

– Да. Я именно это имела в виду.

Ларкин поставил ее перед собой:

– Нам очень нравилось приходить сюда детьми.

Однажды Девлин надумал спуститься в долину по откосу скалы, но, к счастью, мы его отговорили.

– Значит, ты не смельчак?

Ларкин тихонько рассмеялся:

– Я могу рисковать. Но я всегда старался отговорить своего старшего брата от глупых затей и защитить младшую сестру.

– Должно быть, это утомительно.

– Ты не представляешь насколько. Теперь, когда оба счастливы в браке, я впервые в жизни чувствую себя свободным. Я передал эстафету Джиллиан и Сэму.

Несмотря на ироничный тон, Ларкин говорил искренне. И это многое объясняло. Ему не нужны осложнения в жизни. Его бизнес процветает, а личная жизнь напоминает парусник в спокойном море. Никаких штормов. Никакого риска. И такая жизнь его устраивает.

Уинни понимала, что ее жизнь отнюдь не безоблачна. Она встала на путь, который всегда будет требовать от нее личной жертвы. И она не сможет повернуться спиной к женщинам и детям, нашедшим у нее приют. Во всяком случае, она планировала построить еще один приют для потерянных и обиженных женщин.

С такими грандиозными планами у нее остается немного времени на личную жизнь. И несправедливо просить какого-то мужчину разделить с ней ее жизненный путь. В детстве Ларкин пережил ужасную трагедию. Но он выжил, стал честным человеком, послушным сыном и заботливым братом. Несомненно, он заслуживает покоя и счастья.

Уинни тоже заслуживает счастья. Она допустила непозволительную ошибку в молодости, которая повлияла на ее жизнь гораздо сильнее, чем следовало. Как и Ларкин, она сталкивалась в детстве с определенными проблемами, но стала достойной и чуткой женщиной.

Она сознательно выбрала жизнь монашки. Но рядом с Ларкином она поняла, чего ей недостает. Уинни не считает себя сексуальной. Она не уверена, что сможет понравиться такому мужчине, как Ларкин Волфф. Но он хочет ее, а она не желает упускать возможности окунуться в омут страсти.

Уинни долго молчала, потом тихо произнесла:

– Спасибо, что привел меня сюда. Впечатляющий вид.

– Но не красивый?

– Больше чем красивый. Такое чувство, будто я вижу всю Вселенную и понимаю свое место в ней.

– Большинство людей говорят, что такие пейзажи заставляют их чувствовать себя маленькими или незначительными.

– Это не про меня. Мне хочется верить, что маленький огонек моей души, сияющий в долине или в небе, кому-то приносит пользу. Мне важно знать, что я могу что-то изменить к лучшему.

– То, что я сказал тебе о нежелании нести ответственность в браке, звучит мелко и эгоистично.

Она погладила его по руке:

– Вовсе нет. Ты создал компанию, которая помогает людям. И ты часть любящей семьи. Но ты решил обезопасить свое сердце. В этом нет ничего плохого. Особенно после пережитой тобой трагедии.

– Ты всегда видишь в людях только хорошее?

От жгучего сожаления и смущения у нее сдавило грудь.

– Не всегда, – прошептала Уинни.

Ларкин без предупреждения запустил руку под ее рубашку. Он вздрогнул от удивления, обнаружив, что Уинни не надела бюстгальтер.

– Какая же ты нежная, – простонал он.

У нее задрожали колени, она потеряла дар речи.

Подняв ее рубашку, Ларкин принялся расстегивать ее джинсы. Она вздрогнула, когда разгоряченной кожи коснулся прохладный ночной воздух. Уинни застонала.

Ларкин жадно поцеловал ее в шею: