Событие - основа спектакля - Александр Поламишев

Приезжает Паратов. Но он приезжает не один, а с актером бродяжкой, называемым Робинзоном...

«Паратов. ...в дороге скука смертная, всякому товарищу рад.

Кнуров. Еще бы, конечно.

Вожеватов. Это такое счастье, такое счастье! Вот находка то золотая!.. Эко вам счастье, Сергей Сергеич! Кажется, ничего бы не пожалел за такого человека?.. Веселый?.. И пошутить с ним можно?

Паратов. Ничего, он не обидчив. Вот отводите свою душу. Могу его вам дня на два, на три предоставить.

Вожеватов. Очень благодарен, коли придет по нраву, так не останется в накладе...»[53]

Вожеватов забыл о покупке «Ласточки». Начинается вожеватовская потеха: возит он Робинзона по городу, дурачит всех горожан, выдавая Робинзона за англичанина...

Следующая «забава» — пирушка за Волгой. Но, чтобы «забава» удалась, необходимо Ларису увезти с обеда, даваемого в ее честь женихом. Для этого надо напоить как следует Карандышева. Вожеватов организовывает эту акцию с помощью Робинзона.

Карандышев пьян — Робинзон более не нужен. Пообещав Робинзону, что отправится с ним завтра в Париж, Вожеватов уезжает кутить за Волгу.

Кутеж окончен...

«Кнуров. Кажется, драма начинается.

Вожеватов. Похоже.

Кнуров. Я уж у Ларисы Дмитриевны слезки видел.

Вожеватов. Да ведь они у них дешевы.

Кнуров. Как хотите, а положение ее незавидное.

Вожеватов. Дело обойдется как-нибудь... Что делать-то! Мы не виноваты, наше дело сторона»[54].

Хотя мы договорились, что будем констатировать только поступки Вожеватова, но все-таки трудно удержаться от комментирования этих поступков...

Почему Вожеватов уходит от обсуждения положения Ларисы? Может быть, он это делает умышленно, чтобы усыпить бдительность Кнурова, а самому, выждав момент, протянуть «руку помощи» Ларисе?

Дело близится к финалу. Остается, только устранить с дороги Кнурова!

«Кнуров. Я все думал о Ларисе Дмитриевне. Мне кажется, она теперь находится в таком положении, что нам, близким людям, не только позволительно, номы даже обязаны принять участие в ее судьбе.

Вожеватов. То есть вы хотите сказать, что теперь представляется удобный случай взятьее с собой в Париж?.. Так за чем же дело стало? Кто мешает?

Кнуров. Вы мне мешаете, а я вам...

Вожеватов. Отступного я не возьму, Мокий Парменыч... Вот лучше всего (вынимает из кармана монету и кладет под руку) орел или решетка?

Кнуров. ...решетка!

Вожеватов (поднимая руку). Ваше. Значит, мне одному в Париж ехать. Я не в убытке, расходов меньше.

Кнуров. Только, Василий Данилыч, давши слово, держись... Вы купец, вы должны понимать, что значит слово.

Вожеватов. Вы меня обижаете, я сам знаю, что такое купеческое слово. Ведь я с вами дело имею, а не с Робинзоном...»[55]

Вот он — решительный момент. Очевидно, сейчас Вожеватов даст бой Кнурову: ведь не ради же Кнурова он проделал столько трудов и совершил столько предательств!!

Как так? Столько усилий затрачено только затем, чтобы легко, так рискованно предоставить все воле случая?! Как же так может действовать деловой человек, «представитель богатой фирмы»?!

Любопытное откровение, не правда ли? А что же тогда, перед приездом Паратова, Вожеватов "не знал, кто такой Кнуров?

Мы опять возвращаемся к тому, с чего начали задавать себе вопросы: зачем Вожеватов с самого начала посвятил Кнурова во все то, что Кнуров не знал? Ведь не посвяти Вожеватов Кнурова, очень может статься, что Кнуров, по неведению, остался бы в стороне и тогда Вожеватову не пришлось бы цель всех своих усилий — Ларису — подвергать такому риску — разыгрывать в орлянку!!

Удивительно не логичное поведение для делового человека! Но ведь все-таки какая-то, пусть своеобразная, но должна же быть логика в поведении Вожеватова... Как ее нащупать?

В перечне действующих лиц Островский дает такую краткую справку о Вожеватове: «Очень молодой человек, один из представителей богатой торговой фирмы, по костюму — европеец». Почему Островский настаивает на том, что Вожеватов «очень молодой человек»? Ну, а если бы это был человек более зрелых лет? Что же, тогда не состоялась бы концепция Островского? Очевидно, что именно так, иначе автор не настаивал бы на точном возрасте Вожеватова.

Почему же Островскому важно такое сочетание: богатство и очень молодой возраст?

«..Дети получили в наследство, вместе с миллионами, некультивированный мозг, неспособный к пониманию отвлеченностей, и такое воспитание, при котором умственная лень и льготы от труда, дисциплины и всякого рода обязанностей считались благополучием. Явилось поколение, вялое умственно и нравственно...»[56]. Действительно, бывало, да и сейчас, к сожалению, бывает так: когда у очень молодого человека, выросшего в среде, где материальное благополучие, процветание — смысл жизни и когда при этом у такого молодого человека почти не ограниченные возможности, когда уже с детского возраста — «невозможного мало», то очень часто у подобных молодых людей не вырабатывается ни по отношению к другим, ни по отношению к себе никаких обязанностей, у них не возникает сильных стремлений, даже желаний: зачем ему что-то делать, чего-то добиваться, если ему и так все доступно?.. Часто случается, что такой молодой человек перестает понимать, для чего он живет на свете...

Таким молодым людям, как правило, очень рано становится скучно жить; еще ничего, по существу, не познав, они успевают остыть уже ко всему... И тогда становятся необходимыми хоть какие-то новые ощущения, чтобы избежать той тоски, скуки, которые к ним постоянно подступают... Они пресыщены, и поэтому их развлечения порою приобретают характер ужасный: вроде «шутки» с Робинзоном или «шутки» с подругой детства — Ларисой... У таких молодых баловней, как правило, вырабатываются цинизм и бездушие...

Сейчас, пока мы не провели анализ всех событий пьесы, еще рано делать какие-либо выводы. Но можно сделать предположение. Вначале Вожеватов все рассказал Кнурову; затем сделал все, чтобы увезти Ларису с карандышевского обеда; затем, почти не споря, уступил Ларису Кнурову — все эти факты не свидетельствуют ли о том, что заинтересованность Вожеватова состоит совсем не в том, чтобы заполучить Ларису? Может быть, этот циничный и бездушный «очень молодой человек» получает некоторое удовольствие, когда ему удается кого-то развенчать, сделать таким же циничным (и поэтому таким же обделенным), как он сам? А если сегодня в связи с приездом Паратова удастся ему всех столкнуть друг с другом — веем пустить немножко крови, а эту беспорочную зазнайку Ларису довести до полного падения, то «смеху-то» будет!.. Не удастся вся эта карусель полностью — не страшно: хоть что-то все-таки обязательно удастся!..

Возвращаясь теперь к началу пьесы. можно, очевидно, предположить следующее: Вожеватов ожидал приезда Паратова, конечно, не столь из-за «Ласточки», сколько в надежде «развлечься». Вожеватов получил телеграмму от Паратова, подтверждающую его приезд в воскресенье. В воскресенье приходит сверху по Волге только один пароход «Самолет» — он всегда приходит в полдень. Вожеватов специально поехал на пристань встречать Паратова. «Самолет» пришел вовремя, но Паратов не приехал... Все развлекательные планы этого воскресного дня рухнули... И вот начинается еще один скучный «воскресный день!» Как его заполнить? Чем Вожеватову развлечься в этом скучнейшем Бряхимове? «Опять полдень воскресного дня!» — очевидно, это обстоятельство является событием и для Вожеватова.

А является это предлагаемое обстоятельство событием и для других действующих лиц, появляющихся на приволжском бульваре?

Гаврило говорит, что в воскресенье в это время всегда только «чистая публика» гуляет по бульвару. Поскольку мы уже сравнивали приволжский бульвар с Невским проспектом, вспомним, как описывал Гоголь происходящие на Невском в разное время суток перемены: «Какая быстрая совершается на нем фантасмагория в течение одного только дня! Сколько вытерпит он перемен в течение одних суток! Начнем с самого раннего утра, когда весь Петербург наполнен старухами в изодранных платьях и сапогах, совершающими свои наезды на церкви... Плетется нужный народ...

В это время обыкновенно неприлично ходить дамам, потому что русский народ любит изъясняться такими резкими выражениями, каких они, верно, не услышат даже в театре...

В двенадцать часов на Невский проспект делают набеги гувернеры всех наций со своими питомцами в батистовых воротничках... но и... они, наконец, вытесняются нежными их родителями, идущими под руку со своими пестрыми, разноцветными, слабонервными подругами...»