Сулейман Великолепный и его «Великолепный век» - Александр Владимирский

С продвижением Сулеймана на север войска на флангах обходили и захватывали небольшие крепости вдоль Дуная. Осадой самого Белграда руководил великий визирь Пири-паша, занимавший эту должность и при Селиме Грозном. Между тем вверх по Дунаю двигались против течения турецкие боевые суда и баржи с боеприпасами и провиантом. Сулейман лишь наблюдал за происходящим и присутствовал на военных советах. Тем самым он набирался боевого опыта.

Турецкие войска полностью окружили Белград. Город подвергся жестокой бомбардировке тяжелой артиллерией с острова на Дунае. Сулейман отметил в дневнике, что «враг отказался от обороны города и поджег его; они отступили в цитадель». Но вскоре взрывы турецких мин, подведенных под стены цитадели, вынудили гарнизон сдаться.

Вот как осада Белграда отразилась в дневнике Сулеймана Великолепного:

«3 августа. Ранен командир янычар, Бали-ага.

8 августа. Противник оставляет оборонительные сооружения у внешней стены и предает их огню. Он отступает в цитадель крепости.

9 августа. Приказываю взорвать башни цитадели.

10 августа. Установлены новые артиллерийские батареи».

28 августа гарнизон Белграда капитулировал. Из крепости вышел начальник гарнизона. Согласно традиции он поцеловал Сулейману руку, и султан одарил его кафтаном.

На следующий день султан повелел выдать раненому Бали-аге вознаграждение в три тысячи золотых. Всем пленным венграм было разрешено переплыть Дунай и вернуться на родину. Сербов же отправили в Стамбул, где и расселили в предместье, названном ими Белградом. Сулейман, осмотрев город, отправился на охоту, свое любимое развлечение. Губернатором Белграда он назначил Бали-агу.

Никакой помощи извне Белград так и не получил, поскольку венгерский король не сумел собрать войско. Оставив Белград с гарнизоном из янычар, Сулейман с триумфом вернулся в Стамбул, уверенный, что теперь Венгрия от него никуда не денется.

В целом султан неплохо справился с ролью полководца. Турецкая армия овладела рядом городов-крепостей по среднему течению Дуная – Шабацем, Землином, Смедеревом и, наконец, Белградом. Путь в Центральную Европу для турок казался открыт.

То, чего султан боялся больше всего, не произошло. Ни одна из армий европейских великих держав не пришла на помощь Белграду.

Тем не менее падение Белграда вызвало беспокойство в Европе и заставило более внимательно присматриваться к Османской империи. В Риме Паоло Джавио писал: «Военная дисциплина турок идет от их веры в правоту своего дела и жестокости, которыми они превосходят даже древних римлян. Турки сильнее наших солдат в трех вещах: беспрекословном подчинении своим командирам, пренебрежении к собственной гибели в бою и в выносливости. Они способны долгое время обходиться без хлеба и вина, обходясь ячменной лепешкой и водой».

Первая война против ордена иоаннитов (госпитальеров). Осада Родоса

После первого успешного похода против Венгерского королевства Сулейман решил начать войну против ордена иоаннитов (или госпитальеров), центром которого был остров Родос. Овладение этим островом давало туркам контроль над Восточным Средиземноморьем. Корабли госпитальеров, которых турки считали «профессиональными головорезами и пиратами», захватывали турецкие суда, направлявшиеся в Египет и из Египта, осложняли жизнь корсарам султана, снабжали антитурецких повстанцев в Сирии, перехватывали пилигримов по пути в Мекку через Суэц. Предварительно Сулейман заключил с Венецией договор о дружбе и согласии, что гарантировало нейтралитет венецианцев в будущей войне с иоаннитами.

Это была война не просто за контроль над Восточным Средиземноморьем, но еще и война идеологий. Ведь иоанниты были рыцарями-крестоносцами, мечтавшими о том, чтобы вновь овладеть Иерусалимом и освободить Гроб Господень. Поэтому турки, уважавшие рыцарей-иоаннитов за храбрость, тем не менее называли их цитадель на Родосе оплотом демонов.

Обосновавшись на отдаленном от Европы острове, рыцари либо совершали набеги на турецкие суда, либо торговали с соседней Малой Азией. Их быстрые галеры легко брали на абордаж нагруженные зерном корабли, шедшие из Египта.

На Родосе господствовал особый уклад жизни. На широкой улице размещались отдельные здания рыцарских собраний с различными гербами над внушительными входными дверями. Здесь были гербы уже исчезнувших рыцарских братств Арагона и Прованса, а также рыцарей Франции и Англии.

Великим магистром ордена с 1521 года был седобородый французский рыцарь 52-летний Филипп Вилье де Лиль Адам. Он был опытным и закаленным в боях и походах солдатом. Сулейман же еще только набирался боевого опыта.

В письме Великому магистру, полученному тем через две недели после вступления в должность, Сулейман предложил ему добровольно уступить туркам власть на острове. Рыцари же могли либо остаться на острове и свободно отправлять свои религиозные обряды, либо эвакуироваться с Родоса со всем своим оружием и имуществом, используя для переезда в избранное место турецкие корабли. Султан хвастался своими новыми завоеваниями, в том числе и взятием Белграда и «многих других прекрасных и хорошо укрепленных городов», где он «большую часть жителей перебил, а оставшихся в живых продал в рабство».

Строго говоря, по крайней мере в отношении Белграда данное утверждение было поэтическим преувеличением, поскольку гарнизон Белграда после капитуляции получил право свободного выхода, а жителей Белграда Сулейман пощадил.

Магистр в ответ похвастался своей победой над турецким корсаром Кортоглу и отказался от почетной капитуляции.

В начале лета 1522 года на Родос пришло еще одно султанское послание. Оно гласило:

«Рыцарям Родоса.

Чудовищные несправедливости, которые вы причинили моему столь долго страдавшему народу, пробудили во мне жалость и гнев. Поэтому я приказываю вам немедленно сдать мне остров и крепость Родос и милостиво разрешаю вам удалиться в безопасное место, взяв с собой самое ценное имущество. Если вы люди мудрые, то предпочтете дружбу и мир жестокостям войны».

Султан также обещал, что те из рыцарей, кто хочет остаться на Родосе, не принося вассальной присяги и не платя дани, могут остаться на острове, но при условии, что они признают суверенитет султана над Родосом.

Ответа на ультиматум не последовало.

Великий визирь Сулеймана Пири-паша возражал против экспедиции. По его мнению, высадка полевой армии и самого султана на остров была слишком рискованна. Войско могло оказаться отрезанным в случае, если бы к Мальте подошел мощный европейский флот, состоящий из кораблей Венеции, Испании и Германской империи. Кроме того, сила турецкой армии, как полагал Пири-паша, заключалась в кавалерии, которая окажется бесполезна у крепостных стен. Между тем турки с меньшим риском могут наступать через Дунайские ворота и, если будет необходимо, без потерь оттуда отступить. Более того, Пири-паша не доверял (и, как показали оследующие события, справедливо) информации еврейского лекаря, прибывшего с Родоса, что цитадель рыцарей плохо снабжается.