Украденная память - Сэндс Кевин

– Сзади! – крикнул я.

Он повернулся и отпрянул, увидев бегущего на него зверя. Затем упал на колени. Клинок опустился по широкой дуге. Блеснуло золото. Шпага со свистом рассекла воздух, и собака едва успела пригнуться. Кончик клинка резанул её по голове, оставив длинную тонкую царапину. Кровь брызнула на снег. Собака взвизгнула от боли. Пёс, засыпанный перцем, выл с ней в унисон, мотая головой, чтобы избавиться от жгущего его порошка. Остальные собаки – испуганные и растерянные – отпрянули назад.

Мой перец кончился, но у парня по-прежнему была шпага. Он поднял её и снова взмахнул клинком в воздухе. И сталь снова запела.

Собаки не выдержали – и сбежали.

Парень опустил клинок, глядя вслед убегающей стае. Песня клинка затихла, унесённая ветром. Парень стоял неподвижно – измученно, тяжело дыша и вздрагивая от пережитого страха.

– Том?.. – сказал я.

Парень обернулся. Он смотрел на меня, будто не веря своим глазам. А потом кинулся ко мне:

– ААААААААААААААААА!

В руке он по-прежнему сжимал шпагу.

– Стой! – крикнул я. – Подожди.

Но он не стал ждать. Почти добежав до меня, парень выронил клинок, и тот утонул в снегу. А Том с разгона врезался в меня. Мы повалились на землю. Пустой флакон выскользнул из моих пальцев. Снежные хлопья взвились в воздух, когда Том приземлился на меня, выбив воздух из лёгких.

– Оуфхх! – сказал я.

Он схватил меня за ворот и встряхнул.

– Я знал, что ты не умер! – провозгласил Том. Его громогласные кличи перетряхивали мне мозги, и каждое слово ввинчивалось в голову. – Я ЭТО ЗНАЛ!

– Умру, если ты не прекратишь!

– Прости. Извини, пожалуйста.

Он выдернул меня из сугроба, словно тряпичную куклу, и поставил на ноги. Мне пришлось ухватиться за дерево, ибо мир вращался перед глазами. Я только-только начал приходить в чувство, когда Том обнял меня, оторвав от земли.

– Но я ЗНАЛ ЭТО! – крикнул он.

– Воздуха! – каркнул я.

– Что?

– Воздуха. Он мне нужен. Чтобы дышать.

– Точно. Прости. Прости.

Том выпустил меня из объятий, широко улыбаясь. И хотя я не помнил его – не мог не улыбнуться в ответ. После всех этих дней одиночества я ликовал, встретив людей, которые радовались мне. Хотя объятия рыжеволосой девушки всё-таки были поприятнее…

Том хлопнул меня по плечу, едва не сбив с ног. По-прежнему улыбаясь, он выудил из сугроба свою шпагу и обтёр с клинка снег.

– Надо полагать, ты Том, – сказал я.

Он замер, не успев отряхнуть лунный камень.

– Не понял. А кем ещё я могу быть?

Я не успел ответить. Позади нас снег заскрипел под чьими-то башмаками. Улыбка Тома стала ещё шире.

– Погляди, кого я нашёл! – сказал он.

Салли, пыхтя, пробиралась по сугробам.

– Я нашла его первая. С вами всё в порядке?

Казалось, Том лишь теперь вспомнил, что едва-едва не стал кормом для собак. Он поднял шпагу:

– Вечность спасла нас. Ты должна была её слышать. Она пела и отпугивала псов. А Кристофер бросил одному в морду какой-то порошок, и…

У меня перехватило дыхание.

– Что ты сказал?

– Я сказал: порошок…

– Нет. О том, что нас спасло. Кто нас спас?

– Вечность. Ну, моя шпага. Ты же знаешь.

Его песня… Та, что пел клинок, когда Том крутил им над головой. «Приди и найди вечность», – говорилось в ней. Я услышал это? Или… вспомнил?

Том явно озадачился:

– Что происходит? И кто это у нас тут?

Он смотрел мимо Салли. За ней следовала Кроха, с трудом переставляя ноги по снегу. Девочка подняла голову и увидела, что Том глядит на неё. Она замерла на месте.

Улыбаясь, Том сделал шаг вперёд. Я положил руку ему на плечо:

– Осторожнее. Она убежит, если ты попытаешься…

И тут, к моему изумлению, Кроха заговорила.

Глава 15

– Монмон, – прошептала она и побежала к Тому.

Приподняв брови, Том наблюдал, как малышка неуклюже пробирается через сугробы. Она кинулась к нему, облапив его ногу. В два раза ниже Тома, Кроха обвила руками его бедро и закрыла глаза, обнимая юношу – так, словно только что обрела своего потерянного отца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Том не знал, куда деваться от изумления. Воткнув шпагу в снег, он поднял девчушку, и она обхватила ногами его талию.

– Итак, как же тебя зовут? – спросил он.

Девочка глянула на него с удивлением. Потом медленно протянула руку и коснулась мизинцем кончика его носа. Том рассмеялся и тоже ткнул её в нос.

– Ну, и тебе привет.

Кроха хихикнула.

Я не верил своим глазам.

– Ты её знаешь?

– Нет, – отозвался Том. – А в чём дело?

– В том, что она боится. Абсолютно всех. Кроме тебя. А ты – без обид – довольно страшный.

Том насупил брови:

– Ну, и что это значит?

– Плюс она заговорила с тобой. А до сих пор не произносила ни слова.

Не то чтобы сейчас она произнесла их так уж много, конечно. «Монмон». Это звучало как имя… какого-нибудь домашнего животного, например. Кто-то, кого Кроха любила? И кого Том напомнил ей?..

Кем бы там ни был этот Монмон, Кроха сидела на коленях у Тома, словно он был её старшим братом. Том скорчил смешную рожицу, и девчушка снова хихикнула.

– Откуда она взялась?

– Не знаю. Я ж говорил: она никому ничего не сказала. Ни единого слова.

– Ну, что ж, давай спросим. – Он покачал её. – Я Том. А вы, ваше высочество? Как вас зовут?

Он подождал. Однако малышка лишь закусила губу и ничего не ответила.

– Не хочешь говорить мне? – спросил Том. – Но тогда как же тебя называть?

– Мы зовём её Кроха, – сказала Салли.

– Факт, кроха и есть, – отозвался Том. – Он ещё раз потёрся носом о нос девчушки, и она снова заулыбалась. – Ладно, будешь Крохой. Но имей в виду: мне очень хотелось бы узнать твоё настоящее имя. Договорились?

Девочка выглядела довольной, но всё равно не ответила. Просто обняла Тома за шею, нежно положив голову ему на плечо. Том, расчувствовавшись, покрепче прижал малышку к себе.

– Как же вышло, что девчушка с вами, а вы даже не знаете, кто она?

– Давайте-ка я расскажу, – отозвалась Салли.

Она поведала Тому о девочке и обо всём, что случилось со мной. Вид у Тома стал удивлённым, растерянным и недоверчивым.

– Ты меня не помнишь? – спросил он.

Я покачал головой.

Теперь он явно обиделся:

– Нисколечко?

– Прости. Я бы хотел вспомнить хоть кого-нибудь. Но не могу.

– И мастера Бенедикта тоже?

Я лишь пожал плечами.

Том поразмыслил.

– А рецепт пороха?

– Слушайте, я правда только этим и занимался? – взвился я. – Взрывал всё подряд?

– Ну, не всё подряд, – Том помедлил. – Но многое.

– Кристофер по-прежнему там, внутри, – сказала Салли. – Я уверена.

Она говорила так убеждённо, что ко мне почти вернулась надежда.

– Откуда тебе знать?

– Из-за перца, который ты бросил в собаку. Ты просто вынул его и швырнул. Даже не задумавшись.

– Я же говорил: я помню разные факты. И знаю, как действует острый перец.

– Да. Но как ты узнал, где он лежит?

Я задумался.

– Любой ученик аптекаря знает, как действует перец, – продолжала Салли. – Но вот твой пояс – он такой единственный в мире. И всё-таки ты сразу же схватил нужный флакон. Только ты мог знать, где именно в поясе этот перец.

Я покачал головой:

– Я рассматривал флаконы на ферме Роберта. И перец тоже видел. Потому и знал.

– И точно вспомнил, в каком он кармашке? Посреди драки? Хотя в этом поясе, наверное, сотня бутылочек?

– Где купоросное масло? – внезапно спросил Том.

Я начал было отвечать, когда Салли торжествующе сказала:

– Вот! Видишь?

Я опустил взгляд. Моя рука зависла над правым боком, чуть выше печени. Я проверил кармашек, к которому потянулся. Просто чтобы удостовериться – хотя уже знал, что найду: флакон с купоросным маслом, запечатанный красным воском и обёрнутый шпагатом… Означает ли это, что на самом деле моя душа не похищена? А просто… ну, не знаю… заперта. И Кристофер Роу по-прежнему там, во мне, в моей голове?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})