Дитя любви - Виктория Холт

- О, - сказала вдруг она, - что это у тебя за след на шее? А, понимаю, это от цепочки, но я не видела не тебе сегодня цепочку?

- Я.., я.., э.., она была на мне, - сказала я, надеясь, что не покраснела при этом.

- Но, дорогая, я действительно не видела ее!

- О, я надевала ее.., ненадолго!

Вот еще одно доказательство того, что надо быть осмотрительной. Она могла начать сомневаться и тогда бы поняла, что я ношу цепочку под платьем. А зачем девушке надевать золотую цепочку и не показывать ее при этом?

За обедом отец рассказал нам о том, что делается при дворе. Монмут, казалось, был уверен в том, что заставит своего отца признать его как наследника.

- Что будет лучше всего, - сказал отец. - Тогда этот Йорк уберется обратно, где ему и место!

- Ты говорил с королем об этом? - спросил Эдвин.

- Я? Мой дорогой друг, Карл не будет слушать ни меня, ни кого-либо другого! Мне бы посоветовали - обернув, конечно, все в шутку, - заниматься своим делом, и, кто знает, может, вскоре король охладел бы ко мне? Нет, Карл знает, что делает, и никто ему перечить не посмеет. Сейчас он настаивает на том, что никогда не был женат на Люси Уолтер и, следовательно, Монмут внебрачный сын!

- В этом случае, - сказал Ли, - нашим следующим королем станет Яков.

- Некоторые будут не согласны с этим, ибо это означает католицизм.

- А что Титус Оутс?

- Он все еще в Уайтхолле, против него много голосов. Он явно не самый популярный человек в стране!

- Как ты думаешь, если он выйдет из фавора, преследование католиков прекратится? - спросила я.

Отец повернулся ко мне, и всем своим телом я ощутила его холодный оценивающий взгляд. Я вновь почувствовала горечь: как бы мне хотелось, чтобы он посмотрел на меня с интересом! Он пожал плечами.

- Карла это совсем не интересует. Он самый терпеливый человек на земле и не любит суетиться по пустякам.

- Тогда почему же он ничего не предпримет? - нетерпеливо воскликнула я.

- Слишком ленив, - сказал Ли, - но он уберег королеву! Оутс уже, наверное, точил на нее топор.

- Он настоящий зверь! - вырвалось у меня.

- Все пройдет, - сказала моя мать. - Так всегда бывает.

- Да, - горячо подтвердила я, - но тем временем за людьми охотятся, их убивают! Это жестоко!

- Ходят слухи, что король и сам католик, - вставила Кристабель.

За столом на несколько секунд воцарилась полная тишина. Потом отец промолвил:

- Он никогда открыто этого не признавал. Он слишком изворотлив и умен. Он знает, народ этого не примет, а король не должен разочаровывать своих подданных. Но следующим на престол должен взойти твердый протестант. Этим человеком должен стать Монмут!

- Но герцог Йорк никогда не позволит этого, - сказала мать. - И, кроме того, не думаю, что мы поступаем разумно, говоря о вещах, о которых нам ничего не известно. Мы получили длинное письмо от Харриет. Она пока остается в деревне, у нее гостит какой-то забавный молодой человек, актер.

- У Харриет всегда гостят забавные молодые люди, и неизменно - актеры, холодно сказал отец. Он не любил Харриет, а она невзлюбила его: он был одним из тех немногих мужчин, которые не хотели восхищаться ею.

- А когда вам, юноши, снова на службу? - обратился он к Эдвину и Ли.

- Ждем указаний, - ответил Ли. - Думаю, уже недолго осталось.

- Расскажите нам, чем вы здесь занимались, пока нас не было, - сказала мать.

Возникла неловкая пауза, которую прервал громкий смех отца.

- Похоже, Белла, - сказал он, - что они здесь что-то натворили!

Мы все дружно рассмеялись, по-моему, довольно фальшиво, после чего я сказала:

- Мы ездили верхом, один раз даже устроили пикник...

- Удачную погоду вы выбрали, - посочувствовал отец.

- Ну, это был особый пикник! - воскликнул Карл.

И тут же на нем скрестились предупреждающие взгляды четырех пар глаз. Он потупился.

- Вообще-то, конечно, ничего особенного, - пробурчал он. - Так, пикник как пикник.

- Да, совсем ничего особенного, - сказала мать. - В ноябре!

И я снова подумала, как повезло, что нам удалось переправить Джоселина к Харриет до их возвращения!

***

Слуги в таком доме, как наш, - шпионы. Им известно, чем мы занимаемся каждую минуту. Они очень строго относятся к распорядку дня, и стоит нам хоть чуточку отклониться от правил, как это сразу подмечается. Я проходила мимо комнаты Салли Нулленс, когда вдруг услышала ее беседу с Эмили Филпотс, и, как я сразу поняла, речь шла о Кристабель. Я, обуреваемая стыдом, подошла послушать.

- Какое бесстыдство! Кем она себя здесь считает? Попомни мои слова, разве я не говорила сразу, только она появилась, что знаю эту породу? Искательница приключений - вот и все! - Это была Эмили Филпотс.

Потом вступила Салли Нулленс:

- Так, значит, она навострила коготки на моего лорда Эдвина? Быть такого не может! Каким милым ребенком он был - не то, что Ли. И если это в самом деле так...

- Так, знаю я, за кем она охотится! Мнит себя леди Эверсли! Да если такое случится, я не сниму траур до самой могилы! Так и поступлю, Салли, точно говорю тебе!

- Что-то здесь не то! Если ее привезли сюда для того, чтобы...

- Да что ты говоришь! Не похоже это на него, так беспокоиться об образовании Присциллы. Он никогда на нее внимания не обращал!

- Вот это правда! Помню, как он расстроился, когда она родилась. Он-то мальчика хотел, но когда Карл появился, гордый ходил, как пес о двух хвостах! А теперь он привез сюда ее! И что это он так в ней заинтересован? Неужели, ты, действительно, думаешь, что...

- Именно, Салли, так и думаю!

- И что он скажет, когда его подружка захочет выйти замуж за лорда Эдвина?

- А ему что? Он же Эдвину не отец! Посмеется, и только!

Я хотела войти и надавать им оплеух. Злобные старухи, да как они посмели говорить такое о Кристабель и моем отце! Какая глупость! Никогда бы не поверила, что Кристабель - любовница отца, как выдумывают эти две старые карги! Но я сдержалась и тихо удалилась, больше подслушивать мне не хотелось.

Вечером, после того, как все разошлись по своим комнатам, я принялась с беспокойством размышлять над тем, что пришлось мне услышать. Я думала, есть ли в этом хоть крупица правды? Я не могла поверить в такое о Кристабель и отце. Узнай я, что у него есть любовница, я бы не очень удивилась, но я была абсолютно уверена в том, что он слишком уважает мою мать и слишком увлечен ею, чтобы привезти такую женщину в свой дом. Салли и Эмили - просто две завистливые старухи, чья злоба питается обидой. Впрочем, я их понимала: время, когда они были полезны, миновало, и теперь они ненавидели весь мир.

Я была полна страха за Джоселина и гадала, что же будет? Сколько он сможет оставаться у Харриет? Его пребывание там - лишь временное решение наших проблем.

Я достала из ящика цепочку, на которой висело кольцо. Сняв его с цепочки, я надела перстень себе на руку и залюбовалась им. Да, это кольцо сразу же бы заметили. Ли был прав. И дело было не только в искусно вызолоченном кресте, вытравленном на ляпис-лазури, - внутри перстня было выгравировано имя семьи. Стоило только поближе рассмотреть его, как все становилось ясно.

Я прижала кольцо к губам, вспомнив пещеру и чувство, пронизавшее его голос, когда он сказал, что любит меня. Я вспомнила это, когда стояла в зале, а отец не обратил на меня никакого внимания. Как и Кристабель, как Салли Нулленс и Эмили Филпотс, как всем остальным людям в этом мире, мне очень хотелось быть любимой!

Послышался стук в дверь, и голос матери мягко позвал меня:

- Присцилла!

Я торопливо сдернула с пальца перстень и вместе с цепочкой запихала обратно в ящик. Мать вошла, и по ее глазам сразу стало понятно: ее что-то беспокоит.

- Еще не раздета? - нежно улыбнулась она. - Ты мне так нравишься в этом платье! Кружева на нем такие мягкие, нежные. Оно очень идет к твоим глазам! Правда, немного коротковато, надо сказать Частити, чтобы она надставила его. Ты растешь! - Она поцеловала меня. - Присцилла, я хочу поговорить с тобой!

Мое сердце затрепетало. Думаю, когда человек хранит какой-нибудь секрет, эта постоянная тревога неизбежна.

- Хорошо, - сказала я.

- Не бойся, сядь. У тебя все в порядке? Такое впечатление, что ты немножко... Я со страхом взглянула на нее.

- Немножко что?

- Нервничаешь! Ты уверена, что все хорошо?

- Да, у меня все в порядке.

- Ну и прекрасно! Это весьма деликатное дело, не знаю, чем все кончится...

- Что.., что за дело? - слабо выдавила я из себя.

- Эдвин и Кристабель Конналт! Между ними что-то есть! Это надо прекратить!

- Почему? - спросила я.

- Это очень неприлично!

- Но раз они любят друг друга...

- Милая Присцилла, не будь такой наивной!

- Верить в любовь - значит быть наивной?

- Конечно, нет! Но эта гувернантка...

- Мамочка, она гувернантка, потому что надо же чем-то зарабатывать на жизнь. У нее хорошее образование, и она ничем не отличается от всех тех, кто приезжает сюда! Если Эдвин любит ее...