Мой спаситель - Глиннис Кемпбелл

— Глупая девчонка хочет избавиться от меня, — бормотал он. — Какого черта, пусть так и будет. Она заварила эту кашу, пусть сама и расхлебывает. Если она хочет подвергнуть опасности свои честь и жизнь из-за клочка шерсти, то какое мне до этого дело? Если она готова искушать судьбу, выставляя напоказ свое мужество перед самым опасным пиратом во всей Испании… — Он замер на месте. Святой Боже, о чем он говорит?

Он не мог позволить ей в одиночку вернуться на ярмарку. Долг де Ваэров — защищать женщин. Он еще ни разу не бросил даму в беде. А она была в беде. Даже если сама не отдавала себе в этом отчет.

Он подхватил с пола накидку Роберта и накинул ее себе на плечи.

— Твой меч, Роберт! — требовательно бросил он.

Роберт выглядел совершенно сбитым с толку.

— Мой… но…

Не желая попусту тратить время, Дункан сам расстегнул на Роберте перевязь и опоясался ею. Плечом оттолкнув Гарта в сторону, он бросился к двери.

— К ужину меня не ждите!

Идя через двор замка де Ваэров с видом победителя, Лине прямо-таки сияла от самодовольства. Она снова перехитрила этого назойливого цыгана. Это был ее первый год в качестве самостоятельного члена Гильдии, и она уже доказала ум и смекалку де Монфоров, которые всегда превозносил ее отец. Как жаль, что лорд Окассин не дожил до этого времени, чтобы порадоваться за дочь.

Двор замка был почти пуст. Она решила, что большая часть ремесленников отправилась на ярмарку. Всего несколько оружейников обрабатывали молотами раскаленную сталь в кузнице, да кровельщик латал прогнившую соломенную крышу. Посреди двора несколько девушек вышивали огромное знамя, разложенное на трех столах. Подойдя поближе, она рассмотрела гигантского черного волка на зеленой сарже, Волка де Ваэра. В его глазах пылало холодное яростное пламя, шерсть на загривке стояла дыбом. Внезапно она порадовалась тому, что через две недели она закончит здесь все свои дела.

Она слышала разные истории. Да и кто их не слышал? Три сына де Ваэра были рыцарями, с которыми никто не рисковал связываться, — сильными, хитрыми, беспощадными. Собственно говоря, старший считался едва ли не лучшим мечником во всей Англии. Все трое заслужили рыцарское звание еще в юном возрасте, и о них говорили, что у них на самом деле были повадки зверя, столь дерзко изображенного на их гербе.

Лине непроизвольно вздрогнула. Она надеялась, что леди Алиса останется довольна купленными у нее тканями. Она могла справиться и с испанским капитаном, и с чрезмерно назойливым цыганом. Но Лине совсем не была уверена, что сможет противостоять трем разгневанным, вооруженным мечами рыцарям с волчьими повадками. Она на мгновение задумалась над тем, как такая милая леди Алиса умудрялась держать на коротком поводке своих волчат.

Она миновала подъемную решетку и кивнула стражнику, охранявшему ее повозку. За стенами замка нежный и благоуханный весенний ветерок с моря ласково перебирал листву кленов и вязов, донося ароматы порта. Наступало лучшее время года, когда на еще молодой свежей траве благоухали барвинки и маргаритки, а ивы оделись в ярко-зеленый наряд. По небу плыли легкие облачка, напомнив ей о времени стрижки овец, а значит, у нее нет возможности предаваться праздному безделью даже в такой славный весенний денек. Ей предстояло заняться делами еще до того, как ночь набросит на землю свое темное покрывало.

Водружая корзину на повозку, она на миг вспомнила цыгана с пронзительно синими глазами. Кем был этот дерзкий нахал и что ему было нужно? Разумеется, история о намерении защищать ее была чистой воды выдумкой. В конце концов, он был всего лишь простолюдином. Он наверняка стремился наложить лапу и на ее ткань, и на ее деньги. И он был не первым, кто вынашивал подобные планы. Однако же, подобно остальным, он скоро поймет, какой опасности подвергается, если решил лишить Лине де Монфор ее честно заработанных капиталов.

Она встряхнула головой, когда налетевший ветерок ласково потянул полы ее накидки. Она даже могла бы ударить негодяя, решила она, за такую неслыханную наглость. Отец предостерегал ее иметь дело с простолюдинами, говоря о том, что им нельзя доверять, потому что у них отсутствуют манеры и мораль. Члены семейства де Монфор не могли опускаться до их уровня, повторял он снова и снова. Несмотря на то что сами они лишились милости, он никогда не позволял Лине забывать о том, что она — настоящая леди.

Она ухмыльнулась. Настоящая леди никогда не потерпела бы того, чтобы на нее так смотрел этот крестьянин, буквально поедая и раздевая ее глазами, а его наглую улыбку можно было счесть вызовом ее достоинству. Он был мошенником, наглым до невозможности негодяем, да и вообще в его сапфировых глазах крылось нечто большее, чем простая алчность.

Нет, все-таки она просто обязана была отвесить ему пощечину.

Пристроив наконец свою корзину, она подобрала свои тяжелые юбки, готовясь влезть на повозку.

— Подождите!

Нога ее соскользнула с подножки. «Господи Боже, — подумала она, — только не это. Никто не может быть столь бесстыдно наглым».

— Подождите! — повторил знакомый голос в нескольких ярдах от нее. — Я не могу позволить вам уйти!

Черт бы побрал его назойливость. Она глубоко вздохнула и повернулась, уже готовая дать цыгану такой отпор, какого он еще никогда не видел. И замерла.

Каким-то образом этому простолюдину удалось завладеть мечом рыцаря. Тяжелые ножны били его по бедру, когда он прыжками несся к ней. Святой Боже, подумала она, он что, решил убить ее?

Она не собиралась задерживаться, чтобы выяснить это. Быстро взгромоздясь на повозку и подхватив вожжи, она ловко щелкнула ими, и старенький пони побежал вниз по дороге из замка, отчего повозка едва не опрокинулась.

Она мчалась сломя голову, намереваясь оставить цыгана позади, в пыли, понукая лошадь пронзительными криками. Колесо повозки налетело на камень, мантилья слетела с головы, отчего волосы снова рассыпались по плечам. Но она не обратила на это внимания. Сердце бешено билось. Она даже привстала на козлах, управляя повозкой и подгоняя лошадь.

Ее повозка обогнала тележку торговца яйцами, распугав выводок куриц-несушек, шедших за ней. Ее колесница кренилась на неровной дороге, едва не столкнувшись на повороте с телегой торговца рыбой, который вез в замок свой улов сельди. Как только дорога впереди стала свободной, она осмелилась оглянуться через плечо.

«О Боже!»

Он несся вслед за ней огромными прыжками, как настоящий берсерк[5].

Лине снова щелкнула вожжами. У нее в горле застрял панический крик. Повозка громыхала на ухабах, как свора гончих, преследующих кабана, отчаянно подпрыгивая и кренясь. Правые колеса попали в канаву, и повозка едва не перевернулась. Корзина с аккуратно сложенной тканью подпрыгивала и раскачивалась.