Величие Бога в проповеди - Джон Пайпер

Эдвардс ясно представлял себе ад. Но еще лучше он представлял себе Небеса. Когда я вспоминаю свои последние годы учебы в университете, то перед моими глазами живо возникает картина: я и моя жена Ноуэл, сидя на диване, вместе читаем одну из проповедей Эдвардса, «Небеса — это мир любви». Величественная картина! Я уверен, что если бы мы, проповедники, сегодня смогли бы нарисовать в воображении прихожан подобные великие картины славы, страстно желая познать Бога, как это делал Эдвардс, то обязательно наступило бы новое возрождение церквей.

Те, кто умещает в своих сердцах Небеса, более всех содрогаются от ужасов ада. «Это учение ужасно и странно, но оно от Бога»[79]. Поэтому для Эдвардса угрозы Иисуса были особым проявлением любви. «Кто скажет: „безумный“, подлежит геене огненной» (Мф. 5:22). «Лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5:30). «Бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:28). Эдвардс мог молчать там, где говорил Иисус. Геена ожидает каждого, кто не обратится к Богу. Любовь предупреждает их угрозами Господа.

Сегодня проповедник редко использует в проповеди угрозы и предупреждения. Обычно приводят две причины, почему проповедник избегает этого. Во-первых, потому что это вызывает деструктивные чувства вины и страха. Во-вторых, потому что, с точки зрения догматики, такой подход неоправдан, ведь святые «навечно пребудут в благодати» и поэтому не нуждаются в угрозах и предупреждениях. Эдвардс отверг оба аргумента. Если страх и чувство вины отражают истинное положение вещей, то их использование в проповеди разумно и является проявлением любви. Святые пребывают в благодати, когда слушаются библейских предупреждений и пребывают в любви к Богу. «Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1 Кор. 10:12).

Эдвардс писал, что Бог установил все в церкви таким образом, что «когда в сердцах людей любовь гаснет, тогда должно уступать место страху. Им нужен страх, чтобы удержать от греха и пробудить в них стремление заботиться о своих душах. Но Бог все устроил так, что когда в сердцах живет любовь, то страх должен быть изгнан, должен исчезнуть»[80].

С другой стороны, Эдвардс говорит о том, что «Божий гнев и страх будущего наказания как побуждающие к послушанию относятся ко всякому роду людей, не только к грешнику, но и к любящему Бога»[81]. Эдвардс также писал, что святая любовь и надежда — это наиболее действенные средства, способные смягчить сердце и наполнить его ужасом греха, т. е. раболепным страхом ада[82]. Проповедь об аде никогда не должна заканчиваться на этой ноте. Никого нельзя загнать страхом в рай. Небеса предназначены для тех, кто возлюбил чистоту, а не для тех, кто ненавидит боль. Тем не менее Эдвардс писал: «Некоторые утверждают, что пытаться привести людей страхом на Небеса бессмысленно. А я полагаю, что вполне разумно исторгать человека из ада страхом, точно так же, как разумно будет спасти человека из горящего здания»[83].

Поэтому хорошая проповедь передает библейское предостережение собранию святых. Апостол Павел писал галатам: «…Предваряю вас… что поступающие так Царствия Божия не наследуют» (Гал. 5:21); или в Послании к Римлянам: «…Не гордись, но бойся» (Рим. 11:20). Апостол Петр писал: «И если вы называете Отцем Того, Который нелицеприятно судит каждого по делам, то со страхом проводите время странствования вашего…» (1 Пет. 1:17). Подобные мрачные предостережения только помогают проповеднику явить словом и нарисовать щедрыми красками величественные обетования и пейзажи Божьего Царства, подобно тому как апостол Павел писал в Послании к Ефесянам, что в грядущих веках Бог явит «преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе» (Еф. 2:7).

Может ли такой убежденный кальвинист, как Эдвардс, взывать к людям и умолять их избежать наказания ада и беззаветно возлюбить Небесное Царство? Разве учение Кальвина о полной развращенности человека, безусловном избрании и безграничной благодати не делает подобное взывание абсолютно бессмысленным?

Эдвардс изучал кальвинизм по Библии, и поэтому ему удалось избежать многих ошибок, которые так часто совершаются современными проповедниками. Он никогда не утверждал, что безусловное избрание, безграничная благодать, сверхъестественное возрождение свыше или же неспособность неверующего человека обратиться к Богу делает призыв к покаянию бессмысленным. Он говорил: «Грешников… нужно искренно призывать прийти и принять Спасителя, отдать свое сердце Ему, используя при этом каждый аргумент, способный спасти и приободрить, любой аргумент, который только можно найти в Евангелии»[84].

Вспоминаю, как несколько лет тому назад я присутствовал на одной проповеди, прочитанной в духе Реформации. Проповедь была по главе 16 Первого послания к Коринфянам. Проповедник закончил леденящими душу словами: «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема» (ст. 22). Он просто бегло сослался на этот стих, но в его словах не было слышно горячего призыва к людям полюбить Христа и избежать ужасного проклятия. Неужели так может быть?! В традициях гиперкальвинизма — говорить, что цель Бога — спасти избранных, и это дает право проповеднику призывать к Христу только тех, кто каким-то образом показал, что он ожил духом к вечной жизни. Такой подход порождает проповеди, которые только дают знать грешникам о раскаянии, но не приводят их к Христу. Эдвардс, а после него и Чарлз Сперджен, хорошо понимали, что такой «кальвинизм» не имеет права на существование, т. к. он противоречит Писанию и нарушает традиции Реформации.

Эдвардс стал автором книги с интересным названием «Свобода воли», в которой он писал: «Нравственное правление Бога, Его отношение к человеку как существу нравственному, Его обращение к нему с заповедями, наказами, призывами, предупреждениями, увещеваниями, обетованиями, угрозами, наградами и наказанием не противоречит мысли о том, что Бог предопределил события всякого рода во всей все-ленной»[85]. Другими словами, призыв к слушателям открыть свои сердца для проповеди не противоречит высокому учению о суверенной воле Бога.

Несомненно, когда мы проповедуем, то результаты проповеди, к которым мы стремимся, — от Бога, в Его руках. Но это не должно мешать нам искренне взывать к нашим прихожанам откликнуться в своих душах, потому что, как объясняет Эдвардс:

Нас нельзя назвать существами пассивными, также нельзя утверждать, что Бог делает что-то одно, а мы — остальное. Напротив, Бог делает все, и мы делаем все. Бог все производит, мы все делаем. Ибо Он производит в нас то, что мы делаем. Бог — единственный автор всего и источник всего; мы же — делатели. Мы, если смотреть с различных точек зрения, полностью пассивны и полностью активны.

В Писании мы можем найти свидетельство того, как одни и те же действия исходят и от Бога, и от человека. Сказано, что Бог обращает к покаянию (2 Тим. 2:25); сказано также, что человек обращается к Богу (Деян. 2:38). Бог творит новое сердце (Иез. 36:26), и также нам заповедано сотворить новое сердце (Иез. 18:31). Бог обрезает сердце (Втор. 30:6), и также нам заповедано обрезывать свои сердца (Втор. 10:16)… И все эти стихи не противоречат высказыванию, что «Бог производит в вас и хотение и действие…» (Флп. 2:13)[86].

Поэтому Эдвардс пытался найти в сердцах своих слушателей отклик на Слово Божье, чтобы они спаслись. «Итак, если вы, зная о спасении, проявляете благоразумие и не собираетесь отправляться в ад, то пришло время! Вот сейчас — время благоприятное! Наступил день спасения… Не ожесточайте свои сердца сегодня!»[87] Практически в каждой проповеди Эдвардса был длинный раздел под названием «Применение», здесь он указывал на возможность применения доктринального учения в жизни и призывал слушателей дать ответ. Он взывал, увещевал и умолял их откликнуться на призыв Бога.

Вероятнее всего, Бог соблаговолил явить Свою пробуждающую силу через проповедь, в которой любовь явилась через строгие слова Господа, а несравненные обетования святым были обильны и призывы звучали неистово и милосердно — и ни один из слышавших Слова Бога не уходил с пустым сердцем. Как жаль слышать пасторов, повествующих об истинах и не использующих их для призыва людей. Хорошая проповедь умоляет и взывает к ответу на Слово Божье.

Сильная проповедь подобна хирургу. Благословленная помазанием Святого Духа, она обнаруживает, режет и удаляет очаг инфекции, т. е. грех. Серино Дуайт, один из биографов Эдвардса, писал о нем так: «С его знанием человеческого сердца, знанием законов, по которым оно живет, едва ли может сравниться любой другой проповедник»[88]. Я могу подтвердить, что когда читаю проповеди Эдвардса, то чувствую себя пациентом на операционном столе.